Читать книгу "Стрела в сердце - Дженнифер Блейк"

— Итак, наш трюк должен быть удачным, — иронично заметил Льюис и, кисло улыбнувшись Кэтрин и Алану, ушел.

— Хлыщ, — пробормотал Алан.

Кэтрин притворилась, что не расслышала, хотя готова была согласиться с ним.

Было довольно поздно, ужин заканчивался, когда к Кэтрин подбежала Мюзетта, сверкая желто-золотым газовым платьем. Она была сводной сестрой Жиля от второго брака его матери и на добрых двадцать лет моложе его. В руках она держала китайскую тарелочку из слоновой кости и доедала последние крошки кокосово-миндально-го печенья. Она была довольно изысканна со своими золотыми вьющимися волосами, окружавшими пикантные черты лица и спускавшимися к плечам цвета слоновой кости. Образец безыскусной артистичности — вот что было типично для Мюзетты.

— Скажи мне быстро, Кэтрин, он достоен нашего двора? — мягко, но многозначительно сказала она.

— Ты имеешь в виду Рована де Блана? — невинно посмотрела Кэтрин на золовку.

— Ты же знаешь, что именно его. Остальных мы сравнивали и обсуждали сто раз. Не притворяйся, я так старалась, почти махала у него перед носом своей танцевальной карточкой, но он никого не пригласил на танец, только тебя. Ответь мне!

— Хорошо, скажу, — голос прозвучал резко. — Я не думаю, что он подойдет.

Мюзетта даже отпрянула, а ее голубые глаза расширились от удивления.

— Но мне он кажется таким ценным кандидатом. Подумай только о европейском блеске, который он может принести с собой. А его знание женщин! А любовь, с которой он, должно быть, встречался во время путешествий! Ты не можешь мне сказать, что тебе не интересно, как он будет отвечать на вопросы.

— Не думаю, что ему будет интересно играть в слова. И я не думаю также, что тебе будет интересно слушать его ответы на твои вопросы.

Мюзетта наклонила голову, ее глаза сузились.

— Ты интригуешь меня, да-да, ты. Что ты задумала?

— Вовсе ничего, — Кэтрин тряхнула головой так, что сияющее облако золотисто-каштановых волос рассыпалось по плечам. — Я только думаю, что с нашей стороны было бы ошибкой обращаться с ним столь беспечно и несерьезно. Он здесь из-за Теренса.

— Ну и что? Если он будет нас о чем-нибудь спрашивать, ответов-то не будет! Их у нас нет. Его имя числится в списках первых участников, он будет состязаться с остальными. А в перерывах, пока будет отдыхать, возможно и примет участие в игре.

Влажный ветер колыхал кружевные шторы на окнах. Кэтрин поежилась от холода. Она сложила на талии руки, покрывшиеся гусиной кожей. Вдруг, нахмурившись, Кэтрин рассказала своей золовке о страстном желании Рована де Блана выиграть завтрашние состязания, чтобы потом иметь возможность задать ей вопросы.

— Ты как обычно слишком серьезно к этому относишься, — сказала Мюзетта, пожав плечами.

— Я очень жалею, что Жиль организовал этот вечер, — невесело сказала Кэтрин.

— И испортил наше веселье? Не будь глупенькой. Клянусь, если бы я не знала тебя достаточно хорошо, то подумала бы, что ты захотела придержать Рована де Блана для себя. Я видела, как ты повисла на нем, споткнувшись.

— Неправда! — несмотря на отрицание, щеки Кэтрин покраснели.

Мюзетта ответила ей довольно безнравственной улыбкой.

— Я сама не прочь прижаться к нему разок-другой. Не могу дождаться, чтобы увидеть его одетым для фехтования. Боже мой, как будут обтягивать его панталоны! Меня уже сейчас бросает в жар, лишь только подумаю об этом.

Глядя, как Мюзетта раскрывает веер и сильно машет им так, что локоны развеваются по лицу, Кэтрин спросила:

— Что бы сказал Брэнтли, услышав это?

