Читать книгу "Новая Зона. Коллективное сознательное - Сергей Слюсаренко"

— А вот так креативному заместителю директора Центра захотелось. Он, видите ли, имидж мне такой придумал. В рекламе написано, что я прошел весь путь самурая и общаюсь с высшими сферами, поэтому я вижу душу животного.

— Но это же бред!

— Бред состоит в том, что девяносто процентов вызовов делают скучающие тетки, которых психика животных интересует меньше всего. Ну, не при Клаве детали рассказывать.

— И что, у всех теперь такая работа? — Малахов оглядел друзей. — Ты, Клава, небось возишь в особо опасные места денежных клиентов?

— Ага, щас, — фыркнула Клава. — При Центре открыты курсы экстремального вождения. Ну да, в рекламе — лучшие инструкторы ФСБ научат вас водить машину в любых пробках.

— Ты ведешь курсы? — Малахов отхлебнул из пластикового стаканчика мисо-суп и скривился.

— Ты будешь смеяться — мне не доверили вести курсы, там какие-то молодые мальчики шустрят. Я разрабатываю методику, как облегчить сдачу экзаменов по окончании курсов. Никому это экстремальное вождение не надо. А вот за корочки от Центра любой готов заплатить. Выпускной экзамен — теоретический. Вот и должна я все эти карточки уродские экзаменационные делать так, чтобы курсы окончили все и при этом с уверенностью, что на них было жутко сложно…

— Н-да! — только и сказал Малахов, цепляя на вилку маслянистый белый грибок. — Гера, а ты небось вирусы пишешь, а Центр потом продает антивирусные программы?

— Вот зачем такое спрашивать? — с деланым возмущением ответил Герман. — Я, может, хотел соврать что-нибудь… А ты почти угадал. Я пишу казуальные игры для сотовых телефонов.

— Это что, тоже приносит деньги Центру? — изумился Вадим. — Что, мало обычных игровых контор?

— Ну, там не совсем простые игры. В нужный момент эти игрушки могут сливать некоторые данные с телефона тому, кто игру продал. Но все легально. У нас нынче с прослушкой очень строго, всякие законы новые приняли. А вот если кто-то частный захочет подслушать чей-то частный разговор или нет, не разговор, а просто статистику разговоров, то… в общем…

— Так, подождите, меня назначили в аналитический отдел. Значит, аналитика делается? Что-то Центр все же делает?

— Аналитика, к сожалению, — ответила Клава, глядя в пустую тарелку, — у нас теперь особенная. Анализ должен быть продаваем. В общем, это сбор компромата на всякие фирмы, конторы и даже небольшие государства. С целью перепродажи.

— Ребята, а давайте будем пить вкусное вино и есть не менее вкусные колбаски без разговоров о работе, — неожиданно предложил Тимур.

Глава четвертая

Инспектор дорожной полиции лейтенант Хрусталев заканчивал дежурство. День прошел спокойно, без каких либо серьезных происшествий. Но, как назло, в последние минуты дежурства как раз и происходят самые серьезные события. ДТП, и в двух кварталах от его поста! Тихо ругнувшись, Хрусталев плюхнулся на кресло рядом с водителем сержантом Павловым — молодым парнем, только начинающим свою службу в ГАИ.

— На Ткацкую, там труп, — бросил Хрусталев сержанту. — Ну почему всегда так…

Водитель побледнел, но ничего не сказал. Это был его первый выезд на ДТП со смертельным исходом. Место, где произошел инцидент, найти не составило труда — толпа зевак вдоль дороги, заблокированные машины, нетерпеливые гудки клаксонов — все это было типичными признаками дорожного происшествия. Павлов включил сирену и с трудом преодолел затор. Пришлось даже проехать по тротуару, разгоняя зевак. Протиснувшись, сержант увидел то, что потом вспоминал всю жизнь. Он побледнел, заглушил мотор и еле успел открыть дверцу перед тем, как его вырвало.

Посередине проезжей части лежала половина человека. Казалось, что мужчина просто по самый пояс провалился под асфальт и, откинув голову от напряжения, пытается руками в мотоперчатках вытащить себя, как из трясины. А чуть поодаль в луже крови лежали ноги с остатками ягодиц. И в стороне — кишечник. Синеватый, без каких-либо признаков крови. И еще на асфальте лежал мотоцикл — без повреждений и даже практически не поцарапанный. Мотоциклиста разорвало пополам, и сейчас Хрусталеву предстояло выяснить, при каких обстоятельствах.

Толпа, окружившая место катастрофы, напряженно молчала. Не было слышно обычного в таких случаях бормотания случайных свидетелей и не было вопросов праздных любопытных: «А что случилось?». Ужас сковал людей. Хрусталев растерялся. Он даже не представлял, с чего начать составление протокола. В дорожном происшествии не было главного — второго участника или какого-нибудь столба на обочине. Страшная смерть, казалось, настигла мотоциклиста посреди проезжей части без всяких видимых причин. Лейтенант понимал, что через несколько минут сюда набежит куча дознавателей, прокуратура и вообще все, кого только можно представить. А к их приезду он должен внятно сказать — что случилось. Собравшись с силами, Хрусталев негромко спросил, обращаясь к толпе:

— Свидетели есть?

Свидетелей не нашлось, но после нескольких секунд из-за спин раздался слабый женский голос:

— У той девки надо спросить. Только ушла она.

Хрусталев, цепляясь за эти слова, как за соломинку, ринулся туда, откуда раздался голос. Среди зевак на краю тротуара стояла немолодая худая женщина с усталым лицом многодетной матери.

— Я ничего не видела, а как загремел этот мотоцикл по асфальту, я и глянула. Ну и смотрю, этот милок уже по дороге разбросан, а сзади девица, такая вся с форсом, бежит, вроде гонится за ним. Ну или типа с заднего сиденья соскочила. Щас таких много, на задних сиденьях за мужиками по дорогам гоняют. А эта так себе пробежала, как будто догнать хотела, а потом скок, и в сквер прыгнула. Убежала, значит.

Хрусталев, немного ошалев, осмотрелся, ища тот самый сквер. До него от мотоцикла было метров тридцать.

— Вы хотите сказать, что она убежала в тот скверик?

— Что сказала, то и хотела. — Женщина, видимо, приободрившись своей общественной значимостью, заговорила уверенно. — Взяла и прыгнула.

— С дороги в сквер? — Лейтенант скептически задрал к фуражке светлые брови.

— А что? Я читала в журнале «Наука и жизнь», что один булгалтер в пожар сейф на себе вынес. А в сейфе том было четыре тонны. Когда такие страсти, и не так скакнешь, — с глубоким назиданием в голосе ответила свидетельница.

— Бухгалтер, — автоматически поправил Хрусталев. — Куда вынес?

— Не куда, а как! Спасал имущество. А вот, говорят, одна мамочка грузовик подняла руками, чтобы ребенка спасти. — Женщина, заметив, что ее слушает не только полицейский, но и стоящие рядом зеваки, вошла в ораторский раж. — Я считаю, что мотоциклы надо запретить. А то напокупали тут, а ездить не умеют. Позор! Вот из-за таких и баню на Ибрагимова закрыли!

— Какую баню? — Хрусталев, который вообще рядом с растерзанным трупом чувствовал себя не очень хорошо, перестал понимать эту разговорчивую женщину.