Читать книгу "Когната - Алексей Борисович Сальников"

Земцова.

— Надеюсь, еще раз предупреждать о секретности… — произнес Дмитрий Нилыч, — Да, да. ЗЕМ-ЦОВ. Зем. Как «земля».

Полковник положил трубку одного телефона, но тут же схватил другую, при этом глядел на Константина, но будто уже не видел его:

— Товарищ майор, она в Приречном РУВД. Давайте-ка ее сюда, ага. Только сами, шофера не дергайте, пускай сидит кукует.

Видимо, у майора возникли какие-то вопросы, потому что в живом глазу мелькнул интерес и любопытство. Дмитрий Нилыч негромко прочистил горло, кивнул:

— Разрешаю…

После того как он выслушал майора, на его лице появилось едва уловимое ироническое выражение, и он сказал:

— Да переживет как-нибудь одну ночь на диване. И тушенки поест — не облезет… Да. Выполняйте.

После телефонной беседы он некоторое время сидел, глядя в одну точку и, казалось, совсем забыл про Константина, жевал губами, также о чем-то размышляя, потом воздел указательный палец, протянул:

— Та-а-а-а-ак.

Показал на Константина, будто выбрав его из толпы других офицеров, так что тот едва удержался, чтобы не оглянуться — мало ли кто еще тихо стоит в углу у него за спиной. Полковник же твердым голосом отчеканил:

— Ты! Марш домой. Есть. Спать. Завтра в полшестого сюда. С тревожным чемоданчиком. Форма одежды… — Дмитрий Нилыч невесело усмехнулся, — «прогулка по лесу». Батарейки для стилета проверь.

— Будет сделано, товарищ полковник, — отвечал Константин.

— Обязательно проверь, — повторил Дмитрий Нилыч, выделив голосом слово «обязательно», — а то вроде все взрослые, со званиями, а хватишься — какие-то маши-растеряши, честное слово. Можете идти, товарищ старший лейтенант.

Константин оперся на трость, осторожно поднялся, сделал несколько шагов, пытаясь казаться вполне здоровым. Дмитрий Нилыч не выдержал и окликнул его:

— Подожди секунду. Может быть, тебе лучше машину подогнать сейчас и завтра с утра? Как думаешь?

— Товарищ полковник, я справлюсь, — как можно более убедительно произнес Константин.

На это Дмитрий Нилыч только и смог, что махнуть рукой.

— Тогда убирайся с глаз моих! Или с одного глаза? В общем, убирайся, герой, чтобы я тебя сегодня больше не видел.

Вечерняя коммуналка встретила Константина привычными запахами кипятящегося на кухне белья, готовящейся еды. Дежурные по квартире соседи домыли пол в коридоре, еще не высохшие доски отдавали хлоркой. В ванной шумела вода и кто-то молча плескался под душем. Пахло табачным дымом. И все было обыденно и спокойно, однако знание того, что в город попала маленькая девочка-дракон, о которой нельзя было говорить, осознание, что он может сюда и не вернуться больше, придавало всему оттенок глупой ностальгии. Снова поверх обычных обязанностей у него возникло секретное дело, гораздо более важное, чем перебирание бумажек, отчего у симпатичного Константину мира появилось что-то вроде подложки, на которой этот самый мир и держался, как поделка из пластилина. Юная соседка болтала по телефону в прихожей, пока Константин вытирал ботинки о коврик, озорно стрельнула глазами, но это заигрывание предназначалось вовсе не Константину, а телефонному собеседнику. Ее имени Константин не успел запомнить, только был в курсе, что она поступила в институт и родители сняли ей комнату в коммуналке, чтобы студентка не отвлекалась от учебы в общежитии. Она болтала и не догадывалась, что завтра опять может начаться война. И начнется война или нет, отчасти зависело и от Константина. Девушка не имела понятия об этом и щебетала, а Константин вполне понимал, во что могут вылиться сегодняшние события, и находился в прострации, имея отчетливое представление: случись в Зеркале что-то по-настоящему опасное, требующее напряжения всех сил, внимания, быстроты, — он вряд ли вывезет и надежда только на проводника.

Как только телефон освободился, Константин позвонил родителям и сказал матери, пусть она его не теряет, друзья на работе позвали на рыбалку, а у него как раз накопились отгулы, так что примерно неделю он проваландается на природе, вдалеке от суеты и дел.

— Ну, хоть и правда отдохнешь, а то аж зеленый, — сказала мама. — То над бумажками сохнешь, то по этой…

А у Константина правда, помимо боли и канцелярской работы, имелось еще одно расстройство в жизни. Совсем недавно он расстался с некой Светланой, которую сначала привлекло то, какой он суровый, высокий, да крепко сложенный, да еще и офицер МГБ, а затем разочаровало то, что за этим всем скрывалось, а именно: жилье, болячки, да что о работе своей Константин не мог разговаривать, поэтому в ответ на ее истории из жизни инженерного отдела машиностроительного завода он лишь молчал, будто и не работал вовсе, а уходил по утрам в какую-то скучную пустоту и из этой пустоты вечером и возвращался. А еще она узнала, что Константин ведет переписку с женщиной-драконом. А старшего брата Светланы во время войны драконы сожгли у нее на глазах, и поэтому к драконам она относилась очень плохо и попросила не отвечать на письмо с той стороны. «Это глупо», — возразил Светлане Константин. Глупо не глупо, но с тех пор Константин со Светланой не общались…

По стеночке, дабы не затоптать вымытый пол, он поковылял до своей комнаты. Еще от входа Константин заметил, что дверь приоткрыта, а значит, в гости снова просочилась одна из сестер Волеговых… или обе сестры — старшая и младшая. Они порой спасались у него от необходимости нянчиться с двухгодовалым братом. Чаще всего в таких случаях сам Константин уходил от непрошеных гостей на кухню либо во двор. А порой болтал с ними от нечего делать, благо, наученные родителями, в душу они не лезли, больше сами жаловались на строгих учителей, вредных одноклассников, мечтали, кем станут, когда вырастут. Брали читать книги, какие подходили им по возрасту. Иногда возвращали.

Старшая — то ли тринадцатилетняя, то ли четырнадцатилетняя Наталья — сидела за столом и с грустью изучала учебник языка, открыв раздел с тезаурусом. Младшая — десятилетняя Маша — в побледневшем от стирок платье, доставшемся ей от Натальи, пускала мыльные пузыри на балконе. Видимо, недавно выскочила туда, потому что по пути к подъезду Константин ее не заметил. То, что ей именно десять, Константин помнил, поскольку совсем недавно побывал на семейном празднике, а свечек на торт удалось найти и купить только девять; Наталья шутила над младшей сестрой, дескать, если свечек только девять, то и исполнилось ей опять только девять.

— Привет второгодникам! — шутливо обратился он к Наталье.

Она действительно сломала ногу позапрошлой зимой и осталась на второй год.

Наталья, не отводя взгляда от учебника, возмущенно фыркнула.

Константин во время войны отстал от школьной программы, а потом нагонял. Еще помнил, как сам с ненавистью сидел над тезаурусами, и в учебе наступали такие моменты, что не только новые иероглифы