— Он бы выдрал себе бороду, нахмурился в осуждении и ушел бы считать свои тюки с хлопком. Если он не танцует со мной, не развлекает беседой, едва ли он имеет право жаловаться, что стреляю глазами по сторонам.

Свадьба Мюзетты была сыграна братом после ее прибытия из Англии. За ней тянулся шлейф скандала из-за неудачного, побега с Гретом Грином. По-видимому, это была не первая ее проделка такого рода. То, что эта партия была ошибкой, было признано всеми, за исключением Жиля.

Кэтрин сказала: «А Перри?» Зазвучала музыка. Так музыканты ответили на знак Жиля, появившегося в зале. Она вынуждена была повысить голос, чтобы быть услышанной из-за вальса Штрауса.

— Дорогой Перегрин, — глаза Мюзетты потеплели, последнее время этот молодой человек развлекал ее. — Я могла бы читать его мысли, если бы он попросил меня об этом.

Сзади послышались шаги, затем тихий голос, сделавшийся от волнения хриплым, спросил: «Мои мысли насчет чего?»

Мюзетта взметнула желтое облако своих юбок.

— Перри, любовь моя, вот и ты. Я ждала тебя. Ты должен сказать свое мнение о нашем новом госте, когда мы будем танцевать. Победит ли он вас всех столь легко, как хвастается?

Минуту спустя они ушли. Кэтрин стояла и наблюдала, как эти двое смешались с танцующими: смеющаяся блондинка и страстный темноволосый молодой человек с серьезным лицом, темными жгучими глазами и влажными алыми губами. Оказалось, Перри решительно отрицал, что его кто-либо победит. Его вычурные жесты были в полном согласии с пестрым шейным платком и чрезмерно длинными волосами в романтическом стиле, который он обожал.

Кэтрин тихонько вздохнула и обхватила себя руками. Мюзетта была так непостоянна! Сейчас она могла быть такой кроткой, а через минуту — сущей ведьмой. Она жила сегодняшним днем, под влиянием эмоций, которым слепо доверяла. Ее мало трогали последствия сказанных ею слов. Через два дня после прибытия, Перегрин Беэкстоун уже не отходил от нее. Увлеченная его страстью, Мюзетта была весьма неблагоразумна.

Возможно, ее муж и не заметит этого. Зять Жиля был очень занятым человеком, на его крепких плечах лежала ответственность за благосостояние Аркадии. Будучи поверенным в делах Жиля, он вел строгий учет всему: каждому акру земли, пущенному под выращивание хлопка, каждому мулу, кобыле, мебели и всякой приобретенной безделушке, каждой вещице, принесенной со склада и каждому съеденному куску. Он был ответственным за продажу хлопка и наблюдал, как с каждым урожаем увеличивается состояние Жиля. Он был на несколько лет старше своей жены, с бородой в стиле Наполеона III, столь модной сейчас. Временами его можно назвать даже назойливым, официозным. Именно Брэнтли Хеннон выдавал Кэтрин ежемесячное содержание и ее личные деньги на булавки. Казалось бы, она должна обижаться на него за то, с какой тщательностью он считал каждую монету, словно вынимал ее из своего собственного кармана, но, естественно, она не могла удержаться от чувства жалости к нему.

На другом конце зала, вдали от движущегося калейдоскопа танцующих, прислонясь к стене широкими плечами, стоял Рован де Блан. Он наблюдал за ней, его темные брови слились в единую линию над глазами.

Кэтрин знала о его присутствии. Она давно чувствовала на себе его пристальный взгляд. В напряженности, с которой он смотрел на нее, было что-то, делающее ее уязвимой и беззащитной. Ей все это не нравилось. В свое время она с большим трудом приняла решение быть хозяйкой Аркадии и женой своего мужа. Она не могла вынести ничего, что нарушило бы такой шаткий баланс ее в этой роли. Она никому не позволит сделать этого. Ни Ровану де Блану, ни даже самому Жилю.