Читать книгу "Психиатр - Андрей Шляхов"

Убили тридцатичетырехлетнюю начальницу отдела персонала из гипермаркета «О-Шоп». Кровоподтеки на лице, разрывы заднего прохода и влагалища, задушена руками, из квартиры ничего не пропало. На сегодняшний день имеем пять убийств!

Для наглядности Виталик продемонстрировал растопыренную пятерню с косым белым шрамом (в десятилетнем возрасте упал в отцовском гараже и пропорол руку какой-то железкой, валявшейся на полу).

— И ты хочешь, чтобы я составил психологический портрет? — попробовал догадаться Савелий.

Брат отрицательно покачал головой, поскреб рукой колючую щетину на подбородке, поморщился и наполнил свою давно пустовавшую рюмку.

— Этих составителей портретов у нас хватает и без тебя, — сказал он. — Я не сказал тебе главного, приберег на десерт. Давай только выпьем сначала…

Савелий отсалютовал чашкой, в которой еще оставалось немного кофе. Виталик не стал настаивать, выпил, закусил половинкой бутерброда, погладил себя по намечающемуся животу (хорошо, мол, пошло) и продолжил:

— Все пятеро не были знакомы друг с другом. Во всяком случае, нам не удалось установить ни фактов знакомства, ни каких-либо иных точек пересечения. А уж мы старались, поверь, землю носом рыли, но так ничего и не нашли.

Кадровик из гипермаркета, бухгалтер из небольшой строительной фирмы, преподаватель английского языка из строительного университета, методист детского сада, заместитель заведующего отделением Сбербанка. Возраст, круг общения и школы разные.

Коренная останкинская жительница только одна — Борчазова из «телевизионного» дома на Аргуновской. Все остальные поселились в Останкино уже во взрослом возрасте — кто к мужу переехал, кто после развода разъехался, одна квартиру с родителями разменяла, одна купила квартиру с мужем…

— А может, они посещали одного и того же психоаналитика или психолога? — предположил Савелий.

— Насчет психологов нам ничего узнать не удалось, не было информации, что хотя бы кто-то из них ходил к психологам, но парикмахеры с косметологами у них точно были разными. Но ты не перебивай, ты слушай… Есть один общий момент. Все пятеро в день своего убийства заболели, не пошли на работу и вызвали на дом врача из поликлиники. Но ни одна из них врача не дождалась… Врачи приходили уже после, им не открывали, они звонили к соседям, отмечались, что были, мол, в такое-то время…

— Я, конечно, очень далек от всей этой вашей розыскной деятельности, но мне кажется, что это обстоятельство сильно сужает круг подозреваемых и облегчает вашу работу. В чем тут закавыка?

— А закавыка в том, что вызывали из двух соседних поликлиник! — сверкнул глазами Виталик. — Дома на Первой Останкинской, Кондратюка и Аргуновской относятся к пятьдесят пятой поликлинике, а дома на Большой Марьинской и Калибровской — к восемьдесят шестой. И как мы ни старались, нам так и не удалось найти какую-то связь, какого-то человечка, который бывает в обеих поликлиниках и имеет доступ к журналам вызовов. Следствие, можно сказать, зашло в тупик. Кончик, за который надо тянуть, чтобы распутать весь клубок, у нас есть, только он больно скользкий, не ухватишь. Тут я и подумал — а братан-то мой врач, да голова у него светлая, незамутненная нашей оперативно-розыскной деятельностью. Может, думаю, пораскинет Савелий мозгами своими умными, подскажет. Ты же всегда хорошо соображал, в шахматы меня всегда обыгрывал…

От такой приторной лести у Савелия чуть зубы не свело. Видать, здорово приперло дорогого родственника, обычно он столько хорошего говорит только о себе.

— Вот я и пришел к тебе ни свет ни заря…

— Мог бы часа на четыре и опоздать, — съязвил Савелий. — Не пожар.

— Здесь — пожар! — Виталик постучал кулаком себя в грудь, очень напомнив Кинг-Конга. — Все горит! Ты не понимаешь наших нюансов. Это громкое дело, по нему работает город, а мы, местные, так — на подхвате. Все начальство только и думает, что об останкинском душителе, у него такое неофициальное погоняло. Это мой шанс! Если я выскажу дельное соображение или дам какой-то полезный результат, то меня заметят…

— Произведут в полковники и назначат начальником ОВД!

— Ну не сразу, конечно, в полковники… — замялся брат, — но уж «на земле» я точно не останусь, смогу перейти в округ или на Петровку. У нас ценят тех, кто хорошо соображает, результаты-то всем нужны. Понимаешь, брат?

Вопрос сопровождался фирменным взглядом голубых глаз Виталика, доверчивым и просительным одновременно. Посмотрит-посмотрит, а потом моргнет своими длинными девчачьими ресницами и опять смотрит. Камень растает под таким взглядом, не то что человек.

— Понимаю, — кивнул Савелий.

У него всего-то и было двое родных людей — мать в далеком немецком городе Любеке да Виталик. По частоте общения и местонахождению Виталик мог с полным правом считаться самым близким родственником. С матерью Савелий перезванивался пару раз в месяц («Привет! Как дела? У меня тоже все в порядке»), а виделся раз в год или в два.

— А если понимаешь, тогда пораскинь мозгами… Есть же какая-то связь, только мы ее никак нащупать не можем. Так бывает — бьются лучшие люди над проблемой, да все без толку, а потом приходит кто-то и говорит: «Да вы же не с того боку зашли, вот как надо». И все встает на свои места.

— Может, кто-то из врачей подрабатывает в соседней поликлинике?..

— Ну, уж настолько у нас ума хватило… — скривился Виталик. — Проверили. Перетрясли. Просеяли через мелкое сито. Никаких совместителей, и на консультации никто к соседям не ходит. Нет никакой связи, но пять трупов есть. Со схожим почерком и обстоятельствами. Вызвали врача из поликлиники, и на тебе! Причем я подозреваю, что этот самый душитель, скорее всего, представляется врачом, чтобы ему дверь открыли…

— Возможно, он подслушивает телефонные разговоры, — предположил Савелий. — На номерах, по которым вызывают врачей. Записывает адресок и…

— Эту версию отработали. Не подтвердилась. Ты не заморачивайся всяким прослушиванием и прочими шпионскими играми. Ты подумай над поставленной задачей, а я пока посплю.

— Ты бы рассказал поподробнее, что ли, — попросил Савелий, — а то как-то все в общих словах. Личность каждой жертвы…

— Не надо забивать себе голову лишними сведениями, — тоном знатока ответил брат. — Думай о том, кто может иметь доступ к журналам вызовов в двух соседних поликлиниках и оперативно получать сведения о вызывающих врача на дом. Помни — наш душитель приходил раньше участковых врачей. А личности жертв тут ни при чем. Но если хочешь, я могу тебе о каждой в подробностях рассказать. Только потом, а то спать хочется так, что хоть помирай.

— Последний вопрос: внешне жертвы схожи между собой?

— Нет, — покачал головой брат. — На Аргуновской — полная блондинка с хорошими формами, — Виталик обрисовал в воздухе контуры женского тела, — на Большой Марьинской — коротко стриженная худышка, больше на мальчика похожая, 24 года буквально накануне убийства исполнилось; брюнетка, на пояснице татуха — цветочек-веточки. На Первой Останкинской — обычная тетка, ни лица, ни фигуры, только по паспорту пол женский…