Читать книгу "Побег на Памир - Алекс Войтенко"

всего, об этом даже не вспомнят, а после достижения совершеннолетия, мне грозит в лучшем случае комната в коммуналке, а скорее всего койка в холостяцком общежитии, какого-нибудь Комбината Строительных Материалов.

Так оно и произошло. Матери хватило здоровья всего на какой-то месяц, когда приобретенная неизвестно где бутылка «Водки» оказалась набодяженной на основе метилового спирта.

Глава 2

2

После похорон матери, я прожил в своей квартире, еще около недели, наслаждаясь последними днями относительной свободы, и отдельной жилплощадью. В один из дней, ко мне нагрянули совсем нежелательные «гости», уже с ордером на вселение, и, дав мне полчаса на сборы, приказали убираться вон. Я бы, разумеется, всех послал в космос, или куда-то подальше, но с «гостями» были представители милиции, и опеки, объяснившие мне всю правомерность подобного состояния вещей.

— Забудь, окончишь школу, по достижении тобой восемнадцати лет, по закону, тебя обязаны обеспечить жильем. А эта, квартира уже нашла своих квартиросъемщиков.

То, что при этом «квартиросъёмщики» называли прибывшего с ними милицейского полковника папой, и не обращая на меня никакого внимания, восхищались доставшейся им совершенно бесплатно мебелью, импортной одеждой, посудой и прочими вещами, было вполне в порядке вещей.

— И на что можно надеяться? — решил уточнить я.

— Если до того момента не создашь семью, скорее койка в общежитии при каком-нибудь заводе. Если женишься, и у руководства будет такая возможность — малосемейка, или комната в семейном общежитии.

— То есть, вы хотите сказать, что отобрав у меня трехкомнатную квартиру, со всеми удобствами, и ограбив меня до последней нитки, согласно советским законам, мне положена только койка в общежитии?

— Прекрати говорить глупости! Государство заботится о таких как ты. Ты будешь следующие два года жить ни о чем не думая, а государство обеспечит тебя едой, одеждой и крышей над головой! И ты еще смеешь возмущаться и произносить такие слова⁈

— Квартира у меня и так была, пока вы ее не отобрали. Одежда тоже. Почему я должен идти в приют, имея все это? Мне уже через месяц исполнится шестнадцать лет, я получу паспорт, значит смогу сам работать и обеспечивать себя сам! А до этого момента имеются накопления в сберкассе. сделанные моими родителями.

— Вот через месяц и поговорим. — Закрыла она вопрос. А после добавила пафосно. — Закон суров — но это закон!

И на этом все завершилось. Кто там меня будет слушать, если квартира уже отдана нужным людям.

Был бы я совершеннолетний, все было бы иначе. А так как мне всего пятнадцать лет, следовательно, у меня до совершеннолетия должен быть опекун. Все родственники, со стороны отца, отказались от этой сомнительной по их словам чести. Со стороны матери имелась всего лишь дальняя тетка, живущая в какой-то тмутаракане и с ней просто, я думаю, не стали связываться. Свяжешься с такой, и упустишь шикарную квартиру, а так отправил ублюдка в приют и все на мази, все формальности соблюдены, потому следующие два года мне предстоит провести в одном их детских домов. Правда, с местами в них тоже наблюдались некоторые проблемы, и из-за чего, мое выселение затянулось так надолго. А может просто случился небольшой затык в переоформлении моей квартиры. И это больше похоже на правду. Ведь это делается не просто так. Каждого заинтересованного нужно отблагодарить, занести подарок, что-то пообещать.

В итоге для меня, было найдено место в Школе Интернате №103, города Ташкента, расположенного буквально в нескольких шагах от дома на массиве по улице Лисунова. Особенного выбора не было, да и моего согласия никто не спрашивал. Хотя этот выбор был и не самым лучшим в отношении меня. Дело в том, что до недавнего времени я учился в 226 школе, что расположена буквально за забором школы интерната, при этом, взаимоотношения ребят обеих школ были, мягко говоря, натянутыми. Любая встреча «Сироток» с моими одноклассниками, обычно заканчивалась дракой. В чем причина такой нелюбви, было в общем ясно с первого взгляда. Большинство учеников нашей школы и моего класса имели достаточно обеспеченных родителей и соответственно отношение к «инкубаторским», как их называли в глаза и за глаза, было презрительным, если не сказать большего. То, что меня сейчас определили в этот интернат, было ударом под дых. Особенно удручало то, что школа интернат, как и большинство заведений подобного рода в Узбекистане, была чисто мужской. Разумеется, существовали и женские интернаты, но смешанных заведений подобного рода почти не было. Разве что несколько детских домов в республике, и все. Вдобавок ко всему, именно эта школа была чисто узбекской, то есть преподавание всех предметов, шло именно на узбекском языке, и кстати считалось довольно низкокачественным. Я не раз слышал разговоры родителей о том, что дети, окончившие национальные школы, чаще всего оправляются либо в профессиональные училища, либо сразу на заводы или в колхозы. Читать, писать, считать умеет, для колхозника или рабочего, достаточно. Едва услышав название, я понял, что добром все это не закончится. Но любой протест, который я попытался высказать в ответ, отклонялся безапелляционно. Я попробовал было возразить, что в этом интернате меня попросту прибьют. Но никто не стал меня слушать. А тетка из опеки вообще воскликнула.

— Не выдумывай глупости. Мы живем в советской стране, где государство заботится о подрастающем поколении. Никто тебя убивать не станет. Это не тюрьма, а Школа Интернат, где учатся советские дети. Скажи, спасибо, что нашли место в городе. Если бы оно оказалось занято, тебя бы отправили в поселок Зангиата, а там все гораздо хуже в бытовом плане.

— Я согласен, на Зангиата.

— Уже все оформлено и ты будешь учиться именно здесь. Возражения не принимаются.

Боюсь, местные руководители просто не понимали того, что хуже уже некуда. Сейчас, когда я вдруг стал одним из «сироток», мне припомнят все, и боюсь, это припоминание очень сильно отразится на моем здоровье. И я, собирая вещи, решил, что сбегу, как только появится такая возможность, уже прикидывая, как лучше всего будет это осуществить, и благодаря, свою предусмотрительность за то, что сделал закладку из денег, золота и документов, которые очень скоро могут мне пригодиться. Кстати вопрос о моих документах все же поднимался, но я отмазался тем, что мать в последнее время, пропивала все до чего могла дотянуться. Куда именно она дела деньги и документы, я попросту не знаю.

Предполагая, что большую часть вещей у меня все равно отберут, если не руководство интерната, то