Читать книгу "Волчья любовь - Ульяна Соболева"

координатами встречи. Я фактически солью тебе Вахида.

Они договорились тогда. Предложение Падшего было выгодным. Но никто не думал что ликанов будет настолько много и они спасут проклятого императора, утащат его с поля боя. Поднимут тревогу в усадьбе. Так быстро, что Асморон не успеет напасть, прежде чем будет поднята вся армия горных.

***

Ничего скоро Вахид сдохнет и тогда он получит полную власть в этом регионе и поможет ему в этом … женщина. Вот она приехала. Выходит из машины укутанная черным, оглядывается по сторонам.

Без женщин не вершится ни одна война. ООо женщины – это не только вкусное лакомство. Это иногда довольно подлые и нужные существа, с помощью которых можно вершить перевороты.

Гульнара Сабинова. Любовница Вахида. Мать его двоих дочерей. Если он умрет и наследник не будет провозглашен она единственная кто будет править. Как мать принцесс. У Вахида нет братьев и наследников.

– Приветствую тебя, Гульнара.

Слегка кивнул и увидел, как вспыхнули ее глаза когда она на него посмотрела. Привычная реакция сметных на его внешность. Волей дьявола он дал Асморону адскую привлекательность. Ослепительную красоту, от которой жжет глаза. Белоснежные волосы, светло-серые стального цвета радужки, золотистая кожа и атлетическая божественная фигура. Все это сводило женщин и мужчин с ума с первого взгляда. Асморон же предпочитал ТОЛЬКО женщин в отличии от своего дяди Лучиана. Мужчины его не привлекали и несмотря на свою можно сказать андрогенную внешность он предпочитал и любил аппетитные задницы, налитые груди, смазливые женские лица и мокрые щелки. Живые. В этом он не был похож на своего отца…хотя кто знает, что потом могло случиться с его любовницей если она его не удовлетворит.

Гульнара была не совсем в его вкусе. Но симпатичная, он бы дал ей в рот разочек, отхлестал по толстым ляжкам плетью и повырезал на ней свое имя. Может быть когда-нибудь так и будет. Пока что она ему нужна совсем по другой причине.

– Вина?

– Да, я бы не отказалась от бокала.

– У меня есть другой изысканный напиток из недр самого ада. Чентьем. Напиток самого дьявола. Хочешь попробовать?

– Нет, спасибо. Вино меня вполне удовлетворит.

Как смотрит на него. Уже клюнула на приманку. Изысканность, галантность, красоту. И на его неприкрытую. Вычурную, адскую сексуальность. Мысленно отдал приказ слугам принести вино и расположился в кресле. Ей предложил присесть в такое же кресло напротив.

Отметил что у нее есть проблемы со вкусом и цвета и оттенки в ее одежде не сочетаются друг с другом на ней много украшений. Девушка может выехать из провинции, но провинция из нее иногда не выезжает никуда. Он знал о ней все. Почти все.

– Твой любовник скоро умрет. Вопрос времени когда. Но после хрусталя никто не выживал никогда. Так что он будет гнить заживо еще какое-то время и потом мучительно скончается.

Она вздрогнула от неожиданности и подняла свои бархатные карие глаза на Асмо. В недрах ее черных расширенных зрачков мелькнуло сожаление.

– К нему приглашены лучшие лекари! Он выживет!

– Это не спасет. Нет лекарства от хрусталя. Разве его сестра не умерла сразу же от одного удара ножа? А если и есть лекарство, то вряд ли вы сможете его достать в кратчайшие сроки. Смирись. Твой любовник уже мертвец. Я же позвал тебя затем, чтобы договориться.

Переваривает. Вряд ли влюблена в своего трахаря, но явно боится остаться одна и лишиться всего в один миг.

– По закону ты унаследуешь трон! Ты – как мать его дочерей, до момента их замужества станешь регентшей. А я помогу тебе… и ты в свою очередь поможешь мне.

– Как ты мне поможешь? Его сестры! Мать! Они поднимут банахиров и те просто вышвырнут меня если не убьют! Никто не даст мне взять власть в свои руки!

И он уже улыбается ей своей самой обворожительной улыбкой от которой у нее учащается дыхание. Демон Соблазна и Смерти пахнет для нее так, что тело мгновенно реагирует на запах. Самый одурманивающий запах. Она начинает течь и Асморон уже чует как сочится влага у нее между ног. Она больше не говорила о своем любовнике…ее взволновало то, что он сказал. О ее власти, о том, что ее ждет после смерти Вахида.

– Я дам тебе эту власть. Я дам своих воинов, и они подавят любое волнение. Стать регентом, завладеть всем. Обеспечить дочерям достойное будущее, как и себе.

– Роксана!

– Отправишь ее подальше. Эта ведьма тебе не помеха.

– Чего ты хочешь взамен?

– Впустишь меня в поместье. Откроешь задние ворота и дашь моим людям войти. Вот это…

Он покрутил перед ее носом флаконом.

– Вот это подсыпать в питье банахиров и они будут спать как младенцы. Мы войдем и возьмем поместье. Как только тебя коронуют банахиры будут подчиняться тебе беспрекословно. Таковы ваши законы.

– Но ведь это не все…

– Не все.

– Я хочу чтобы ты узнала где император прячет камни…прежде чем он умрет. Это первое.

– Как я узнаю я…

– А второе…встань на колени, подползи ко мне и отсоси так чтоб я кончил. Тебе в рот.

Облизал губы и поманил ее пальцем с толстым кольцом на первой фаланге имитирующем острый длинный коготь. Гульнара всхлипнула…но не посмела перечить она медленно опустилась на колени поползла в сторону демона глядя на него затуманенными глазами.

Глава 3

Моя кровь спасла короля ликанов. Вернула его к жизни. Пока я смотрела на красивое лицо юноши, автоматически отмечая строгие черты, широкие скулы, ровный нос и изогнутые, упрямые брови. Чем-то похож на Влада Воронова. Отдаленно, но похож. Сама смотрю, а все тело дрожит от напряжения, все мысли там, далеко, беснуются рядом с моим палачом, рядом с тем, кто приговорил меня на вечное изгнание, отнял веру, отнял надежду и изничтожил мою любовь. Тот, к кому я дала слово не возвращаться. И тот, к кому сейчас так адски хотела вернуться. Ощущала всем своим существом как я должна быть там, рядом. Словно прибитая к нему ржавыми гвоздями с тонкими иглами на концах, прошитая ими насквозь и ввинченная в его плоть. Он истекает кровью, и я сама чувствуя, как тону в боли, как погружаюсь в терпкий мрак агонии. Без него. От мысли, что могу навсегда потерять.

И я не могу задавать пока ни одного вопроса…Фэй слишком сосредоточена на ранах своего племянника. Она зашивает их тонкой иглой, нитью, смоченной в моей крови. А меня лихорадит от мысли, что