Читать книгу "Записки нечаянного богача - Donteven"

долгоиграющая. Попросила гражданка уступить место старушке. Молодой человек место уступил. Старушка оказалась несильно старше гражданки, о чем ей тут же и сообщила. И завертелся индуцированный психоз, где парень виноват, что поздно встал, бабка – неблагодарная тварь, а сама гражданка – дура, которая лезет не в свое дело. С последним согласен весь вагон, кроме гражданки, но это ровным счетом ничего не значит, гвалт стоит до небес, взаимные оскорбления и привлечение в свои лагеря других пассажиров. Жуть, короче. Не люблю метро.

Итак, вот вам картина маслом: красивейшая пешеходная улица в двух шагах от Детского Мира и Лубянской площади. Вокруг открытые веранды ресторанов и кафе. Лампочки-фонарики по случаю светлого времени суток не горят, но ленты, флажки и прочие вымпелы развеваются и веселят взор. Вот и банк, добрался наконец-то.

При входе на железной ноге стоит вделанный в керамогранит электронный помогатель, гроза и ужас пожилых людей. Им гораздо проще говорить с живыми, они из тех времен, когда еще можно и нужно было разговаривать друг с другом. Но в целях высокой эффективности и повышения качества обслуживания не только все разговоры записываются. Простые функции плотно взял в свои вымышленные руки искусственный интеллект. Потыкав пальцем в экран, я подзавис. У меня вопрос по счету? Ну да. По вкладу? Тоже да. И по ипотеке? И по ней тоже. И какой талон мне брать? Мимо как раз пробегала барышня в форме: белый верх, черный низ, шейный платок и бейдж на груди – в фирменных цветах банка.

-Девушка, здравствуйте! Как бы мне увидеть руководителя филиала?

-А Вы по какому вопросу?

И прям сразу стало ясно, что плевать ей вприсядку и на меня, и на мои вопросы. А тех, кто не умеет пользоваться цифровым помогалой, плюющимся талончиками, она вообще за людей не считает. Этот устало-раздраженный взгляд и тяжкий вздох, в котором легко читается непечатное мнение о клиентах банка ни с чем не перепутать. Клиентоориентированность куда-то ушла, а сотрудник остался. Так бывает.

В такие моменты во мне почему-то часто просыпается Егор Прокудин по кличке «Горе» из «Калины красной». Когда он возмущался: «чего это сразу гражданин? Я вам, может, друг, товарищ и даже брат! Чего сразу на арапа брать?!».

-По вопросу неотложному и животрепещущему. У меня документы из центрального офиса, и я Вас уверяю (наклонился к бейджику) Светлана Николаевна Топоркова, нам всем троим будет гораздо лучше от скорейшей встречи – и мне, и Вам, и руководителю филиала.

Такие несложные, как их называли в моем детстве, «двоечки» помогают часто. Фантазия для того и дана, чтобы жизнь облегчать и местами скрашивать. Главное – не увлекаться, а то глазом не моргнешь, и ты сперва все глубже погружаешься в страну грез, а потом горько сетуешь на несчастную судьбу в неуютной комнатке, обитой матрасами, где на дверях и окнах нет ручек. Ваня Бездомный не даст соврать.

Мы со Светланой Николаевной добрались до служебного лифта, пройдя сквозь две служебные же двери, и воспарили на третий аж этаж. И чего все так боятся этого центрального офиса? Как будто всадников Апокалипсиса было пять, и он как раз пятый. Прошли по недлинному коридору до приемной, но такой, современной, где нет трех тамбуров для ходоков. Просто отворотка с центрального прохода влево, там легкий белый столик, полки и стеллажи с оргтехникой и бумагами, а в центре всего этого сидит ароматный цветок прерий с надписью «Помощник», лежащей поверх как минимум четвертого размера груди. «Ароматный» – потому что от помощника попутным кондиционером донесло такой плотный шлейф чего-то сказочно-восточного, что перехватывало дыхание. «Прерий» – потому что ни на скандинавов, ни на африканцев помощник не походила вовсе. Вот гордый округлый анфас и бронзовый оттенок скул и напомнили мне читанные в детстве книги про индейцев.

-Света, в чем дело?

-Господин из центрального офиса к Сергею Павловичу, Бадма Норсоновна!

Эва как, куда там Чингачгукам. Тыва? Бурятия? Нос только длинноват для тех краев. Видать, не обошлось без какого-нибудь заезжего Буратины...

-Вынуждена просить несколько минут подождать, срочное совещание. Чай, кофе?

-Чай черный без сахара, пожалуйста.

Я решил – хоть чаю приличного попью, раз такое дело. Кофе никогда не любил, разбираться в отличиях латте от американо меня даже МакДональдс не научил, прочие рафы на лавандовом отваре тоже как-то прошли мимо. Чай в этом плане привычнее. Как говорится, и в пир, и в мир, и в добрые люди. И в не очень добрые тоже, кстати.

-Света, свободна!

-Да, Бадма Норсоновна!

В закутке нас осталось трое – я, цветок прерий и какая-то бесовская машина, которая, стоило Бадме ее погладить по крупу, тут же принялась фыркать и плеваться кипятком. Наплевала полный чайничек, который мне и установили вместе с чашкой на блюдце прямо на край низкого столика, что нашелся чуть правее, в окружении пары кресел .

-Конфеты, мороженое, закуски, чуть-чуть коньяку?

Все это вылетело из Бадмы Норсоновны на одном дыхании, привычно, как протяжная песнь степей. Я чуть чайник не выронил от неожиданности коньяка. Вот уж кого-кого, а его-то я тут точно не планировал встречать.

-Благодарю, только чай.

В этом плане прав был бессмертный Владимир Семенович, таким только дай волю. Так что «нет, ребята-демократы, только чай».

Бадма Норсоновна, которая навскидку была даже младше той Светланы с первого этажа, а Светлане хорошо если 25 исполнилось, утратила ко мне интерес и чем-то важным занялась в компьютере. Через минуту – в смартфоне, причем не меняя выражения лица совершенно. Медный всадник. Нет, Золотая баба. Тоже нет. Ну, кто-то из их родни явно.

Внезапно открылась дверь в кабинет, оттуда вышли двое похожих молодых людей. Синий низ, светло-голубой верх, двухцветные галстуки, обувь, ремни и часы гармонируют. Недешевые граждане, словом.

-Ну все, Сер, давай, вечером ждем! Никаких отказов, сам понимаешь.

За ними вышел третий, чуть постарше, но в похожем обмундировании, только рубашка была какая-то с отливом в фиолетовый-лавандовый. И галстук с узором Пэйсли. По-нашему – галстук в огурцах. С восточным колоритом.

-Буду обязательно, парни! Никаких разговоров!

Видимо, светский раут для богатых намечался, а приглашения на веленевой бумаге как на грех закончились. Ну, или это была группа усиления, чтоб приглашенный точно не соскочил.

Похлопывая по плечам и спинам, воодушевленно мыча и похрюкивая, «Сер» проводил стильных и нарядных до гипотетического выхода из такой же условной приемной.

-Бадди, меня нет до вечера, все на понедельник переноси.

Причем, его «Бадди» прозвучало на настоящем, чистом, «дорогом» английском, который еще