Читать книгу "Снайперы Сталинграда - Владимир Першанин"

— Сколько сегодня? — спросил Вереютин.

— Двоих. Наблюдателя и телефониста.

— Молодец, паря. На медаль уже заработал.

— Куда уж молодец, — буркнул кто-то из ближней ячейки. — Он медаль зарабатывает, а фрицы минами нас награждают. Одного всмятку размазало, а другого осколками посекло. Да еще Лариошку неизвестно где оставил.

В ротном блиндаже сидели несколько человек. Санитарка Зоя Кузнецова жарила картошку на небольшой чугунной печке. Командир роты, старший лейтенант Орлов, сидел на табуретке в накинутой на плечи овчинной безрукавке, подвинув ноги ближе к теплу.

— Что за дрова принес? — показал он пальцем на половинки винтовки.

— Перебило пулей.

— Ну и нечего всякий хлам тащить.

Юрий Семенович Орлов лицемерил. Любимец комбата, всегда подтянутый, молодцеватый, перетянутый портупеей, с кожаной кобурой, не давал спуску, если видел бойца без оружия.

— Да я закурить отошел, — оправдывался красноармеец, — а винтовка вон, в ячейке стоит. И штык примкнут.

— Фашист на тебя набежит, ты его окурком в глаз. Так, что ли, получается? — добродушно улыбался Орлов и, меняя тон, спрашивал сам себя: — Откуда такие недоумки берутся? До фрицев сотня шагов, а он на оружие наплевал. Цигарку в рот сунул и доволен. Сунь туда еще что-нибудь!

Старшина Якобчук сдержанно усмехался в густые светлые усы. Товарищ старший лейтенант, если что скажет, то всегда в цель. И сейчас усмехнулся шутке насчет обломков винтовки. Хотя знал: приди Андрей вообще без оружия — нравоучения было бы не избежать.

Не жалует ротный Ермакова. Может, слишком грамотным считает. Не желает тот перед Орловым прогибаться. В ответ на подковырку может и огрызнуться, чего мало кто себе позволяет. Юрий Семенович Орлов себя крепко уважает и никаких прекословий не терпит.

— Ну что, Андрюха, поздравить можно? — спросил командир первого взвода Василий Палеха. — Наблюдателя прихлопнул и телефониста за компанию.

Первое слово обычно принадлежало Орлову. Но Палеха, давно переросший свое лейтенантское звание, воевал еще в двадцатом году в Крыму. По слухам, дослужился до командира батальона, но во время очередной партийной чистки был из армии уволен и вновь призван с началом войны.

Орлов поморщился, но стерпел. Палеха, хоть и спокойный по характеру, даже несколько медлительный, но свяжись с ним — тот за ответом в карман тоже не полезет. Подковырнет так, что даже дура Зойка захихикает.

— Молодец, что наблюдателя снял, — одобрил действия снайпера Орлов. — Опытный был сволочь, но попался-таки на мушку.

— Вы и телефониста не забудьте записать, товарищ старший лейтенант, — напомнил Ермаков. — Вроде пустяк, а одним фашистом меньше.

Может, и не стал бы напоминать, но по счету уничтоженных врагов телефонист числился десятым. А за десять убитых фрицев полагается медаль. Да бог с ней, с медалью, хотя и приятно. Дело в другом. Орлов, с его командирскими замашками, записывал Ермакову далеко не всех уничтоженных немцев, зато в донесениях в штаб батальона включать их не забывал.

Любому начальнику хочется показать, что его люди воюют, а не отсиживаются в окопах. Кроме того, в условиях городских боев, в лабиринте развалин, снайперские выстрелы уже начали приносить ощутимые потери врагу.

Красная Армия уступала немцам в авиации, на прибрежной полосе не было танков, а из артиллерии имелось лишь небольшое количество легких пушек. Зато имелось в достатке решительных и метких бойцов, которые каждый день выходили на «охоту». Возмущенные выстрелами из укрытий, подземных труб, немцы называли такую войну «нечестной».

Быстро забыли 23 августа, когда бомбили город, не выбирая военных объектов, и за день погибли 40 тысяч мирных жителей. Теперь, завязнув среди руин домов, разрушенных заводов, они несли потери от выстрелов обычных трехлинеек и остерегались лишний раз высовываться.

Винтовок с оптикой было мало. Слово «снайпер» в первые октябрьские дни еще не означало стрелка со специальным оружием, но снайперская охота невиданно быстро получила распространение именно в Сталинграде.

Командиры полков и дивизий всячески поддерживали метких стрелков. Именно они среди пехотинцев получали в тот период первые медали и ордена за уничтоженных фашистов. И счет этот быстро рос. Конечно, командир роты Орлов включит убитого телефониста в сводку, но подразнить людей он любил и перевел разговор с Ермаковым на другую тему.

— Что же ты раненого товарища не вынес? — с отеческим укором покачал головой Орлов. — Разведчики вон даже погибших своих выносят с риском для жизни. Вот это бойцы!

Это было сказано явно в пику Ермакову, которого орденоносец Орлов к отважным бойцам не причислял. Жизни разведчиков ротный не знал. У них тоже возникали ситуации, когда едва уносили собственные ноги и лишь потом начинали считать оставшихся.

— В товарища как минимум четыре пули угодили, — угрюмо отозвался Ермаков, по-прежнему стоя навытяжку перед командиром роты.

Высокого роста, метр восемьдесят с лишним, Андрей упирался головой в низкий закопченный потолок блиндажа и невольно сутулился.

— Да посади ты его, — не выдержал Палеха. — Парень целый день в засаде провел, едва живым выбрался, а ты его по стойке «смирно» держишь.

— Садись, — разрешил Орлов, но от темы не уклонялся. — Ты что, Ермаков, врач-хирург, что в темноте мертвого от живого с ходу отличаешь? Легче, конечно, было обломки винтовки унести, чем раненого товарища на горбу под пулями тащить.

— Слушай, Юрий Семенович, ну, хватит, — поморщился Палеха.

При этих словах старшина Якобчук покачал головой и неопределенно хмыкнул, осуждая взводного Палеху, который лезет спорить с ротным. Командир второго взвода, «шестимесячный» младший лейтенант Шабанов права голоса не имел, но к Орлову не подлипал ся.

Подал голос парторг роты, старший сержант Юткин.

— Бросить раненого товарища — ЧП, и Андрей бы никогда такого не сделал. Боец он достойный, бьет фрицев по-гвардейски.

Получалось, что большинство из ротной верхушки поддержали рядового Ермакова, хоть и не спорили с Орловым. Итог разборкам подвела Зоя Кузнецова:

— Картошка готова, уже зажаривается. Бросить еще банку тушенки? Чего там одна жестянка на пятерых!

— Иди, Ермаков, — четко выговаривая слова, сказал ротный, а на санитарку почти закричал: — Одной банки хватит. Поняла или нет? Поняла?

— Да пошли вы все, — тихо пробурчала Зоя.

Ермаков вышел. Следом поднялся Палеха:

— Я тоже пойду, командир. Позиция у меня на отшибе: что там произойти может — один черт знает.

От стеснения хотел уйти молодняк Шабанов, но Орлов значительно произнес:

— Мы — один коллектив, одна рота. И ужинать вместе будем. А кому необходимо, пусть идет по своим делам.