Читать книгу "Ванинка - Александр Дюма"

Но как бы ни согревали Моро эти приветственные крики, они не могли ослепить его: он вполне отдавал себе отчет в трагизме своего положения. Под угрозой окружения флангов ему пришлось выдвинуть против русских фронтальную линию своих войск. Иными словами, для того чтобы противостоять противнику, ему понадобилось растянуть их от озера Лекко до Пиццигитоне, то есть на двадцать лье. Разумеется, он мог отойти в Пьемонт, собрать войска в Александрии и ждать там обещанных Директорией подкреплений. Но тем самым он поставил бы под удар Неаполитанскую армию, оставив ее один на один с противником. Поэтому Моро принял решение оборонять, сколь будет возможно, переправу через Адду, чтобы дать время дивизии Дессоля, обещанной ему Массена, прибыть на передовую и занять левый фланг. Одновременно генералу Готье было приказано оставить Тоскану и ускоренным маршем прибыть на правый фланг.

Сам Моро оставался в центре, чтобы лично защищать предмостное укрепление в Кассано, прикрытое каналом Риторто и обороняемое его окопавшимся авангардом с многочисленной артиллерией.

Столь же осторожный, сколь и смелый, Моро принял все меры для отхода в случае поражения к Апеннинам и генуэзскому побережью.

Едва он успел закончить эти приготовления, как неутомимый Суворов вступил в Тривольо. Одновременно с известием о вступлении в этот город русского фельдмаршала Моро узнал о сдаче Бергамо и его цитадели и 25 апреля увидел головные части союзной армии.

В тот же день русский полководец разделил свои войска на три вдвое превосходившие силы обороняющихся колонны в соответствии с тремя главными опорными укреплениями французской линии фронта. Справа корпус генерала Вукасовича двинулся на озеро Лекко, где его поджидал генерал Серюрье; слева армия Меласа расположилась против Кассано. Наконец, австрийские дивизии генерала Отта и Цопфа в центре сосредоточились вокруг Канонии, чтобы в нужный момент захватить Ваприо. Биваки русских и австрийцев располагались на расстоянии пушечного выстрела от французских аванпостов.

В тот же вечер Федор, чей полк входил в дивизию Шатлера, писал генералу Чермайлову:

«Наконец-то перед нами французы. Завтра утром предстоит большое сражение. Завтра я либо погибну, либо стану поручиком».

Назавтра, то есть 26 апреля, с рассветом с флангов боевой линии ударили пушки, и на нашем крайнем левом фланге перешли в наступление гренадеры князя Багратиона, а на крайнем правом, оторвавшись от Ривельо, генерал Секендорф двинулся маршем на Кремону.

Оба эти наступления имели разный успех: гренадеры Багратиона были отброшены с большими потерями, в то время как Секендорф изгнал французов из Кремоны и его разведка дошла до моста в Лоди.

Федор ошибся в своих предположениях: корпус его так и остался весь день в резерве в ожидании приказа о наступлении.

Суворов еще не принял окончательного решения, ему требовалась ночь для размышлений.

В течение этой ночи, узнав об успехе Секендорфа на правом фланге, Моро отдал приказ Серюрье оставить у Лекко, где позиции было сравнительно просто оборонять, лишь восемнадцатую легкую полубригаду и отряд драгун, а с остальными войсками отступить к центру. Получив этот приказ в два часа ночи, Серюрье тотчас его выполнил.

Со своей стороны, русские тоже не дремали. Воспользовавшись ночными сумерками, генерал Вукасович восстановил разрушенный французами мост в Брево, а генерал Шатлер построил новый двумя милями ниже цитадели Треццо. Французские аванпосты прозевали эти работы. Захваченные врасплох в четыре утра двумя австрийскими дивизиями, скрытно миновавшими деревню Сан-Джервазио и незаметно достигшими правого берега Адды, солдаты, которым было приказано оборонять цитадель Треццо, покинули ее и бросились врассыпную. Австрийцы преследовали их до Поццо. Однако тут французы внезапно остановились и развернулись, потому что увидели в Поццо генерала Серюрье с войсками, пришедшими из Лекко. Услышав сзади себя канонаду, тот на секунду остановился и, исполняя первейший закон войны, двинулся туда, где стоял дым и гремели пушки. Таким образом, он присоединился к гарнизону Треццо и тотчас перешел в наступление, отправив одного из адъютантов предупредить Моро о своем маневре.

