Читать книгу "Инстинкт тролля - Жан-Клод Дюньяк"

не бывает, и что свои соображения по поводу своевременной логистики лучше держать при себе, когда разговариваешь с теми, кто ее реализует на практике. С учетом обстоятельств, для стажировки — неплохой тренаж.

Деревня состоит из горстки домов, расположенных вокруг храма. В центре грубо вымощенной площади настраивают свои инструменты менестрели. Вокруг них собрались десятки кошек и тоже участвуют в импровизированном концерте. Пахнет теплым медом и свежим навозом. Шум идет главным образом со стороны недавно отстроенного трактира, из которого выставили столы на улицу, чтобы вместить наплыв посетителей.

— Вот здесь я должен получить свою квитанцию, — говорю я, тыкая в него пальцем. — Я планировал там в прошлый раз переночевать, но знаешь, как это бывает…

Драки в трактире могут вспыхнуть в любой момент. Опытный похожденец (в основном из тех, кто выжил после первой командировки на задание) знает, что нужно попросить счет сразу по приходу, и при оплате каждой смены блюд требовать квиток. Потому что в случае потасовки не всегда выживает достаточное количество народа, чтобы позаботиться о писанине.

Мы садимся за столик перед дверью, прямо под вывеской, на которой изображен дракон, расправляющийся с рыцарем. Седрик опускается на скамейку, а я водружаю усталые ягодицы на каменный жернов, и, отпихиваясь ногами, езжу на нем по булыжникам. Шум привлекает полдюжины здоровяков и официантку, которой мы заказываем пива — кружку для Седрика и бочонок для меня.

— Вы ведь здесь не для того, чтобы создавать проблемы, господа? — вежливо спрашивает меня самый здоровенный из вышибал, похлопывая по своей шипастой булаве.

— Он — нет, — говорю я, кивая в сторону Седрика. — А я просто хочу переговорить с хозяином, чтобы уладить одно небольшое дело, недоделанное несколько месяцев назад.

— Несколько месяцев назад здесь был другой трактир. Он сгорел дотла, и владелец сменился. Так случается при насильственной смерти.

— Знаю, я был при этом.

Есть такие фразы, которые сразу вводят вас в суть дела. Вышибала делает шаг назад и изготавливает свою булаву.

— Чего именно вы хотите?

— Прежде всего, мое пиво. — Я стараюсь не бесить его сильнее, чем необходимо, хотя мне не помешало бы немного поразмяться. — После мне понадобится счет-фактура, датированная днем пожара, за одну ночь и питание.

— Я ведь только что сказал вам, что владелец сменился, — раздражается он. — Старому ваш запрос уже не передать, а новому не нравится, когда ему портят бухгалтерию.

— Такова процедура, он прав, — вмешивается Седрик.

Я бросаю на него взгляд, он живо отодвигается и стукается головой о стену трактира.

— Смотри и учись.

Я медленно распрямляюсь. Мои старые суставы скрипят с гулким пещерным грохотом, перекрывающим мяуканье кошек и скрипок. Круг вышибал внезапно становится шире.

— Давайте я расскажу вам, как все происходит в таких случаях, — говорю я. — Если я не получу фактуру сегодня, мне придется вернуться и запросить другую у следующего владельца, как только он отстроится, и так далее, пока кто-то более мудрый, чем предыдущие, не положит этому процессу конец.

— Это крайне неординарный случай, но, полагаю, на сей раз мы можем сделать исключение, — признает вышибала. — Я сейчас позабочусь. Вы оставляли чаевые?

— Думаю, нет. Я несколько спешил при отъезде.

— Я выпишу вам по тарифному плану с полупансионом и дополнительными услугами. И в следующий раз не забудьте уведомить предварительно!

— Мы с тем же успехом могли заночевать там, — ноет плетущийся рядом со мной Седрик.

Рассвет застает нас на главной дороге, в хвосте бесконечной вереницы колесниц. Горизонт забит черными, угрожающими тучами; их расчерчивают кровавые молнии, оставляющие за собой в небе длинные прорехи. Каждый наш шаг сопровождают раскаты грома.

— Мы бы пропустили фейерверк. Видишь, — говорю я, указывая на озаряющийся небосвод, — у них новое светозвуковое шоу!

Я зарыл драгоценную квитанцию в одной из своих расщелин и смотрю в будущее со здравым оптимизмом. Ночь, проведенная под дождем, поубавила у Седрика сил на праздные замечания, и я смог заснуть на ходу. Это тролльский фокус; удобно, когда перед тобой нет препятствий.

Позади нас раздается грохот, и мимо проносится суперобтекаемая, сверкающая зеленью карета, а затем со скрежетом копыт подает назад.

— Ого, — говорит Седрик, внезапно приходя в восторг, — это новая модель весеннего сезона. У меня была одна такая, подарок моей крестной. Мне удалось убедить ее использовать для колдовства вместо тыквы кабачок. В аэродинамическом плане — совсем другое дело.

— Думаешь, это поможет ей катить быстрее? Дорога забита, сплошные пробки из-за массового выезда на отдых.

— Какой может быть отдых? Дождь ведь!

— Видишь ту колесницу впереди нас, прямо за твоим аэродинамическим кабачком, который вот-вот превратится в рататуй? Возницей на ней — деревенщина-тролль. И на той, что впереди, тоже. И на той, что перед ней. До самого края чертова горизонта — это тролли, отправившиеся отдыхать.

Для деревенских троллей понятие отпусков — совсем недавнее. Они никогда не покидали своего моста, а в брачный сезон — строили мост еще больше. Но теперь, взяв специально оборудованную тележку, они могут возить его с собой на прицепе. Конечно, это немного громоздко. И перегораживает абсолютно любую дорогу. Тем более что катят они в прогулочном темпе, чтобы можно было любоваться пейзажем.

— А куда они едут?

— Туда же, куда и мы идем. — Я указываю на горизонт, исполосованный разноцветными молниями, которые разрисовывают пергамент небес угрожающими рунами. — На кемпинг, как раз возле ночного клуба.

Дорога граничит с Рекой Скорби, которая впадает в Озеро Отчаяния, а затем заканчивается в болотах. У брода оборудовано несколько кемпингов. Самые популярные среди них можно опознать издали по гигантским воротам, достаточного размера для того, чтобы в них мог пройти двухарочный мост. Из громкоговорителей над главным зданием льются потоки музыки троллей так, что оно трясется от рева. Время от времени звуковой поток пытается пересечь какая-нибудь птица, и на всем лету валится на землю.

— Здесь я останавливался в прошлый раз, — говорю я. — Мы быстро заберем мой счет и продолжим путь в местечко пооживленнее.

Седрик убирает руки от ушей, а я терпеливо повторяю, перекрикивая музыку. Он делает знак, что понимает, а затем судорожно заталкивает в уши глиняные затычки, чтобы защитить барабанные перепонки.

Хозяин кемпинга — гоблин, причем не из особо любезных. Я имел с ним дело пару — тройку раз, и я ему не нравлюсь. Тролли не нравятся никому, так что я не принимаю это близко к сердцу, но этот-то гоблин крутит шашни с некромантами, и мне уже несколько раз приходилось его ставить на место.

Видя, как мы подходим к