Читать книгу "Слишком много женщин - Рекс Стаут"

В среду утром я был на работе в отделе фондов на тридцать четвертом этаже. Здесь меня ожидал сюрприз. Я представлял себе, что отдел фондов – это огромное хранилище с полками до потолка, на которых находились образцы разных предметов, относящихся к строительству инженерных сооружений. Но ничего подобного не было. Прежде всего все обозримое пространство занимало помещение размером со стадион «Янки», уставленное сотнями письменных столов, за которыми сидели девушки. По обе стороны тянулись маленькие кабинеты, разделенные перегородками. Одни двери были закрыты, другие открыты. Однако склада нигде не было видно.

С первого взгляда я полюбил работу и девушек. Все складывалось просто замечательно: девушкам платили за то, что они сидели на своих местах, а мне будут платить за то, что я буду свободно ходить между ними и болтать с любой из них. Быть может, если бы я проработал здесь пару лет, я бы обнаружил среди них отдельные, менее привлекательные экземпляры, допустим второй сорт или ниже по возрасту, фигуре, качеству кожи, голосу, интеллекту, но сейчас, в девять часов пятьдесят две минуты утра, это зрелище захватывало дух. Их было по меньшей мере ПОЛТЫСЯЧИ, и все как на подбор: опрятные, молодые, здоровые, доброжелательные, энергичные, прекрасные и доступные. Я стоял и, стараясь казаться равнодушным, пожирал их глазами. Это был океан возможностей.

Чей-то голос рядом со мной произнес:

– Сомневаюсь, есть ли в этом зале хоть одна девственница. А теперь не хотите ли пройти ко мне в кабинет?

Это был Керр Нейлор, начальник отдела фондов. Как и было условлено, я доложил ему о прибытии на работу, а он представил меня своим помощникам – начальникам секций, которых оказалось около дюжины. Все, за исключением двух, были мужчины. На одного из них – начальника секции контроля корреспонденции – я посматривал с особым интересом (ведь Уальдо Уилмот Мур тоже был контролером корреспонденции), однако пока я проявлял осторожность, чтобы не привлечь сразу его внимание и не дать ему опомниться. Его звали Дикерсон. Глаза его все время слезились, а по возрасту он вполне мог быть моим дедушкой. Из нашего короткого разговора я понял, что в задачу контролера корреспонденции входит незаметно и быстро выхватывать письмо по своему усмотрению, уносить его в комнату проверки и исследовать там его содержание, включая характер письма, стиль и способ исполнения. Таким образом, можно было легко сделать вывод, что уровень его популярности на службе был таким же, как, скажем, военного полицейского в армии, и это было плохо. У любого исполнителя писем или машинистки в отделе могло возникнуть желание убить Мура, включая тех, кто потерял работу, – а текучка составила двадцать восемь процентов. Сортировать в одиночку стог сена по одной соломинке – не мой путь погони за счастьем, но некоторый положительный момент тут имеется, о чем я уже говорил выше.

Кабинет Керра Нейлора тоже находился в угловом помещении, но он был во всех отношениях значительно более скромным по сравнению с президентским, находившимся двумя этажами выше. Вдоль одной из стен стояли высокие, до потолка, стеллажи, а повсюду на столах и даже на двух стульях были свалены кипы бумаг. После того как мы уселись (он – за письменный стол, а я с другой стороны), я спросил его:

– Почему вы не берете на работу девственниц?

– Что? – Затем он хихикнул: – О, это просто шутка. Нет, мистер Трут, в нашей конторе не возражают против девственниц. Я просто сомневаюсь, что они вообще имеются. А теперь, с чего вы собираетесь начать?

Его голос очень соответствовал внешности. У него был тонкий тенор, и хотя карликом он не был, в тот день, когда мать-природа создала его, большие размеры явно уже кончились. Наверное, и красок оставалось мало. Его кожа была абсолютно бесцветной, и единственным основанием предположить, что внутри этой оболочки скрывался кто-то живой, были глаза. Они тоже были бесцветными, однако в них присутствовала какая-то прыгающая искорка, причем не на поверхности, а таящаяся в глубине.

– В первый день, – сказал я, – думаю, надо потолкаться среди людей и определить, по каким направлениям я буду работать. Что, совсем нет девственниц? А кто же эти цветочки посрывал? Все меня зовут просто Пит, и вы можете меня так называть.

Я выбрал имя Питер Трут, так как мне нравилось, что первый слог несет в себе некоторый подтекст. Пайну показалось, что мое собственное имя Арчи Гудвин может быть кому-нибудь знакомо. Я вернулся к теме о девственницах, потому что хотел поддержать разговор и получше узнать эту птицу. Однако это была всего лишь шутка, и вопрос о девственницах не разбудил в нем никаких эмоций, как часто бывает с мужчинами, которым за пятьдесят. Он проигнорировал эту тему и сказал:

– Как я понимаю, вы собираетесь изучить всю кадровую проблему в прошлом, настоящем и будущем. Если вы хотите начать с конкретного случая и танцевать уже от него, то я предлагаю вам Уальдо Уилмота Мура. Он работал у нас в прошлом году с восьмого апреля по четвертое декабря – контролером корреспонденции. Его убили.

При этих словах искорка в его глазах блеснула и спряталась. Выражение своего лица я контролировал, несмотря на эти его выходки, но любой на моем месте проявил бы естественный интерес при слове «убили», поэтому я тоже решил его выказать.

Мои брови поднялись:

– Боже мой, – сказал я, – мне никто не говорил, что дело зашло так далеко. Убили? Прямо здесь?

– Нет, нет. Не в здании. На Тридцать девятой улице, ночью. Его задавил автомобиль. Голова была расплющена. – Нейлор хихикнул, впрочем, это могло быть не хихиканье, а просто у него сдали нервы. – Я был среди тех, кого попросили прийти и опознать его труп в морге, и должен сказать, это было странное занятие: будто пытаешься опознать что-то такое, что вы прежде знали только как круглый предмет, например апельсин, после того, как его сжали, чтобы сделать две плоские поверхности. Было чрезвычайно интересно, однако я не хотел бы видеть это еще раз.

– И вы смогли его опознать?

– Конечно, без труда.

– А почему вы говорите, что он был убит? Преступника поймали?

– Нет, я понимаю, что полиция считает это просто несчастным случаем, тем, что они называют «сбил и удрал».

– Тогда это не было убийством. Юридически.

Нейлор улыбнулся мне. Его аккуратный, маленький рот не был предназначен для широких улыбок, но все же он пытался изобразить именно улыбку, хотя она проскользнула очень быстро.

– Мистер Трут, – сказал он, – если мы должны вместе работать, то мы должны понимать друг друга. Я довольно восприимчивый человек, и вы, возможно, удивитесь, когда узнаете, насколько я вас уже понимаю. Вот еще что я вам скажу о себе: я всегда был и есть студент, изучающий языки. И я всегда очень щепетилен в отношении выбора используемых мною слов. Я распознаю эвфемизмы и синонимы, и я знаком со всеми глаголами, включая жаргонные, означающие понятие смерти. Что, я сказал, случилось с этим Муром?

– Вы сказали, что он был убит.

– Очень хорошо. Именно это я и имел в виду.