Читать книгу "Три дня без любви - Андрей Кивинов"

– Зараза, – прошептал Вадик, сжав левую руку в кулак. На правой он сжимался не очень хорошо – ранний артрит пальцев. – Я даже не подозревал.

– Нет, не зараза, а мудрая женщина! Очень мудрая.

– Посмотрел бы я на тебя, окажись она твоей женой, – мрачно парировал банковский клерк.

– Теперь представь обратную ситуацию: ты ей изменил. И чтобы не возникло никаких подозрений, сделал бы, к примеру, ей тоже какой-нибудь подарок. Цветы, в конце концов. Когда ты ей цветы дарил в последний раз? Наверняка на Восьмое марта, и все. Верно?

– Ну, верно.

– А женщины постоянного внимания и ухода требуют, как автомобиль. И если его нет – ломаются. – Никита оторвал утюг от лысины и назидательно поднял указательный палец. – Давно доказано, что хороший левачок укрепляет брачок… Ладно, это все пустые разговоры… А выход у тебя один. Какой – я уже сказал. И настоятельно советую не терять времени даром. Но для начала прими душ. В любом случае это не помешает.

Когда Вадик вернулся из ванной, одноклассник бодро и с плохо скрываемым чувством радости отрапортовал:

– Плацдарм для разврата готов! Но сперва сугубо интимный вопрос. У тебя деньги есть?

– А сколько надо?

– В принципе не много. Думаю, тысячи в три уложимся. Рублей.

– На карточке кредитный лимит сто тысяч. И зарплату обещали перевести.

– Плюс моя штука. Хо! Да мы Абрамовичи! – Никита радостно похлопал ладонями по арбузной утробе, словно в ней покоился мешок с золотыми червонцами.

– А зачем деньги?

– Понимаешь, разврат должен быть красивым! Праздничным, не для галочки. В этом весь смысл. Можно, конечно, за три сотни шалаву на трассе подснять и в парадняке оприходовать. Но этим душу не обманешь… Короче, у меня банщик есть знакомый, на коммерческом потоке в нашем техникуме учился. Я договорился, завтра он организует номерок люкс и накроет полянку со скидкой. Всего за две штуки в час. То есть четыре за два. Копейки по нынешним временам! Девочки, правда, не входят. Но не возбраняется принести с собой, ха-ха-ха!

Никита растопырил руки, словно человек, несущий под мышками арбузы.

– Доставку девочек беру на себя. Помнишь, про медсестру рассказывал? Заодно и больничный попросим.

– Мы что, одну на двоих?..

– Как можно?! Мы же не извращенцы, а приличные разбойники! Подружку пусть приведет!

– А она согласится?

– Ни секунды не сомневаюсь! Одинокая тетка, в соку. Тридцать лет. И на фасад ничего, если подштукатурить. А потом, я повод придумаю. День рождения, к примеру. Твой. Чтоб все симпатично и интеллигентно. Часок попразднуем, часок попаримся. Отдельные номера предусмотрены. Так и быть, составлю компанию. Не бросать же тебя на произвол судьбы. И увидишь, всю твою хворь как рукой снимет. А послезавтра, когда окончательно придешь в себя, поедешь к Лерке. И спокойно обсудите, как быть дальше. То ли разбегаться, то ли вместе жить. При этом разговаривать будете, как равный с равным.

Вадик присел на диван и вновь уставился в нарисованную точку.

– Опять сомнения?

– А что я маме скажу? Что Алешке?

Алешкой звали сына. Мамой звали маму.

– Послушай, – со скрытым раздражением ответил Никита, – тебя это не должно волновать. Чей косяк?

Леркин или твой? Леркин! Взята на месте преступления за жопку. Оказала активное сопротивление. Пускай теперь сама и объясняет. И маме и Алешке. И потом, то, что я предлагаю, всего лишь экстренная терапия. Реанимация. Про которую, кстати, никто не узнает.

