Читать книгу "Как и ожидалось, когда я перестал врать себе, дела пошли в гору - Тим Офий"

построения фраз и использования сладкоглаголивых лексем. Но Хачиман читал, представляя, как придёт в клуб и уничтожит работу Заимокузы.

Замечтавшись, Хачиман тихо произнёс:

– Уничтожают тараканов в комнатах, а я наказываю. Жестоко наказываю.

Наступил час икс, и невыспавшийся Хачиман с красными глазами пришёл в клуб. Интересно, если они у него рыбьи, но при этом красные, значит ли, что он стал красной рыбой и поднялся в стоимости? Из безымянной рыбёшки в «царскую рыбу». Разве ему не должны повысить зарплату? Ах, да, ему же не платят. Хачиман приуныл.

От тяжких дум о цене на красную рыбу, парня отвлекла невыспавшаяся Юкиношита:

– Всю ночь читала эту бессмыслицу…

– Да вообще бред какой-то! – поддержала её бодрая и свежая Юигахама.

– Ты ведь не читала…– произнёс Хачиман.

– Это похоже на правду, – констатировала Юкиношита.

– Ну… я это…– замялась Юигахама. Хачиману почти стало её жаль. Почти.

– Читай, давай, пока он не пришёл!

И Юигахаме пришлось читать, молясь, на появление Заимокосы? Зайкузи?? Займобота??? В общем, того парня со сложной фамилией.

Наконец, он явился с видом «расскажите мне, как восхищаетесь моим талантом». Хачиман хмыкнул. Сейчас расскажут. Немного понаблюдав за тем, как толстяк тушуется, когда к нему обращается Юкиносита, парень пришёл ему на помощь и вернул внимание к книге.

Ворованный сюжет, ужасный язык, путаница в понятиях. Хуже этого только, наверное, «Спидфилис». В общем, они почти сломили его дух, заставив отказаться от мечты стать писателем и, как выяснил Хачиман уже потом, женится на сэйю, но как верный товарищ, прошедший с ним сотни битв, он не смог оставить его помирать. В итоге, всё закончилось тем, что Заимокуза отправился писать новую книгу.

Когда всё закончилось, Хачиман по новоприобретённой привычке вдумчиво анализировал свои действия и чувства в этой ситуации. Он пока никак не объяснил себе, что и зачем он делает. Вроде бы в какой-то момент ему стало жалко Заимокузу, но тот сам по себе жалкий тип. И что-то обычно Хикигая не чувствует к нему ничего, кроме… презрения? Но почему тогда он ведёт себя не так, как ведут те, кто реально презирает кого-то? Неужели этот неказистый парень его друг, а презрение не совсем настоящее.

Хачиман поморщился, но он уже решил быть честным с собой до конца. Видимо, это и правда что-то около дружбы.

Вот только эта прекрасная и хорошая картина, не является всей правдой. Хачиман стиснул зубы и заставил себя обдумать пришедшую мысль.

Он считает себя лучше Заимокузы и наслаждается чувством превосходства над ним.

Хачиману было неприятно от настоящего себя и противно, но если выбирать между честностью перед собой и знанием неприглядной правды, и иллюзиями, он всё же выберет первое.

Наверное, Хачиман Хикигая плохой человек.

Глава 4

Из одиночек получаются плохие геи. Мало того, что им практически невозможно найти себе кого-нибудь, они не любят большие скопления народа. И когда они оказываются перед выбором идти на гей-парад или оставаться дома, одиночки выберут второе, подведя своих товарищей.

«К чему такие мысли, Хачиман?», – могли бы спросить несуществующие зрители неудавшейся школьной комедии.

И он бы ответил:

– К тому! Всё дело в нём. В Сайке, мазафака, Тоцуке!

Да, в этом милом женоподобном мальчике с прекрасным характером. Всё бы ничего, Хачиман не собирается вступать с ним, хм, в связь, и это можно так и оставить. Вот только нынешний Хикигая просто не мог уйти от ответа перед самим собой, не узнав истинного положения вещей.

Что за херня с ним творится?!

Время от времени он, даже зная, что перед ним мужицкий мужик, такой мужик, что даже Игорь Войтенко скажет «мужик», всё равно залипает на ангельского Тоцуку и думает о нём в романтическом ключе. Даже сам пацан от этого смущается, что, в общем-то делает его ещё милее. Замкнутый круг, какой-то…

Так всё-таки. Гей или не гей? Если всё же да, надо будет накачаться и сменить имя на Гачиман, чтобы его не узнали старые знакомые. Вот Каори Оримото бы удивилась такому повороту. Они бы случайно встретились и он такой: «После тебя я разочаровался в женщинах».

С другой стороны, его не привлекает сексуальная сторона вопроса. Свидание с Тоцукой ещё куда ни шло, но заниматься сексом с парнем это как-то фу. Нет-нет, товарищ ЛГБТ-инквизитор, он говорит исключительно о собственных предпочтениях и ни в коем случае никого не осуждает за то, кем этот человек является. Фух, ушёл…

Долгое время этот момент не давал ему покоя. Клуб успел даже решить проблему Тоцуки, но Хачиман не решил свою. Легко было бы взять и выкинуть это из головы, сказав себе что-то вроде «не, я не гей, это Тоцука слишком женственный, жаль, что он парень, да…». И продолжить вести себя как обычно. Чуть труднее признать себя геем. Казалось бы, если он решил не врать себе, ему придётся признать второй вариант. Вот только и он был неверным. Здесь что-то другое, но что…

Хачиман перелистнул картинку в гугле. На фото был голый негр с елдой по колено. Парень поморщился. Не, не привлекает. Совсем. Наверное, он всё же не гей… Хотя рассматривать картинки с голыми парнями звучит как что-то супергейское.

Задумавшись, он не заметил, как сзади к нему подкралась Комачи и заглянула через плечо. И эмоционально воскликнула, увидев, на что он так сосредоточенно смотрит:

– Кья! Отвратительно! Ты!... Ты потерял очко, братик! Очко братика… Очки! Да, минус миллиард очков Комачи! – Комачи развернула кресло брата и уставилась на него, надув щёки.

Даже в такой ситуации дурачится…

– Эй, это гомофобия! Я отсужу у тебя два миллиарда очков!

– Ещё минус миллиард за угрозы, братик, – произнесла Комачи!

– Эй, ты меня банкротом сделаешь!

Немного позже они пили чай в гостиной, когда Комачи, внезапно спросила:

– Братик, так ты правда гей?.. – девушка вздохнула.

Хачиману стало стыдно, хотя он, по сути, не был виноват. Всегда с этими женщинами так, общаешься, общаешься, а потом – хоп! – и ты во всём виноват…

– Не знаю…– в принципе, что он теряет, может быть, она ему чего посоветует? – Это я и пытаюсь понять.

– Ясно. Ну и как тебе, – Комачи замялась. – Эти парни?

– Никак, – спокойно ответил Хачиман.

– А с чего ты вообще решил, что ты