Читать книгу "Красный. Таинственный конверт - Пьердоменико Баккаларио"

русской подлодке-призраке.

– У, точно! – эхом откликнулся брат. – Гостиная три дня была запретной зоной!

– Да ладно вам, главное же результат, не так ли? – ответила госпожа Интригио, протягивая детям коробку хлопьев и кувшин молока. – Советую вам как следует позавтракать и набраться терпения. А ещё – не прокатиться ли нам на великах?

– Да! Солнце сегодня необыкновенное, – поддержал Маркус, окуная ложку в миску.

– Ладно… Если мы дадим жару и доедем до Берлина, может, к нашему возвращению папа и Тибо расшифруют этот код, – с ухмылкой сказала Зельда.

На сей раз даже мама Бина не смогла удержаться от хохота.

Чуть позже Имоджен тоже почтила своим присутствием кухню – из-под её огромной синей толстовки с капюшоном торчали голые коленки. Бина настояла, чтобы дочь поздоровалась с остальными как следует, а не мыча что-то нечленораздельное, и спросила, не хочет ли она присоединиться к велопрогулке.

– Пффф… Я устала, ма. Можно я дома посижу? – ответила девочка, гоняя свои хлопья ложкой.

– С этой парочкой одержимых, которые бьются над своим шифром?!? – воскликнула Бина. – Делай как хочешь, Имми. Только потом не жалуйся. И отцу скажи. Мы выдвигаемся сразу после завтрака.

– И после того, как Зельда снимет эту жуть единороговую! – добавил Маркус.

Итак, Имоджен осталась дома: мысль о том, чтобы отправиться на прогулку в такой бесстыдно солнечный день, была ей противна. Завтракала она целую вечность, хоть почти ничего не съела: мысли были заняты тысячами проблем, которые могут испортить карьеру поп-музыканта. То немаловажное обстоятельство, что карьеру поп-музыканта она пока даже не начала, никак ей при этом не мешало.

Девочка вздохнула, соскочила с табуретки, перемыла всё, что было в раковине, потянулась и дошла до гостиной. Там она задержалась, разглядывая километры слов, греческих букв и алгебраических символов, пестревших на разбросанных повсюду больших листах бумаги. Имоджен показалось, будто она кое-что заметила. Будучи перворазрядной бездельницей в школе, она всё же несомненно унаследовала от мамы острый нюх в вопросах математики и тому подобных вещах. Так что девочка постучалась в дверь папиного кабинета и, не дождавшись ответа, приоткрыла её ровно настолько, чтобы туда можно было заглянуть. В комнате стоял классический выразительный запах, который появляется, когда двое мужчин запираются в комнате на целую ночь без сна.

Глаза у них налились кровью, на подбородках выступила щетина, а ноги распухли в ботинках, снять которые воспрещал этикет. Мигал экран старого компьютера Ласло, а на стенах висели такие же большие листы бумаги, каждый со своим набором букв и цифр. Имоджен присмотрелась и увидела, что и в них кое-что не сходится.

– Па, привет, – сказала она, продолжая разглядывать каскады символов, чисел и линий, начертанных на бумаге.

– Привет, дорогая, привет… – ответил он глухим и отсутствующим голосом.

– Мама, Маркус и Зельда поехали кататься на великах. А я останусь дома, ладно?

Ласло кивнул, вежливо попрощавшись с ней движением руки и не отрывая глаз от огромного фолианта, которому на вид было не меньше двухсот лет.

– Па, как там ваша расшифровка? – простодушно спросила Имоджен.

– Что, прости?

– Шифр. Я спросила, как у вас дела.

– А… ну, это ужасно сложная история, – вздохнул отец. – Мистер Ребус – человек изощрённейшего ума…

– Вы себе не представляете, синьорина Имоджен… – вступил в разговор Тибо, смотря на неё поверх очков, сдвинутых на кончик носа. – Но теперь господин Интригио и я наконец-то вышли на след, который приведёт нас к решению.

– Вот как? – сказала Имоджен.

– А то как же! – поспешил подтвердить её отец, указывая на один из висящих на стенах листов. – Видишь… мы пришли к выводу, что перед нами комбинация каббалистических преобразований и одно из частных применений теоремы Фурценхайма-Хольцкопфа…

– Ого… и что же у вас выходит?

– Мы провели все необходимые операции и увидели, как проступает новое послание из слов на разных языках, в переводе оно звучит так…

Тут Ласло показал на доску, стоявшую перед Тибо, который немедленно прочёл:

– Восемь кобальтовых моржей нечётно напевают в Майнце!

– Нечётно, значит… – повторила Имоджен, уставившись на доску.

– Именно! – кивнул Ласло, и глаза его загорелись, несмотря на усталость. – Мы с Тибо думаем, что это ключ ко всей загадке.

– Конечно, синьорина Имоджен… – столь же воодушевлённо откликнулся дворецкий. – Видите ли, моржей восемь, то есть чётное количество, но поют-то они нечётно. Вот так тайна! Не говоря уж о том, что нам ещё кучу слов нужно расшифровать.

– Понимаю… – сказала Имоджен и сжала губы. – А что если… попробовать код Перепрыжки?

Услышав эти слова, Ласло закрыл глаза и не смог удержаться от смеха.

– Имми, я ценю, что ты хочешь нам помочь, но… хи-хи-хи… это же дьявольский мистер Ребус… речь о чудовищно сложных вещах…

– Ну и пожалуйста! Вы с мамой вечно пристаёте, что я не участвую в семейных делах, а теперь… – проворчала девочка.

И сунула кулаки поглубже в карманы толстовки, резко повернувшись к выходу.

Ласло внезапно вскочил на ноги, отчего его колени зловеще заскрипели, и поймал дочь за руку.

– Прости, Имми, ты права… – сказал он с отцовским добродушием. – Ничто не мешает нам рассмотреть и твою гипотезу тоже, не так ли, Тибо?

– Разумеется, – кивнул дворецкий.

Но улыбочки на лицах обоих взбесили девочку ещё сильнее; она схватила записку мистера Ребуса, блокнот и шариковую ручку, рухнула в кресло и принялась расшифровывать непостижимое послание, больше похожее на салат из случайно попавшихся под руку букв. Чтобы разобраться в нём, она прибегла к коду Перепрыжки, который знают и любят в начальных школах всего мира. Первую букву она заменила на ту, что идёт прямо перед ней в алфавите – в данном случае «И». Затем перешла ко второй, заменив её на ту, что идёт после – «С», – и так далее, пока буквы в записке не кончились.

Меньше чем за десять минут Имоджен закончила расшифровку.

– Ну что, дорогая, что у тебя получилось? – спросил Ласло, справившись с никак не кончавшимся зевком.

Имоджен посмотрела на страницу блокнота и начала читать.

«Господа Интригио приглашаются в воскресенье, восемнадцатого сентября, в двенадцать часов, в усадьбу Беля-Трикасс близ Экс-ан-Прованса. В случае если настоящее приглашение будет отклонено, мы возьмём на себя труд направить в средства массовой информации фотоснимки, документирующие прискорбные события на Рю-де-Помпельм, а также ваш нынешний адрес.

Мистер Ребус»

Когда она закончила читать, малейшая тень улыбки сошла с лиц Ласло и Тибо, и её место заняло ошеломлённо-испуганное выражение.

Что же до Имоджен, то для неё настал момент маленького реванша.

– Ну, это, конечно, не моржи из Майнца… но тоже неплохо, не так ли? – усмехнулась она.