Читать книгу "Постель и все остальное - Эллина Наумова"

– Не имею обыкновения водить к себе незнакомых нетрезвых женщин.

Она в прежнем темпе, увлеченно подхватывает:

– Ну да, знакомых, приведя, на месте подпаиваете. Тоже метод… Не одобряю, но дело ваше. Лишь бы им нравилось… Как все-таки унизительна и мерзка амнезия. Я всегда ухожу с тем, с кем пришла. Но вы явно не Иринка. Значит, я вырубилась, и она меня бросила. Подруга называется! А если бы не бросила? Представляете, еще Иринка тут посередине… Мне-то знакомое лицо не помешало бы, но вам наверняка скорую пришлось бы вызывать. Нет, мы натуралки, не подумайте чего… А если вы наоборот, тоже не страшно… Каждый такой, какой есть… Терпимость – наше с Иринкой кредо. Хотя ее иногда заносит в нравоучения… Поработайте-ка день за днем со старым брюзгливым шефом, которому все не так. Тоже начнете Библию цитировать.

Мужчина по мере ее путаного выступления справляется с удивлением, но крайне раздражается – ерзает, нервно потирает руки и, наконец, требует:

– Объясняйтесь короче. Лаконичность – сестра таланта. Но и ваша бездарность должна иметь границы. Я с наслаждением спустил бы вас с лестницы, только мне необходимо выяснить, как нетрезвой дуре удалось проникнуть в мою квартиру.

Женщина опять готова продемонстрировать упражнение «глаза на лбу»:

– В вашу?! Разве это – ваша квартира? Странно. Вчера хозяином представился совсем другой мужик. Старше вас. И толще. Но веселее и симпатичнее. А, поняла! Ваш друг… Или папа… Знаете, сейчас полно сообщений о тринадцатилетних отцах… Выходит, они всегда были, просто о них не писали в газетах… Словом, он позвал гостей и оторвался. В ваше отсутствие, на вашей территории, как водится, за ваш счет. Вы пришли домой поздно, изволили гневаться, разогнали компанию, отправили родителя на моторе восвояси, прибрались и легли спать.

Он, что называется, темнеет лицом, но врожденное чувство юмора опережает гнев:

– Лег, не заметив вас в своей постели?

Она отзывается не без кокетства:

– Я маленькая. Худая, потому что вечно поесть не успеваю. Или забываю, когда перехочу. Засыпаю, свернувшись калачиком. Могу сойти за складку на пуховом одеяле, особен но в темноте. Поэтому не вздумайте извиняться за то, что не заметили.

Он буквально взвивается, распрямляя спину:

– Извиняться? Мы с вами не в дверях театра столкнулись. И какое пуховое одеяло в июле? Вы не видите, что укрыты тонким покрывалом? Не наглейте и не забалтывайте меня. Я работал за компьютером в кабинете до двух ночи. Анализировал политическую ситуацию в стране и мире, кстати. Потом готовился ко сну, так сказать, при включенном свете. Да и, ложась, не мог не ощутить рядом постороннее тело, пусть и невменяемое. Или объясняйте, как попали в запертую изнутри на все замки и щеколду квартиру, мне, или я вызываю полицию. Впрочем, не исключено, что я ее в любом случае вызову. Она почти умоляет:

– Я не меньше вас заинтересована в том, чтобы вспомнить. А то еще поважусь проникать в чужие койки, уработавшись до бессознательного состояния. Полицейские же обхохочутся под ваш рассказ о запертой изнутри двери и молодой красавице в приличном белье, которую вы обнаружили у себя под боком…

Его сарказм нарочито груб.

– Красавице? В зеркало не забудьте посмотреться перед уходом.

Ее реакция безмятежно-естественна.

– Косметика размазалась? Странно, моя тушь не течет ни в ливень, ни в снегопад. Ее не всякое средство для снятия макияжа с первой попытки берет. Вот раньше, когда я по нищете студенческой всякой дрянью красилась, бывало, шарахались люди…

Мужчина начинает возмущенно:

– Прекратите делать вид, будто мы – персонажи двусмысленного анекдота. – И вдруг брезгливо спрашивает: – А вы ничем э-э-э… заразным не больны?

Женщина тоже беспокоится, но отнюдь не за него:

– А вы? Допускаете, что между нами что-то было?

Он зол и не собирается этого скрывать:

– Исключено. Но вы, можно сказать, с улицы… В тонком белье, на моей простыне…

Она пытается не бояться его ярости:

– По которой с меня на вас ползут и ползут миллионы болезнетворных микробов. С моей точки зрения, человечество погубит не ядерная война. Нас уничтожат взбесившиеся вирусы. Правда, будут встраиваться в наши гены, пока не возникнет мыслящий вирус. А миллиарды людей в ходе такой эволюции погибнут от жутких заболеваний.

Мужчина:

– Сомнительное удовольствие для вируса – стать мыслящим и уязвимым. А вам что вирусы, что микробы, что насекомые – все едино?

Женщина:

– А вы врач? Или, как его, микробиолог? Мы вообще сейчас должны были дружно отодвинуться друг от друга. Если бы при этом я свалилась на пол, вам стало бы легче.

Мужчина угрожающе:

– Не смешно. Еще раз спрашиваю, как вы здесь очутились?

Женщина устала острить, чтобы разрядить обстановку, и сдается:

– Господи, да не гоните так. Вы у себя дома. Я – неизвестно где. Дайте адаптироваться. А еще лучше – поспать еще часик. У вас такая кровать роскошная. У меня, в съемной конуре, жесткий-прежесткий диван. Пыточный агрегат какой-то. Стародавняя пуховая перина – моя мечта. Скажете, она негигиеничная?

Мужчина равнодушен к гигиеническому состоянию чужих перин и вяло бубнит:

– Скажу. Купите матрас. Что за манера из легко решаемых проблем делать трагедию. Да еще требовать сочувствия.

Женщина:

– Диван очень узкий, матраса на такой нет.

Мужчина:

– Разложите его. Наверняка ведь раскладывается.

Женщина:

– Теоретически. А практически тесно, и он краем упирается в платяной шкаф.

Он, передохнув на теме дивана, вновь свирепеет:

– Вы не находите, что это не мои проблемы? И вообще, хватит благоденствовать. Одевайтесь и по мере натягивания на себя тряпок вспоминайте, мышь летучая.

На ее лице – гримаса, будто она смутно что-то припоминает. Спрашивает быстро и с интересом:

– Почему летучая мышь? Вы намекаете, что я – дочь камергера? Или на то, что проститутка?

Мужчина:

– Знаете, как это называется в наркологии? Плоский алкогольный юмор.

Женщина:

– Давно лечились?

Мужчина:

– Даже не напивался никогда. Просто начитанный. А вы – уголовница, причем опытная. Дверь действительно неприступна снаружи. Я потратил на нее много денег. Стену взорвать проще, чем ее открыть. Следовательно, вы влетели в окно. Но назвать вас птицей язык не поворачивается. Мышь!

Женщина:

– А какой у вас этаж?

Мужчина с издевкой, почти по слогам:

– Четвертый этаж девятнадцатиэтажного дома. – И далее скороговоркой: – В нем живут те, кто не опускается даже до ипотечного кредита. И в подъезд проникают только жильцы и приглашенные гости. Вывод один – ваш сообщник обслуживает этот корпус. Какой-нибудь электрик.