Читать книгу "Подарок девушки по вызову - Михаил Серегин"

— Ждал я, ждал, пока этот паразит там удосужится свое дело сделать, а потом не вытерпел, да как дам ему по заднице! Он подскочил на полметра, глянул вниз, да как заорет! И хлоп носом в пол.

— Идиот, — пробормотал Илья.

— Сортирный террор, — усмехнувшись, сказал Влад, из всех присутствующих с наибольшим скептицизмом выслушавший рассказ незадачливого «ассенизатора».

— Террор не террор, а у этого Исламгуриева…

Хаждимкулиева.., или как там его звали.., в общем, инфаркт. И насмерть. Оказывается, сердце у него слабое, да еще, по слухам, нервишки не в норме. И чего его в армию брали? Ну, меня под суд. Еле отвязался, да и то, наверное, только потому, что полковник, которому про мое, значит, преступление доложили, смеялся до слез, аж икать начал. В другую часть перевели.., сволочи.

Последние слова Кропотин договаривал уже под общий хохот собравшихся. Хотя его собственные губы кривила совсем иная — далеко не веселая — блуждающая саркастическая улыбка…

* * *

— Половина двенадцатого, — пробормотал Фокин, — что бы этакое учинить? Проституток, что ли, заказать?

При последней фразе Кропотин оживился и поднял голову.

— Что? — спросил он.

— Двести или двести пятьдесят рублей в час на двоих, — задумчиво протянул отец Велимир. — Ну что, Диман, ты после армии должен, так сказать, на «ура»…

— Да я-то всегда «за», — протянул тот, расширенными глазами глядя на пастыря. В самом деле, несложно понять чувства великого очистителя сортиров и грозы страдающих запорами узбеков. Два года самыми женскими среди окружающих его объектов неотвязного внимания были швабра, винтовка и материализовавшийся в удар сапогом вопль старшины: «Ты, козел! Как отжимаешься, шалава, бля?»

И вот теперь он пришел домой, увидел по-настоящему красивых девушек… Быть может, в его умиротворенном алкоголем экзальтированном мозгу всплыла надежда на самое приятное завершение сегодняшнего вечера, но не тут-то было. Одна напилась до полного коматоза, а вторая и вовсе ушла. Кстати, это была Наташами ушла она с Владом Свиридовым.

Да она, по всей видимости, и раньше находилась с ним в близких отношениях, несмотря на то, что номинально встречалась с Ильей.

Тем временем Фокин снял телефонную трубку.

— Куда звонить.., собрался? — нервно спросил Дима.

— В «Антонеллу».

— Куда?

— В любимое блядское агентство господина Свиридова-старшего и его нового начальника Мамуки Шалвовича Церетели. Они его зовут Шалавович.

Верное прозвище, между прочим.

— Церетели? — тупо спросил Кропотин. — Это скульптор, что ли?

— Скульптор, е-мое! — отозвался Фокин, — Микеланджело Буонарроти в шкуре шефа алкогольной конторы.., кстати, крупнейшей в городе. Напраслину глаголишь, сын мой. Между прочим, эта «Антонелла» — очень дорогое агентство, девушки там наглухо.., сплошь и рядом бывшие фотомодели. Просто там прихват у Влада через его шефа Церетели.

Фокин разговаривал не больше одной минуты — короткими, четкими фразами, что обычно не было ему свойственно. Вероятно, на том конце трубки и вправду сидели серьезные люди.

Единственное слово, которое ясно услышал уткнувшийся в подушку Дима, было: Валерия. Вероятно, имя девушки.

…Она пришла к тому времени, когда отчего-то разнервничавшийся Фокин успел надраться до самых что ни на есть богохульственных зеленых чертиков. Кропотину пришлось самому открывать дверь, чтобы пропустить в прихожую гоблиновидного молодца, который безуспешно пытался говорить с растерявшимся заказчиком тоном делового и достаточно интеллигентного человека. После того как в его речи раза два или три проскользнуло «бля», а потом он посмотрел на обалдевшего при виде спокойно стоявшей в углу Валерии Кропотина и машинально брякнул: «Ну че типа за фуйня, мы дело говорим или на телок пялимся?», молодой человек из фирмы «Антонелла» окончательно убедился, что красноречие — не его конек, молча принял от Димы приготовленные Фокиным деньги и вышел, предупредив, когда вернется за девушкой.

— Ну что смотришь? — сказала она и, бесцеремонно взяв вздрогнувшего Кропотина за руку, едва ли не втащила в опустевшую гостиную, посреди которой стоял стол с опорожненными бутылками водки, вина, коньяка и шампанского, блюдами с недоеденными закусками и хрустальными вазочками, в которых эпизодически встречались различные фрукты, некоторые — уже надкусанные или вовсе наполовину или почти полностью съеденные. — А где Влад или Илья?

— Влад? — переспросил он.

— Ну Свиридов, господи! — воскликнула она.

Только в гостиной он как следует разглядел девушку, которую вызвал из агентства досуга ныне мирно храпящий отец Велимир. В своей жизни Дима видел не так уж много девушек, и большинство из них не могло идти ни в какое сравнение с этой представительницей первой древнейшей профессии.

Нельзя сказать, что она была уж очень красива в общепринятом смысле этого слова. Но ее фигура была безупречна, отличающиеся некоторой не правильностью черты лица носили отпечаток болезненной рассеянности, а полуоткрытые губы, вызывающе накрашенные и словно бы непререкаемо и откровенно развратные, тем не менее не портили этого лица обидной и дешевой вульгарностью.

И еще — сколь ни был наивен и неискушен в жизни недавний солдат Дмитрий Кропотин, он все-таки отметил ее суженные даже в полумраке ночной квартиры зрачки и вспомнил, что это обозначает.

Наркотическое опьянение.

В этот момент в комнату вошел, цепляясь за стены и дверные косяки, Фокин и, увидев девушку, преглупо икнул и схватил ее обеими руками за шею.

— В-в-в-в… Валеррка! — вытолкнул он резиновыми губами, и тут же его беспощадно занесло в сторону. — М-м-м.., а это я. А вот этот.., он мой друг Дима Кро.., погоди, как его… Кирр.., коррр… Кро… потин. — Он засмеялся, прижав Валерию к себе, а потом почти трезвым голосом сказал:

— А Влада нет. Илья, кажется.., спит. Лера, ты слышишь меня или ты опять наглухо?

И святой отец с грохотом упал на ковер.

— Что же вы так напоролись? — равнодушно спросила Лера. — Как тебя, Денис, что ли?

— Дима.

— Дима. Ну что, Дима, твои друзья в ауте, давай хоть ты отрабатывай заказ.

И она совершенно спокойно начала снимать с себя полупрозрачную блузку, не глядя на растерявшегося Кропотина. Разве могла понять эта великолепная развращенная самка, что в его жизни, одинокой жизни отодвинутого на задворки юности своими более удачливыми и попросту нахальными сверстниками парня, — в его жизни попросту не было женщин. Если не считать двух или трех подружек Ильи, которых тот по пьянке и по доброте душевной буквально натравливал на своего застенчивого школьного друга.

Причем подружек, которых Илья едва ли мог считать самыми лучшими.