Читать книгу "Сны. Начало - taramans"

что еще не так давно эти люди точно носили пиджаки с погонами. Но не армейцы! Похитрее лица; чаще улыбаются, но не искренне; а глаза – те и вообще, похоже, не улыбаются. Не умеют, потому что! И далеко не дураки, очень далеко НЕ! Тут про портупею, с момента надевания которой начинается резкая деградация личности и дегенерация ума, речи не шло совсем. А потому… меньше болтай! Да и слушать можно только то, что тебе нужно по работе, а остальное – чревато!

«Первый этаж – это техслужбы. А что в них входит? Ну – «айтишнеги» - точно. А кто еще? Да хрен их знает! Но уж как-то много тут металлических дверей. Тяжелых таких дверей, закрывающихся со смачным звуком влажного поцелуя! Ладно… нам – выше!».

На третьем этаже располагались кабинеты руководителя, двух его «замов» и некоторых начальников отделов. А еще – конференц-зал, или же – зал для совещаний, кому как больше нравится. Или – «ленкомната», как шутили немногочисленные остряки. Да! И такие тоже были в их коллективе! Немногочисленные, но все же – были! Эти остряки, они тоже были люди грамотные, и знали – куда шутить можно, а где уже – не надо!

Остальные же служащие, отделы, сектора и прочие группы – располагались на втором этаже здания. Именно здесь, в самом конце длинного коридора, почти рядом с теплым переходом в корпус УБ и бухгалтеров-аудиторов, располагался закуток с кабинетом, отведенным группе Плехова. Самому Евгению даже нравилось расположение их кабинета – лишние не ходят. Кстати! Электронные ключи служащих в этом, основном здании, не работали на электронном замке двери в «то» здание! Тоже – интересно, да?

Отделка внутри здания внушала! Коридоры просторные, двери – высокие, массивные, сработанные из какого-то красивого дерева. Освещение – не какие-нибудь копеечные встроенные светильники, а люстры, большие, даже на вид массивные, как бы даже не на бронзовых основаниях! Солидно!

Много зелени, а посредине здания, рядом с лестницей, был расположен отсек рекреации, как положено – с аквариумами, кожаной мягкой мебелью и журнальными столиками, пальмами и прочей флорой. И огромная панель на стене, по которой всегда почти беззвучно шло что-то про природу.

Плехов сначала даже подумал, что их «контора» «отжала» у кого-то вот это все великолепие вместе со зданием. Как-то не укладывалось это в понятие «казенного присутствия». А потом махнул рукой – «Ну «отжали», значит – «отжали»! Значит так было надо! Мало ли он уже видел всех этих рейдерских захватов?».

По работе юристу не раз приходилось разбираться в хитросплетениях подобных «мутных терок и ходов». Это в том случае, если в «контору» поступала команда – «Разобраться!». Тогда к делу подключались они, юристы, а также их соседи – аудиторы. До них не доводили результаты всех этих проверок, но не совсем уж они дураки, и в своем кругу можно было перекинуться парой-тройкой фраз, обсуждая очередную «посадку» какого-нибудь «губера» или его «замов». Или же известных «отличников капиталистического труда» со всей «пристяжью»!

Несмотря на всю кажущуюся индифферентность Плехова, ему подспудно хотелось побольше таких дел. Понятие социальной справедливости ему не было совсем уж чуждо, тем более что примеров «охреневших в атаке» лидеров отечественного бизнеса ему вполне хватало. Но… «Шо маемо, то – маемо!».

Дойдя до двери своего кабинета, Плехов чуть задумался:

«А все-таки… хочу ли я эту референтную группу? Ну-у-у… а почему бы и нет? Там можно будет посвободнее себя чувствовать. Поменьше командировок по городам и весям, более конкретная работа. Только пока непонятно – какая именно работа!».

Понятно, что какая-то аналитика. Это – скорее всего!

«Умею ли я в аналитику? Ну, что-то да умею!».

Здесь Плехову нужно было бы сказать спасибо его преподавателю, а потом и научному руководителю в аспирантуре Костерину Борису Николаевичу. Доцент кафедры гражданского права, а теперь уже и профессор, Борис Николаевич исподволь приучал студентов не только видеть диспозиции той или иной статьи в каждом конкретном случае юридической практики, но и глядеть на перспективу – что будет в том или ином случае? Куда «кривая выведет?».

«Вы должны анализировать любое порученное вам дело на любой стадии процесса! Иначе не юристы вы, а «начетчики», ремесленники. Это вон в милиции, в следствии, такое возможно: сидит какая-нибудь клуша, звезд с неба не хватает. Зазубрила УПК и УК по двум-трем составам преступления, и выдает на-гора дела по кражам, или, к примеру – по грабежам. И настолько у нее алгоритм уже выработался, что даже может считаться ценным специалистом. И ведь досидит до пенсии, исправно получая звания и должности. Про должности – это не дай Бог, конечно! Потому как такой руководитель в следственном отделе – конец всей работе! Ведь, получается, как: чуть только ситуация отличается от стандартной – все! У нее ступор, разрыв шаблона, руки опустились и человек не знает, что делать! Умный зам по следствию никогда не даст такому работнику дело даже несколько сложнее, чем «дважды два». Будет ей подкидывать однотипные дела, и уж тогда она «наколотит» показателей – будь здоров! И вот поставит ее какой-нибудь «тупырь-начальник» на «следствие», и она, понимая, что она тупа как пробка, начинает давить всех, кто хоть чуть умнее ее. Подбирает подчиненных под себя. И все! Кирдык коллективу! Как профессионалам, я имею в виду!

А у нас, цивилистов, все гораздо сложнее! Тут нужно выдавать результат – выигранные процессы, арбитраж в пользу работодателя, иски, компенсации и прочая! Именно от успеха вашей работы будет зависеть ваша карьера, ваш доход, чего уж тут скрывать. Чтобы иметь масло на хлеб, а еще лучше – икорку сверху, нужно работать головой, прежде всего! Го-ло-вой! Доскональное знание права, четкий сбор информации и документов, постоянный анализ сделанного, планирование и контроль получаемых результатов! Корректировка планов, и снова работа, работа, работа!».

Причем, что характерно, по первому образованию, Костерин был как раз-таки милицейский следователь. И его экскурсы в уголовный процесс и организацию деятельности милицейского следствия были взяты из жизни. В том числе