– Да я не про баню… Я вообще.

– Ты мужик, в конце концов, или каша овсяная?! – не выдержал пузатый терапевт. – Ой, мне плохо, ой, в нос дали… Так и будут дальше давать! Даже противно. Возьми себя в руки. Жизнь продолжается! Да, понимаю – обидно. Где-то, наверное, больно. Но заканчивается это, как правило, одинаково – алкоголь, депрессия, суицид, прости господи. Или еще хуже – панель. А чтоб подобного не случилось – надо делать, как советуют умные люди.

– Ты?

– В данном случае я… Пойми, это нужно не столько тебе, сколько вам обоим.

– Скажешь тоже…

– Не, можешь горевать дальше! Пожалуйста. У меня дел хватает, найду, чем заняться.

Никита демонстративно отвернулся к окну.

– Чепуха какая-то, – едва слышно прошептал Вадик, потрогав разбитый нос, – терапия, секс… Я уж сам как-нибудь разберусь.

* * *

Не разобрался.

Встречу с девчонками назначили в центре, на углу Литовского и Невского. Погода подходила для разврата, как никогда. Уютный теплый летний вечерок с позывами к легкому дождю. Хотя Вадик предпочел бы торнадо, поднимающий и швыряющий машинки оземь. Просто настроение такое.

– Что ты им про меня сказал? – на всякий случай уточнил он у Никиты.

– Правду. Недавно развелся, работаешь заместителем управляющего банком, ищешь новых впечатлений. Хороший, приятный во всех отношениях неженатый человек.

– С банком ты погорячился. И с остальным тоже.

– Ты предлагал рассказать им правду? Сомневаюсь, что они откликнулись бы на зов.

Девушки опоздали всего на десять минут, что говорило об их воспитании и хороших манерах. Медсестру звали Наташей, подружку Кариной. До фотомоделей обеим было, конечно, далековато, но и детей пугать ими вряд ли бы стали. В общем, средний класс. Широкобедрая Наташа немного уступала Никите в габаритах, Карина же имела довольно стройную фигуру, добытую, видимо, в результате изнурительных диет и фитнеса. А возможно, на халяву доставшуюся от природы. На косметике и духах дамы не экономили, понимая, что это своего рода вложения в расчете на будущие дивиденды. Но вечерним платьям предпочли более демократичную одежду. Брюки, блузки и купальные шапочки (в сумочках). Все-таки не в ресторан собрались.

После знакомства девушки поздравили Вадика с днем рождения, сказав, что подарок вручат позже. Он поблагодарил и попросил не обращать внимания на его внешность. Синяки заработаны благородным образом. В банк заявился клиент с помповым ружьем, захватил заложницу и стал требовать погашения кредита по причине кризиса. Вадик случайно оказался рядом и смог отобрать у наглеца ружье. Но тот успел прикладом зацепить его нос.

Возбужденный вечерним воздухом Никита поймал жадного вонючего частника на покоцанной «девятке», и с веселыми шутками все помчались на совместную помывку. Баня находилась недалеко, в пяти остановках, но серьезные финансисты не могли допустить, чтобы дамы добирались на метро или маршрутке.

– Я на своем «круизере» хотел приехать, – гнал, по обыкновению, Никитушка, – но не стал рисковать – за управление в нетрезвом виде пожизненное лишение прав.

С «круизером» Никита пропиарился. Но тачка у него имелась. «Опель» 1990 года выпуска, купленный еще в студенчестве у перегонщика и поставленный на вечную стоянку под окнами квартиры. Потому что в таком состоянии он мог передвигаться только с помощью эвакуатора. И то под вопросом. На эвакуатор еще погрузиться надо, не развалившись. Но Никита относился к состоянию личного автопарка философски. «Тот, кто ездит на новой тачке, добился авторитета, уважения, финансового благополучия. А тот, кто на старой, – добился всего этого уже давно».