Читать книгу "Разлом - Валентина Нурисламова"

вписала последнюю закорючку в собственный смертный приговор. Хотя почему «будто»?..

− Ну что ж, − удовлетворенно потирая руки, произнес Серхас, − тогда не будем терять времени и приступим к обучению прямо сейчас!

Ну, это уж было слишком! Мне даже толком поскорбеть по собственной юной невинно загубленной жизни не дали, а уже чего-то требуют! Я сочла верхом неприличия такую бессовестную эксплуатацию и, не столько из состояния голода, сколько из чувства противоречия твердо и нагло заявила:

− Уважаемый архимаг, должна поставить вас в известность о том, что пока я не буду сытно и вкусно накормлена, я являюсь неспособной ни к какому обучению!

Я, к слову, покушать люблю, много и вкусно. И если когда-то была или буду чьим-то рабом, то только рабом собственного желудка. Впрочем, на такую повинность я могу согласиться только с радостью и удовольствием.

Серхас поразмыслил, счел мой довод приемлемым и, обратившись к летающему существу, нарезавшему круги под потолком, приказал ему заняться обустройством в замке новоявленной спасительницы мира и исполнением ее выполнимых желаний. А затем, поднявшись с кресла, с чувством полного достоинства удалился из помещения. Его коллеги стройной, дружно покачивающейся толпой посеменили за ним.

А я, дожидаясь, пока закончится поток жаждущих выйти, и понемногу приходя в себя, решила познакомиться с тем, в чьи заботливые лапы меня вверили. Странное летающее существо, по моей милости подавившееся яблоком, оказалось серафимом − волшебным созданием, которое может сотворить для себя в качестве помощника каждый чародей после сдачи выпускных экзаменов и вручения диплома с присвоений звания мага. Серафимы, как утверждал мой новый знакомый, всегда обладали необходимым минимумом магических способностей, находившихся в определенной пропорции со способностями хозяина. А вот какую именно долю от чародейских умений отдавать своему помощнику, было уже личным делом каждого мага.

Жертву моего неожиданного появления на полу комнаты звали Олвисом. После знакомства и немного церемонного обмена любезностями он препроводил меня в мило обставленные покои. Я деликатно сообщила серафиму о том, что была бы не прочь помыться и переодеться, и он услужливо обеспечил мне корыто с водой, сменное платье балахонного типа и забавно сшитые кожаные туфли с длинными носами. Я тихо ужаснулась при виде новинок моды этого мира, но рассудив, что сухой и чистый мешок все же лучше пропотевшей и мокрой спортивной формы, безропотно искупалась и сменила одежду.

После водных процедур Олвис торжественно провел меня в обеденную залу, где меня радушно попотчевали, как по заказу − сытно и вкусно.

Затем серафим учинил небольшую экскурсию по обители Белых магов, дабы я не блудилась при необходимости попасть из одного пункта в другой. Должна сказать, что, назвав свой замок Мраморным, чародеи то ли малость погорячились, то ли сильно выпендрились, ибо выстроен он был из камня не благородней безродного булыжника. Отделочным же материалом, в честь которого дано было столь красноречивое название, имели честь быть украшены только главный вход здания, да те помещения, в которых принимали высокопоставленных гостей.

Тем не менее, Мраморный замок изобиловал роскошными залами с причудливой лепниной, шкурами животных и гобеленами, изображавшими эпические сцены неизвестных мне сражений и благодеяний Белых магов (от исцеления неизлечимо больных до волшебного содействия одной из армий в вышеозначенных эпических сценах) на стенах. Имелись здесь, впрочем, и весьма скромно обустроенные комнаты. К ним, в основном, относились кельи учеников и складские помещения. Лично меня несказанно порадовал вид огромной кухни с бесчисленным множеством столов, печей, кастрюль, сковородок, котелков ломящихся от всевозможных яств различной степени готовности. Имели место здесь так же башенки особого, магического, назначения для проведения различных ритуалов, проверки действия заклинаний и прочей чародейской потребности, в одной из которых я и очутилась по прибытии в этот мир.

Сам же Мраморный замок располагался на вершине горы, зовущейся Поднебесной, ибо, по словам Олвиса, высока она была настолько, что вершины ее кутались в шали из снежно-белых облаков, подпирая небесный свод. Возможности удостовериться в сказанном воочию (то есть банально посмотреть вниз) не было, ибо замок был окружен высоченной крепостной стеной с единственными коваными воротами закрытыми на увесистый засов. И облака в лазоревом небе выглядели вполне обычно. Воздух… воздух, впрочем здесь был хорош: и чист, и свеж, и дышится легко. Вот только где-то я слышала, что высоко в горах кислорода катастрофически не хватает, атмосферное давление снижается до перестающего радовать организм предела, и ни о каком комфорте и речи идти не может.

Серафим же, которого я посвятила в свои домыслы, лукаво улыбнулся и заверил меня, что Белые маги в состоянии создать для себя прекрасные климатические условия, и все, что я вижу − дело их рук, вернее, заклинаний, а не парадоксы природы. Признаться, после услышанного все местные архитектурные и ботанические диковинки потеряли в моих глазах какую-то особую прелесть и очарование.

Как оказалось, карта этого мира пестрила множеством больших и маленьких, независимых и подчиненных, мирных и враждующих королевств с разнообразными нравами и обычаями. Единственное же, что объединяло и государства и их жителей − это особое отношение к Белым магам, как поборникам добра, справедливости и благочестия, а так же светочам мудрости, праведности и духовного наследия.

Мне кажется, серафим мог бы до бесконечности рассказывать мне о красотах замка и воочию демонстрировать их, если бы архимаг бесцеремонно не прервал его, дабы вплотную заняться моим обучением, к которому планировалось приступить, оказавшись в его кабинете.

Это была довольно просторная комната, залитая мягким переливчатым светом, проходящим сквозь разноцветные витражи на окнах. Вдоль стен теснились огромные книжные шкафы, пол устлан был ковром, выделанным из шкур неизвестных мне животных, шерсть которых была мягкой и длинной, невозможного снежно-белого цвета. Стену над столом архимага украшал огромный гобелен с изображением его же, собственной персоной и в полный рост, приветственно-благожелательно протянувшего руки зрителю ладонями вверх. В одну из стен вделана была небольшая окованная металлом дверь, запечатанная хитрым замком.

Серхас указал мне на одно из кресел возле камина, стоящих напротив друг друга. Я села.

− Итак, приступим! − торжественно произнес архимаг, удовлетворенно потирая руками, словно муха на краю блюдечка с вареньем. Присаживаться сам он не торопился, взгромоздившись позади свободного кресла и взирая на меня сверху вниз, что ввергало меня в состояние жуткого дискомфорта. Я сжалась в комочек, не зная, куда деть начавшие вдруг ужасно мешать руки и нетерпеливо ждала, когда же начнется обещанное обучение. Но Серхас почему-то медлил.

− Итак, с чего начнем? − бодрясь, наконец спросил он.

Ответом ему служила моя упавшая челюсть.

− Вообще-то, − замялся