Читать книгу "Миллиардер - Сергей Арзуманов"

— Не думаю, что мне это интересно, но давайте я взгляну.

Он передал мне бизнес-план. Пухлая пачка бумаги. Я бегло ее просмотрел, сделал заинтересованное выражение лица, и через минуту мы расстались. Предложение, конечно, оказалось для меня неожиданным и странным. Первым делом надо было бы поинтересоваться, зачем Узрамаеву понадобилось объединять наши бизнесы. Хотя мне это неинтересно. Бредовая идея конкурента, жаждущего еще больше денег, не более того.

Для меня деньги давно не имеют значения. Деньги дают свободу. Но главная свобода, которую дают большие деньги, — это свобода от денег. Вы просто перестаете их чувствовать. Порога болезненных растрат не существует. Никакая цена ни на что не способна вас удивить. Нет желания, на которое мой банковский счет скажет — нет. Чувство вседозволенности раскрывается молниеносно, и этого беса нужно держать в узде.

Я независим от денег, и это чувство независимости — важнейший элемент богатства. Когда вы смотрите на них, на ровно нарезанные листки красивой бумаги, вы видите истину, как на скрытой голограмме.

Необходимо сохранять независимость сознания от денег. Они все, и они ничего, роман с деньгами, где ты должен быть только сверху. Не дать поработить себя, играть с ними так, чтобы в момент банкротства уже грезить о финансовом могуществе.

Добыча и сохранение денег — это наше главное занятие в жизни. Все остальные хобби второстепенны и зависят от первого. Разные общества, правители и правительства то ограничивали это стремление человека, то разрешали ему обогащаться почти бесконтрольно. Всю жизнь мы добываем деньги, храним, тратим, дарим, получаем, оставляем в наследство, теряем и мечтаем о времени, когда их будет хватать всегда и на все.

4

Как член высшего общества ответственно заявляю, что такого понятия, как «высшее общество», — уже давно нет на карте мира. Оно разделено странами и кланами. Новые русские — это такое пестрое понятие, которое включает в себя людей с разных планет: от академика, ушедшего в бизнес, до человека без образования с неясным криминальным прошлым и весьма туманной кредитной историей. Одни любят слушать вымирающие камерные оркестры Европы, другие — рев толпы где-нибудь в западной Англии на футбольном матче.

Европейские аристократы вообще скрытны и, как заговорщики, собираются в пустынных землях и полуразрушенных замках, не принимая в свои братства чужих. Американские миллиардеры разношерстны и пестры, как перуанские нищие.

Однако остались, остались еще места, где можно встретить нас всех вместе. Одно из таких мест — показы мод. Я приезжаю на показы только в Италию, в Милан. Французская мода давно состарилась и работает сама для себя. Итальянцы динамичнее и тонко чувствуют перемены вкуса.

На одном из миланских показов я познакомился с Габриэлой Фризанти. Роскошная флорентийка, со смуглой кожей и пылающими губами. Сдержанная на публике и ненасытная в постели. Она говорила мне, что, наверное, сам черт поселился у нее между ног.

— О, Влади, — она делала ударение на вторую гласную, как французы, — ты должен был родиться итальянцем.

— Почему, мои шер.

Она неистово закатила глаза и тихо прошептала:

— Потому что ты весь соткан из итальянских удовольствий — вино, еда, машины, мода, секс.

— Да, но французы тоже любят все это.

— Конечно, но о сексе они предпочитают больше говорить, а я люблю настоящие удовольствия.

Да, она требовала удовольствий, но и сама щедро одаривала мужчину самыми изысканными наслаждениями. Очень редкий вид женщины в сегодняшнем мире. Утром я всегда с упоением смотрю на ее длинные прямые черные густые волосы, разбросанные по плечам и груди.

У нее две страсти — Флоренция, ее родной город, и итальянское вино. Флоренция — музей под открытым небом, который она изучала неистово, все его сокровища, дворцы, картины, статуи. Вино — только итальянское. Наши страсти совпали, и потому мы стали очень близки.

Так и сегодня нас ждала душная ночь с оргазмом южных ароматов и сладкая любовь. Потом, утром, мы едем к «Булгари» и я покупаю ей рубиновое колье. Мой «Ламборджини» ревет на двухсоткилометровой отметке. Я включаю Вагнера «Полет Валькирий», и мы уносимся с Габриэлой на север Италии.

У нас, у небожителей, есть излюбленные места отдыха, о которых не знают простые люди. В основном мы предпочитаем старушку Европу. Озеро Гарда на севере Италии, где плотность миллионеров и миллиардеров на один квадратный метр просто ужасает. Сардиния, которую итальянцы так и называют «остров миллионеров». Здесь вообще высаживаться опасно, не дай бог, затопчете, чью-нибудь частную травку. А остатки нашего высшего общества обитают в районе Женевского озера.

Как видно, мы любим маленькие озера и небольшие острова. Хотя я как русский предпочитаю безмятежные, необитаемые острова Антильской гряды, у меня тоже есть поместье на Сардинии, которое купила моя жена. Она еще в школе изучала итальянский язык и мечтала иметь загородную дачу в Италии. Я сделал ей такой подарок на тридцатипятилетие.

Европа для меня, как детский калейдоскоп, прекрасный и непредсказуемый в каждом своем движении. п осле зноя Италии я люблю всепроникающие ветры Шотландии. Еще с детства у меня осталось особенно восторженное отношение к Шотландии благодаря романам Стивенсона. Шотландия представлялась мне краем мрачных и величественных замков, где текли реки из виски и вересковые поля простирались до горизонта.

Поэтому пару раз в году я приезжаю в Westin Turnberry Resort, чтобы восстановить тело и душу и почувствовать себя настоящим шотландцем. «Тенберри» находится прямо на океанском побережье, недалеко от Глазго. Главная достопримечательность здесь — скука.

Да, да скука, тишина, покой — это лекарство для измученных топ-менеджеров и простых миллионеров со всех концов света.

Неимоверная, изнуряющая скука, но ведь я за ней и приехал, как и все остальные. Леность настолько проникает в мышцы и мысли, что ты перестаешь ощущать себя деятельным человеком и превращаешься в инфузорию.

Правда, в отеле есть забавный обычай, оживляющий присутствующих. После шести часов вдоль фасада проходит волынщик, и звуки его инструмента означают, что наступает время вечера, время развлечений и вредных привычек.

Отель начинает гудеть, я надеваю, свой килт и до двух часов ночи брожу от одной компании приятных джентльменов к другой, не вынимая сигару, с бокалом виски. Так я могу выдержать два-три дня, а потом сбегаю в Лондон. Пару часов уходит на поиск спутницы, и мы отправляемся в Nobu. Более гламурное место трудно найти во всем Соединенном Королевстве. Меня всегда сопровождают азиатки или негритянки — люблю экзотику. Мы отправляемся есть черную треску и вяленые помидоры.

Потом уже на другом конце Земли я продолжаю веселье. Варадеро оглушителен и разнуздан. Еле вылупившиеся в женщин кубинские девственницы ищут место и время, чтобы расстаться с невинностью, ибо здесь она никому не нужна.