Читать книгу "Милый Каин - Игнасио Гарсиа-Валиньо"

— Ну а как насчет молоденького яппи за занавеской?

— Нельзя же понимать все мои слова так буквально. Разве от тебя спрячешься за шторой или портьерой?

Карлос вновь покачал головой и расплылся в улыбке. Надо же столь искусно повернуть ситуацию! Кораль сделала так, будто теперь она уговаривала его взять ее с собой. Вот только получалось это у нее не слишком убедительно. Доводы в пользу совместной поездки в ее исполнении прихрамывали на обе ноги.

«Ну, раз уж я все равно собралась…»

На самом деле Карлосу очень нравилось появляться в обществе своих коллег и новых партнеров по бизнесу в сопровождении жены. Рядом с нею он испытывал вполне заслуженную гордость. Она действительно была очень красивой женщиной. Муж с немалым удовольствием собирал коллекцию все новых и новых лестных высказываний своих знакомых в ее адрес. При этом он прекрасно понимал, что все эти комплименты произносились искренне, а не просто по требованию этикета.

Для Кораль же именно это и было самой неприятной стороной совместных поездок. На коктейлях и приемах, которые она посещала с мужем, от нее требовалось быть в безупречной форме, излучать приветливость и любезность, выглядеть в меру кокетливой, уверенной в себе, изображать восторг по поводу очередных комплиментов, далеко не всегда деликатных, уметь вовремя вставить красивую фразу в мужской разговор и — что, пожалуй, являлось еще более важным — вовремя замолчать. Особое внимание она уделяла тому, чтобы в нужный момент разговора поддержать мужа, причем каким-нибудь веским и толковым замечанием.

Карлос давно понял, что такое поведение женщины производит неизгладимое впечатление на его друзей и знакомых. Кроме того, Кораль уставала от явно излишнего внимания к своей персоне. Она зачастую оказывалась едва ли не единственной женщиной на собраниях подобного рода, почти исключительно мужских.

Из дома они выбрались с четверть часа назад и вот уже возвращались. Карлос не доехал до ворот всего несколько десятков метров и изо всех сил нажал на тормоз.

На тротуаре растеклась большая лужа крови. Бурый ручеек пересекал водосточную канавку и тянулся к входу в их дом. Кровь сверкала в янтарно-желтом свете фар, напоминая разлитое масло.

Кораль вздрогнула и почувствовала, как у нее внутри все похолодело. В следующую секунду в затылке матери словно щелкнул мощный электрический разряд. Она выскочила из машины и бросилась сначала к темно-красной луже, а затем к дверям. Капли и потеки крови покрывали ступени террасы, тянулись к самому входу.

— Дети! — сдавленным голосом не то прокричала, не то прохрипела она, открывая дверь дрожащей рукой.

Кораль Арсе вошла в дом. Ее сердце готово было выскочить из груди. Кровь алой молнией рассекла надвое вестибюль, гостиную и лестницу, уводившую на второй этаж. Выкрикивая поочередно имена детей, Кораль Арсе бросилась бежать по кровавым следам.

Взлетев по лестнице, она чуть не столкнулась с Арасели, только что вышедшей из комнаты Дианы. Служанку явно напугали встревоженные крики хозяйки. Она, судя по всему, явно не имела понятия о том, что могло так ее обеспокоить.

Кровавый след тянулся в противоположную сторону, к супружеской спальне Карлоса и Кораль. Арасели увидела кровь, лишь ступив ногой в темно-красную лужу.

«Как же так получилось, что она ничего не знает?» — успела подумать Кораль, отталкивая служанку и влетая в комнату дочери.

Диана преспокойно играла в куклы и явно ничего не ведала о кошмаре, творившемся в доме. Кораль на мгновение прижала дочь к груди, вытерла слезы, навернувшиеся на глаза, выскочила в коридор и так же стремительно распахнула дверь комнаты Нико.

Тот, целый и невредимый, сидел за письменным столом и делал уроки. До материнских криков ему, как, впрочем, и следовало ожидать, не было никакого дела. Рыдая уже в полный голос, Кораль обняла сына и прижала его к себе точно так же, как и Диану несколько секунд назад.

В эту секунду на втором этаже появился Карлос. Он был обеспокоен и встревожен, но действовал осмотрительнее и внимательно проследил, куда именно ведет кровавый след. Перед дверью собственной спальни он на секунду остановился. С противоположного конца коридора доносился плач Кораль Арсе, но не крик или стоны, из чего Карлос Альберт сделал вывод, что дети целы и невредимы. Он посмотрел на Арасели и понял, что бесполезно спрашивать о чем бы то ни было эту перепуганную женщину, побледневшую при виде крови.

Карлос Альберт заставил себя остановиться и обдумать сложившуюся ситуацию. Во всем этом деле было что-то ненормальное, нечто такое, от чего его волосы, казалось, вот-вот встанут дыбом. Ни Арасели, ни дети, похоже, ничего не слышали. Никто не мог объяснить, откуда взялись в доме эти следы, в конце концов, кто, истекая кровью, проник в его дом и спрятался теперь в спальне.

«Наверное, кого-то где-то ранили и он, видите ли, решил отлежаться здесь, считая наш дом безопасным местом», — подумал Карлос Альберт.

Стараясь сохранять внешнее спокойствие, он потребовал, чтобы Арасели и Кораль отвели детей в подвал и закрылись там вместе с ними. Долго уговаривать женщин и требовать от них беспрекословного подчинения не было нужды. Служанка только сдавленно вскрикнула от испуга и потащила за собой Нико, крепко держа его за руку. Тот не сопротивлялся, но и не выказывал ни малейших признаков испуга. Перед ними торопливо спускалась Кораль Арсе с Дианой на руках.

В комнате Нико Карлос нашел в стенном шкафу бейсбольную биту, прикинул, насколько крепким можно считать это импровизированное оружие, и вернулся в коридор, к дверям своей спальни. Он сжал зубы, постарался успокоить дыхание и приготовился сразиться не на жизнь, а на смерть с тем, что ждало его там, за дверью, — с человеком, зверем или чудовищем. Карлос Альберт понял, что ему действительно неважно, какая опасность ждет его впереди. Он хотел защитить свою семью, свой дом, был готов сделать это даже ценой собственной жизни, хотя все же надеялся на то, что дело обойдется жизнью противника.

Карлос сделал еще один глубокий вдох и мощным ударом ноги распахнул дверь в комнату. Буквально через секунду бейсбольная бита с гулким звуком рухнула на пол. Карлосу пришлось прислониться к стене, чтобы не упасть. Его желудок сжался в плотный маленький комок и стал подпрыгивать на месте, словно намереваясь в самое ближайшее время выскочить наружу через пищевод. Руки Карлоса безвольно повисли вдоль тела, ноги дрожали и подкашивались.

Он закрыл глаза, ощущая, как пульсирует кровь в висках, и не без труда разомкнул веки, чтобы заставить себя вновь взглянуть на собственную кровать. Там, в тусклом свете, пробивавшемся из коридора, на белоснежном покрывале четко прорисовывались контуры тела Аргоса, перепачканного кровью, сжавшегося калачиком. Голова собаки была неестественно запрокинута, под пастью натекла лужа крови, смешанной со слюной.

Карлос-Альберт присмотрелся чуть повнимательнее и заметил, что собака даже после смерти продолжала сжимать челюстями что-то маленькое и круглое. Это был теннисный мяч.