Читать книгу "Маскарад в лунном свете - Кейси Майклз"

— Твой отец хотел бы именно этого, дорогая моя девочка. Теперь ты должна быть сильной и заботиться о своей матери.

Маргарита кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Она стояла совершенно неподвижно и глубоко дышала, стараясь не расплакаться, как какой-нибудь ребенок-несмышленыш, не понимающий, что предаваться горю бессмысленно… что живые должны жить… что нужно заботиться о маме… и что сказанное дедушкой было правдой — именно такого поведения и ожидал бы отец от своего «котенка».

Потом она молча поцеловала сэра Гилберта в щеку и медленно побрела к конюшне, где ее ждала лошадка Луна. Избегая встречаться взглядом с грумами, в глазах которых читалась жалость и которые сопели и вытирали рукавами рубашек мокрые щеки и носы, Маргарита влезла на лошадь и галопом поскакала в простиравшиеся вокруг Чертси поля.

Только осознав, что она того и гляди загонит свою любимую лошадку, Маргарита остановилась в центре недавно вспаханного поля и соскользнула с седла. Упав на колени и широко раскинув руки, она взглянула на небо. Горе и отчаяние разрывали ей сердце. Обращаясь к незримому Богу, она снова и снова выкрикивала вопрос, на который, увы, не было ответа: почему? Почему ее самый замечательный папочка покинул ее? Почему?

Шли годы, и постепенно острота горя Маргариты притупилась. Маргарита выросла и была уже не девочкой-подростком, а молодой девушкой, любимицей всех обитателей Чертси. Хотя мать с дедом во всем потакали Маргарите, она, в общем-то, не была испорченным ребенком. По натуре она была не злой, хотя озорства и вредности, по словам Мейзи, в ней было предостаточно.

Длинные морковного цвета волосы Маргариты потемнели за время, прошедшее с того памятного дня рождения, когда ей исполнилось четыре года, и приобрели теплый каштановый оттенок с рыжевато-золотистым отливом. Они прекрасно гармонировали с ее матовой бархатистой кожей и колдовскими зелеными глазами. Маргарита была высокой, на добрых полфута выше своей миниатюрной матери.

Из пухленькой девчушки она превратилась в очаровательную девушку с высокой грудью, тонкой талией, изящными бедрами и длинными стройными ногами.

Одним словом, Маргарита Бальфур была неотразимо, дьявольски, интригующе красивой молодой женщиной.

Однако достоинства Маргариты не исчерпывались ее красотой и очарованием. Она получила образование, какое сэр Гилберт дал бы сыну, если бы Господь послал ему сына, а не дочь, которую, как было принято, обучала его покойная жена. По мнению сэра Гилберта, можно было смело сказать, что после такого обучения научные познания Виктории были практически равны нулю.

Он, правда, не стал посылать Маргариту в школу, но нанял ей лучших учителей, так что она свободно говорила на французском и итальянском, читала на латыни, хорошо разбиралась в математике и естественных науках, могла со знанием дела поговорить о современной политике, без труда вспомнить подходящую к случаю цитату из Шекспира или другого не столь значительного поэта.

Кроме того, она ездила верхом не хуже любого мужчины, прекрасно фехтовала и умела стрелять из любого огнестрельного оружия с необыкновенной быстротой и меткостью. И она помнила все, чему учил ее Жоффрей Бальфур, чьи высказывания бывали подчас противоречивы, но всегда заставляли думать. Весной она почти ежедневно ходила к цыганам, которые по-прежнему приходили в Чертси, и играла в пыли с цыганскими детьми, постигая одновременно сомнительное искусство цыганок — мастериц по срезанию кошельков и предсказанию судьбы.

В четырнадцать она совершила свою первую кражу — украла цыпленка. Это был самый восхитительный цыпленок из всех, что ей довелось пробовать.

Смягчающему влиянию матери следовало приписать такие качества Маргариты, как любовь к красивым туалетам, искусное владение иглой и кистью, умение петь приятным, хотя и не сильным, голосом и грациозно танцевать, пусть даже ее единственным партнером до сих пор был дед.

Маргарита росла в окружении взрослых и потому в некоторых отношениях повзрослела раньше времени, но кое в чем осталась ребенком. Нельзя сказать, что выполнялись все ее желания без исключения, но все же она получала столько, что со временем поверила: добиться можно всего чего угодно, стоит только очень сильно этого захотеть.

Когда Маргарите исполнилось восемнадцать, она лишилась матери, которая однажды во время послеобеденного чаепития у соседей упала без чувств и умерла. В то же самое время Маргарита неожиданно поняла, что она хочет делать, и не медля объявила о своем намерении уехать в Лондон. Только просьбы деда, убеждавшего ее соблюсти внешние приличия, заставили ее отложить поездку до следующей весны, когда истечет срок траура.

Впрочем, дело тут было вовсе не в послушании. Маргарита редко кого слушалась, хотя почти всегда и со всеми бывала добра. Просто она с некоторым запозданием осознала, что эта отсрочка даст ей время, необходимое для того, чтобы, как поведала она потрясенной Мейзи, «найти тело Лунного человека».

Книга перваяРАЗВЕДЕНИЕ КОСТРА

О! Кто может пламя удержать в руке?..

В. Шекспир

ГЛАВА 1

Приходится идти, когда черт погоняет.

Ирландская поговорка

Лондон, сезон 1810 года

Томас Джозеф Донован бросил свой плащ вместе с парой монет стоявшим наготове лакеям в ливреях и зашагал к широкой мраморной лестнице, которая вела на второй этаж особняка на Гросвенор-сквер. Всегда лучше «подмазать» их заранее, считал Томас Джозеф. Какой смысл звенеть деньгами тогда, когда твой новый «с иголочками» плащ уже уехал на чьих-то чужих плечах.

Сегодня он умышленно явился на бал позже, чем того требовал светский этикет, так что на лестнице уже не осталось ни одного из посещающих подобные мероприятия скучающих светских бездельников, которые обычно толпятся на ней, дожидаясь своей очереди отдать дань уважения хозяину с хозяйкой. Длинноногий Томас быстро преодолел ступеньки, думая о том, как бы поскорее отыскать человека, с которым у него должна была состояться встреча, и уйти из этого дома, прежде чем он поддастся соблазну наведаться к карточным столам и в результате проведет еще одну Долгую ночь, занимаясь всем чем угодно, кроме выполнения возложенной на него миссии.

Не то чтобы он тревожился за свой кошелек. Томас, живший в Америке с двенадцатилетнего возраста, оставался, тем не менее, ирландцем с головы до ног, обутых сегодня в модные вечерние туфли, и ему всегда чертовски везло в карты. Он мог бы нажить себе небольшое состояние, продолжай он и дальше сталкиваться у карточных столов с апатичными слабовольными лордами, которые, казалось, поставили себе целью ночь за ночью избавляться от своих денег. Но ему необходимо было иметь ясную голову и помнить о своей миссии. В конце концов, любой истинный патриот понимал, что обобрать врага и обратить его в бегство — не одно и то же, хотя первое занятие и было весьма приятным.

Хозяин и хозяйка дома уже покинули свой пост наверху лестницы, избавив тем самым Томаса от тяжкой необходимости вспоминать их имена и титулы и, в угоду светским традициям, рассыпаться в пустых комплиментах.