Читать книгу "Два дундука из сундука - Валерий Гусев"

– Пушки в них высунуть, - подхватил Алешка. - И крокодилов из них стрелять.

– На это деньги нужны, малыш. А у меня их нет.

– Тогда у нас поживите, нам не жалко.

– Не сомневаюсь. - Странник, подобрав свою палку, вышел на тропу. В другой руке он держал закоптелый чайник, крышка которого грустно позвякивала при каждом шаге. - До встречи, добрые люди.

Мы долго смотрели ему вслед. Алешка о чем-то сосредоточенно, нахмурившись, думал.

Посидев немного у костра, пока он совсем не погас, мы забрались внутрь башни. И оказались как бы на дне огромного и глубокого каменного колодца. Задрав головы, мы смотрели вверх, где сквозь щели светилось солнце и синело небо. И мелькали силуэты птиц.

В башне пахло чем-то кислым, наверное, сохранился запах того самого коровьего корма. На земле валялся битый кирпич и всякие щепки, а у стены лежала куча старой соломы, на которой ночевал бедный Странник.

– Да, - задумчиво и загадочно произнес Алешка, - знатный замок может получиться.

Мы вышли из полусумрака башни в солнечный день и отправились домой. Деревню миновали без приключений. Магазинчик был закрыт на обед, и возле него никого не было. Молодежная тусовка куда-то рассосалась.

Дома Алешка с порога выкладывает папе всю эту историю. Папа слушает очень внимательно. Переспрашивает, уточняет.

– Как ты сказал? Крокодил? - Папа вскидывает голову. - А фамилию этого странника вы не догадались спросить? Жаль.

Он встает, берет свой мобильник и выходит из комнаты, на пороге оборачивается и говорит строго:

– Не подслушивать.

– Очень надо, - ворчит Алешка ему вслед. - И вообще, что-то наши правоохранительные полковники слабо стали работать. Крокодилы какие-то у нас развелись, а?

– А я в отпуске, - отрезает папа и захлопывает дверь.

Глава III

Таинственная находка

А пока мы отчаянно отдыхали: мама хлопотала по хозяйству, папа основное время проводил с книгой на диване, писатель Митёк днем на одном столе писал книгу, вечером на другом столе зачеркивал все написанное, а в промежутках между этими делами возился в сарае, где конструировал и воплощал новую оружейную модель - здоровенный танковый пулемет.

Сарай у него тоже был замечательный. Чего там только не было: старые покрышки и старая мебель, верстак, два станка, куча всяких инструментов, неисправный мотоцикл, банка со ржавыми гвоздями и картины на стенах. Ему подарил их его друг художник. Мама даже спросила: почему Митёк держит произведения живописи, да еще подарочные, в рабочем сарае?

– А я их боюсь, - признался Митёк.

Тут он, конечно, прав. И на меня обе эти картины плохо действовали. На одной были изображены мрачные темно-зеленые пятна, а другая была вся как завязанная узлом радуга. Жуткое впечатление!

Однако Лешка так не считал.

– Ничего вы не понимаете, - сказал он (мне даже показалось, что с обидой за художника). - Эти картинки изображают настроение. Одна - мрачную скуку во время долгого дождя, а другая - какую-нибудь неожиданную радость.

Митёк с удивлением взглянул на него.

– А ведь ты прав, - сказал он. - Эти картины так и называются: «Зеленая тоска» и «Беспричинная радость». - И он взглянул на Алешку с огромным уважением.

А мама только пожала плечами - иначе и быть не может. Мне иногда кажется, что она не только уважает Лешку, но и слегка его побаивается. Хотя наша мама - отважная женщина, она боится только лягушек.

В общем, все занимались своими делами. А мы с Алешкой весь день пропадали на реке. Купались, ловили рыбу, Алешка брал с собой этюдник и рисовал неоглядные дали. Он их называл «ненаглядными».

Река здесь была хорошая, довольно чистая, только сильно обмелела. И поэтому судоходства на ней почти не было. Только изредка брел какой-нибудь пароходик или катерок, и тогда в песчаный берег плескались волны.

Иногда к нам приходил писатель Митёк, садился с удочкой рядом с Алешкой и заглядывал через его плечо в этюдник. Хвалил:

– Здорово получается. Очень похоже. Особенно вот эта птица.

– Это не птица, это пенек на том берегу.

– Все равно здорово. - И Митёк выпускал клуб дыма. - А лучше всего, Лешк, брось ты это дело, пиши лучше книги.

– Больше платят? - деловито спросил Алешка, не отрываясь от работы.

– А я знаю? Не сравнивал. Но расходов меньше. Всего-то - ручка да бумага. А у тебя - краски, кисти, холсты всякие, картон. - Он подсек и выдернул рыбешку. - Отдадим ее твоей маме, она нам зажарит ее на обед.

– Не многовато будет? - спросил я, разглядывая уклейку с мизинец величиной.

– За ужином доедим, - сказал Алешка.

А по реке медленно, осторожно проплыл небольшой катер вроде речного трамвайчика, с красивым названием «Амелия». И когда я его прочел, что-то мелькнуло в моей памяти, но ненадолго.

На палубе катера никого не было, только в рубке торчала за стеклом голова рулевого в белой фуражке над круглым лицом.

Из кормового иллюминатора вдруг что-то вылетело и плюхнулось в воду, подняв сверкнувшие на солнце брызги.

– Хулиганы, - проворчал Митёк сквозь бороду. - Шпана. Засоряют реку.

Тут появилась мама и позвала нас обедать.

– Как улов? - спросила она. - На ужин хватит?

Митёк, покраснев, быстренько сбросил уклейку в реку. И признался:

– Улов? Улов необременительный.

После обеда вдруг зазвонил папин мобильник.

– Ну вот, - вздохнула мама, - кончился твой отпуск.

Оказалось, что звонил начальник местного УВД и просил папу помочь участковому разобраться на месте с каким-то хитрым делом.

– А где это? - спросил папа.

– Недалеко от вас. В Опенках.

– Хорошо, сейчас подъеду. - Он выключил телефон и спросил Митька: - Как твоя машина, на ходу?

– Иногда, - уклончиво ответил Митёк.

Они с папой распахнули ворота гаража и выкатили из него допотопную открытую машину.

– Первый советский джип, - гордо сказал Митёк. Он выгреб из машины охапку пустых бутылок и отнес их в сарай.

– И сколько ему стукнуло?

– В следующем году юбилей отметим. Шестьдесят лет.

– А он ездит? - спросила мама.

– Под горку, - сказал Митёк. - Туда доедем: в Опенки как раз вся дорога под горку.

– Тогда и я с вами, - решила мама. - Втроем будет легче его обратно в горку толкать.

Мама быстренько накрасила глаза и взяла хозяйственную сумку:

– Может, рыбки куплю к ужину.