Читать книгу "Зов Халидона - Роберт Ладлэм"

Маколиф поставил свой стакан на столик и приготовился встать.

Но Уорфилд спокойно и размеренно продолжал:

— У вас двадцать три банковских счета, четыре из них — в Швейцарии, могу сообщить их номера; другие — в Праге, Тель-Авиве, Монреале, Брисбене, Сан-Пауло, Кингстоне, Лос-Анджелесе, в Нью-Йорке, разумеется, ну и так далее.

Александр застыл в кресле, разглядывая старикана.

— Ну и работенку вы проделали!

— Пустяки... Со счетами все в порядке. Никаких астрономических сумм. Все вместе — триста восемнадцать тысяч четыреста обыкновенных американских долларов. Но общая сумма не имеет значения. По международному налоговому соглашению, ограничивающему операции такого рода, деньги не могут быть сконцентрированы в одном банке.

— Теперь я знаю, почему у меня пропало желание обедать с вами.

— Может, вы еще передумаете. Как вы отнесетесь к миллиону долларов? Чистыми? В любом банке по вашему выбору?

Маколиф изучающе посмотрел да Уорфилда.

— Вы серьезно?

— Абсолютно.

— За топографическую съемку?

— Именно за нее.

— В Лондоне по крайней мере пять приличных компаний. За такие деньги — почему именно я? Почему не они?

— Нам не нужна фирма. Нам нужен один человек, которого мы предварительно проверили по всем статьям. Человек, который сможет обеспечить наиболее важный аспект работы. Ее полную секретность.

— Вы меня запугиваете.

— Нисколько. Просто финансовая необходимость. Если просочится хоть слово, хлынет толпа спекулянтов. Цены на землю взлетят до небес, осуществление проекта окажется невозможным. От него придется отказаться.

— Но что это за проект? Должен же я знать, прежде чем дать согласие.

— Мы хотим построить город. На Ямайке.

Глава 2

Маколиф вежливо отклонил предложение Уорфилда воспользоваться «роллс-ройсом» Престона. Алекс хотел пройтись по свежему воздуху, чтобы все обдумать. По пути ему надо было разобраться со своими мыслями; холодный, пронизывающий ветер помогал сосредоточиться.

Вообще-то надо было не столько подумать, сколько свыкнуться с новой ситуацией. Новой в том смысле, что гонка заканчивалась. Понадобилось одиннадцать лет, чтобы стал виден конец долгого и извилистого пути блужданий. Не ради денег как таковых. Но ради денег как способа обретения независимости.

Полной. Абсолютной. И навсегда избавиться от необходимости делать то, что не хочешь.

Смерть Энни, точнее, ее убийство перевернуло его сознание. Он понял окончательно: главное — жесткий прагматизм. Конечно, за этим решением стояли и другие причины помимо эмоционального потрясения. То самое злополучное совещание, которое Уорфилд справедливо охарактеризовал как «никому не нужное», было весьма симптоматичным для атмосферы, царившей в академической науке.

Вся деятельность научных лабораторий заключалась в том, чтобы угадать направление, по которому легче получить очередной грант. Боже! Сколько бессмысленной суеты! Сколько бестолковых совещаний! Как часто полезная работа оставалась незавершенной только потому, что не хватало денег или какой-нибудь факультетский администратор отдавал приоритет, а вместе с ним и деньги более эффектным, сулящим сиюминутную выгоду проектам.

Алекс не мог бороться с академической системой. Он был слишком зол, чтобы заниматься политикой в науке. Поэтому он оставил науку.

Работа в компаниях его тоже не устраивала. Господи! Каждая из них преследовала лишь одну цель: прибыль. Только прибыль. Проекты, за которыми не просматривалась очевидная выгода, отвергались «с порога». Делай дело. Не теряй времени, ибо время — деньги.

Поэтому он бросил сотрудничать с компаниями и стал работать в одиночку. Только так человек может определить для себя истинную ценность дела. А также и то, стоит ли оно вообще его усилий.

Все, о чем говорил Уорфилд, все его доводы и суждения были не только справедливы и приемлемы, они были великолепны. Миллион долларов за работу, которую он в состоянии организовать и провести.

Алекс примерно знал район Ямайки, который требовалось исследовать, — к юго-востоку от Фэлмаутса, на побережье залива Дункан, территория, известная как Кок-Пит[2]. Именно она более всего интересовала «Данстон»: большие участки гористой, покрытой джунглями местности, подчас даже не нанесенной на карты. В то же время эти мили неосвоенной земли находились в каких-нибудь десяти минутах полета от Монтего-Бей и в пятнадцати — от бурно развивающегося Нового Кингстона.

«Данстон» обещал предоставить ему все необходимое в течение трех недель; он же за это время должен был подобрать команду.

Он вышел на Стрэнд. До «Савоя» оставалась всего пара кварталов, а он так ничего и не решил. Впрочем, решать было нечего — надо просто начинать искать людей в университете. От претендентов не будет отбоя — в этом он уверен; вопрос в том, удастся ли ему подобрать специалистов подходящей квалификации.

Все было замечательно. Просто отлично.

Он подошел к подъезду отеля, улыбнулся швейцару, толкнул стеклянную дверь и вошел внутрь. У стола администратора он поинтересовался, нет ли для него сообщений.

Корреспонденции не было.

Но было нечто иное. Служащий в смокинге, стоявший за кассой, внезапно спросил:

— Идете в свой номер, мистер Маколиф?

— Да... К себе, — ответил он, слегка оторопев от неожиданного вопроса. — Но почему?..

— Простите, сэр?

— Я говорю, почему вы спрашиваете? — постарался улыбнуться Алекс.

— Уборка на этаже, сэр. — Алекс отметил умный взгляд служащего и характерную мягкость его британского произношения. — Возможно, там чистят или моют. Час «пик» для прислуги, сэр.

— О, разумеется. Большое спасибо.

Алекс снова улыбнулся, кивнул в знак благодарности и прошел к небольшому, отделанному бронзой лифту. Что-то странное было в том, как посмотрел на него этот человек в смокинге, но что именно — уловить он так и не смог. За шесть лет, что он останавливался в этом отеле, ему впервые задали такой вопрос. Принимая во внимание традиционную английскую сдержанность, культивируемую в «Савое», это выглядело очень странно.

А может, просто дух секретности, связанной с предложением «Данстона», сделал его таким подозрительным?

В номере Маколиф разделся до трусов, накинул халат, позвонил коридорному и заказал лед. Початая бутылка скотча стояла на тумбочке. Он сел в кресло у окна и развернул газету, предусмотрительно оставленную горничной.

Мягко, как это принято в «Савое», раздался стук в дверь, выходящую в главный коридор. Маколиф поднялся, но вдруг замер как вкопанный.