Читать книгу "Замужество мисс Монктон - Хелен Диксон"

— И мечтает возобновить знакомство с Марией, как он говорит в письме. Он думает, что и дальше откладывать свадьбу нет нужды, да и неприлично. Вы, должно быть, хорошо его знаете. Полагаю, вы пользуетесь его уважением и доверием, поскольку он решился возложить на вас ответственность сопровождать в Англию свою невесту.

— Мы с ним отнюдь не друзья, графиня, — поспешил возразить Чарльз. Генри Уинстон вовсе не был человеком, которого ему приятно было бы назвать своим близким другом. — Всего лишь знакомые, не более того.

— Понимаю. — Графиня внимательно посмотрела на него. — Вы не одобряете полковника Уинстона?

— Дело не в моем одобрении, графиня. Просто мы с ним довольно редко встречались.

— Тем не менее, он попросил привезти Марию именно вас.

— Некоторые личные обстоятельства не дают ему возможности самому сопровождать мисс Монктон. Я приезжал сюда навестить своих родных — моя матушка француженка, родилась на юге. В Англии все крайне встревожены слухами, поступающими с материка, и я очень беспокоился за моих родственников.

— Ваша матушка по-прежнему живет во Франции?

— К счастью, нет. Она вышла замуж за англичанина, моего отца, и после его смерти предпочла остаться в Англии. Полковник Уинстон беспокоился, как бы Мария не пострадала от нынешних событий, и очень хотел вызволить ее отсюда. Когда он узнал, что я собираюсь во Францию, он обратился ко мне с просьбой доставить ее в Англию.

— И вы согласились, хотя никогда ее не видели.

— Видите ли, графиня, мой отец и сэр Эдуард Монктон были друзьями на протяжении многих лет. Они вместе служили в Индии. Я помню его как прекрасного и очень благородного человека. Кроме того, я у него в огромном долгу.

— Расскажите о нем.

— Когда я был маленьким, мы с матушкой пересекали реку во время наводнения, и волны опрокинули нашу лодку. Сэр Эдуард, рискуя своей жизнью, бросился нам на помощь. Если бы не его отвага, я не сидел бы здесь сейчас перед вами. Именно поэтому я согласился сопровождать мисс Монктон. В Индии мне несколько раз довелось встретиться с полковником Уинстоном. Он не делал тайны из того, как легко удалось ему уговорить сэра Эдуарда на помолвку его с Марией, и находил это весьма забавным. Чувствуя себя обязанным защищать дочь сэра Эдуарда, я счел своим долгом воспрепятствовать ее браку с полковником Уинстоном — когда придет время. У нее есть какие-либо причины возражать против отъезда из Франции?

— Отнюдь, — кратко ответила графиня. — Мария только и говорит о том, чтобы вернуться домой и стать женой полковника Уинстона.

— Она не видела его шесть лет и найдет сильно изменившимся.

— Как и он Марию. Она уже не ребенок.

— А вы сами, графиня? Не желаете ли с дочерью уехать в Англию вместе с нами?

Графиня несколько секунд смотрела на него в упор, раздумывая, что заставило его задать такой вопрос.

— Я не ошибаюсь — вы действительно хотите уговорить меня покинуть мою Францию?

Легкая улыбка Чарльза промелькнула на лице.

— Вы правы, графиня, и я искренне надеюсь, что мне это удастся. Сочту за честь сопровождать также и вас с дочерью. Франция находится на краю великих потрясений, с каждым днем ситуация все более обостряется. В стране нет порядка, повсюду царит хаос. Я убежден, что вам грозит смертельная опасность, что вы рискуете своей жизнью, — признаться, не хотел бы я сейчас быть дворянином во Франции. Очень скоро вы можете оказаться в полном одиночестве, без друзей и без поддержки, и кто знает, что тогда может случиться!

— Полагаю, вы сильно преувеличиваете. — Графиня тонко улыбнулась. — До меня доходят слухи о том, что происходит вокруг, — большинство из них, разумеется, полный вздор. Мой муж придерживался мнения, что эти слухи распространяют специально, чтобы спровоцировать беспорядки и привести страну к анархии. Сообщения о тайных заговорах и преступлениях, о надвигающейся катастрофе появляются везде — и в разговорах, и в газетах. Паникеров — вот кого действительно следует опасаться.

Чарльз нахмурился.

— Хотел бы я надеяться, что ошибаюсь, но, к сожалению, вероятность этого очень мала. Я останавливаюсь на постоялых дворах и слышу, о чем говорят люди. В частности, говорят, что один из ваших слуг убежал и присоединился к мятежникам. Крестьяне так возбуждены и настолько агрессивно настроены, что способны совершить любое злодеяние. И в вашем же приходе не скрывают намерения поджечь замок. Прошу вас, если вы не боитесь за себя, подумайте хотя бы о вашей дочери!

Графиня высокомерно взглянула на него.

— Констанс останется здесь, со мной.

— Поймите, графиня, то, что вы англичанка, не спасет вас. Английские законы здесь не действуют. Вы были супругой графа. Люди только это и видят.

— Вы хотите сказать, что нам следует немедленно ехать — спасаться бегством?

Он кивнул:

— Без всяких сомнений. На этот случай я взял на себя смелость достать поддельные документы.

Графиня удивленно подняла брови:

— Даже так? Как это вам удалось?

— Я знаю нужных людей, — коротко ответил он.

— Понимаю. Что ж, я не стану допытываться, как делаются подобные вещи, но должна вам сказать, что вы напрасно тратили свое время. Ну, а разве путешествовать не опасно? Возможно, надежнее будет остаться дома?

— Сейчас безопасности нет нигде, а меньше всего ее — в замках Франции.

— Никто не посмеет напасть на замок. Я знаю здешних людей. Они всегда получали от нас средства на жизнь и будут относиться к нам по-прежнему.

«Господи, дай мне сил», — взмолился в душе Чарльз, стиснув зубы. Графиня даже не представляла, какая ужасная судьба может постигнуть ее и ее дочь. Его так и подмывало спросить: о каких средствах на жизнь она говорит? Да знает ли она, что ее крестьяне голодают по вине непомерных налогов, которые взыскивают с них по требованию подобным ей надменным аристократам и которые по большому счету и за людей-то их не считают?! Но вместо этого он сказал ровным и спокойным голосом, словно уговаривал капризного ребенка:

— И все же, поскольку вы знатного рода, я настоятельно советую вам бежать из страны.

— Это мой дом. Я чувствую себя здесь в полной безопасности и спасаться бегством не намерена! Если дела пойдут плохо, тогда, конечно, я подумаю об отъезде. Но я уверена, что до этого не дойдет.

Губы Чарльза дрогнули в снисходительной улыбке, но взгляд светло-серых глаз оставался жестким. Можно ли было более явно продемонстрировать презрение к страданиям людей? Графиня не замечала, с каким возмущением обреченный на голод и жестокие лишения народ наблюдает роскошную жизнь плутократов.

— Графиня, если вы не хотите, чтобы в скором времени ваши друзья вынуждены были присутствовать на ваших похоронах, предлагаю вам ехать с нами.

— Такими безрассудными речами, сэр, вы только раздуваете огонь недовольства. Простите, но я уже приняла решение.