Так начался невиданный по своей жестокости бой между австрийскими и французскими войсками, потому что после первой итальянской кампании ветераны Бонапарта взяли привычку бить подданных его императорского величества всюду, где только с ними сталкивались. Однако численное превосходство неприятеля было столь велико, что наши войска начали уже отступать, когда громкие крики в арьергарде возвестили о прибытии подкрепления. Это был посланный Моро генерал Гренье, подоспевший со своей дивизией в самый нужный момент.

Часть солдат этой дивизии удвоила массу войск в центре, тогда как другая начала обходить вражеских генералов слева. Снова забили барабаны, и по всему фронту наши гренадеры стали постепенно теснить врага с поля боя, уже дважды переходившего из рук в руки. Но в этот момент австрийцы получили подкрепление. Это был маркиз Шатлер со своей дивизией. Таким образом, противник снова численно превосходил наши силы. Гренье тотчас приказал левому флангу отступать, чтобы укрепить центр, а Серюрье отошел к Поццо и стал там дожидаться противника.

Основное сражение шло теперь на этом направлении. Деревня Поццо трижды переходила из рук в руки. Наконец, в четвертый раз атакованные превосходящими силами, французы были вынуждены отступить. В этой последней атаке был смертельно ранен австрийский полковник. Зато не пожелавший отступать со своими войсками командир французского авангарда генерал Бекер вместе со своим конвоем был окружен и, видя, как гибнут его люди, вынужден отдать свою шпагу молодому русскому офицеру-семеновцу, который, передав пленного солдатам, тотчас вернулся на поле боя.

Оба французских генерала приняли решение соединиться у деревни Ваприо. Но после беспорядочного отступления из Поццо под ударами австрийской кавалерии Серюрье, неся потери, оказался отрезан от своего товарища и был вынужден с двумя тысячами человек отступить к Бердорио. Достигнув Ваприо в одиночку, Гренье снова увидел перед собой противника.

Тем временем смертельный бой шел в центре. Силами в 18–20 тысяч Мелас атаковал окопы предмостного укрепления в Кассано и Риторто-Канале. С семи часов утра, после того как силы генерала Моро уменьшились на дивизию Гренье, Мелас, лично возглавивший три австрийских гренадерских батальона, атаковал предмостные укрепления. Ожесточенный бой длился два часа. Трижды отброшенные назад, оставив на поле полторы тысячи трупов, австрийцы снова и снова кидались в атаку и всякий раз вводили в действие свежие силы; их по-прежнему возглавлял и вдохновлял Мелас, жаждавший отомстить за былые поражения. Наконец, после четвертой атаки, выбитые из окопов и ожесточенно оборонявшиеся французы отошли за вторую линию обороны, защищавшую само предмостное укрепление, где командовал лично генерал Моро. Здесь еще в течение двух часов шла рукопашная и артиллерия косила людей наповал. После нового перестроения австрийцы опять ударили в штыки. Не располагая штурмовыми лестницами и не сумев сделать пролом в укреплениях, они стали выбираться на бруствер по трупам своих товарищей. Нельзя было терять ни минуты, Моро приказал отступать, и, пока французы переправлялись через Адду, он лично прикрывал их отход с одним гренадерским батальоном, в котором у него через полчаса осталось лишь сто двадцать штыков. Только после этого отступил и он на виду у противника, который захватил предмостное укрепление в тот самый момент, когда Моро перешел на другой берег. Австрийцы тотчас бросились преследовать его, но тут раздался страшный взрыв, заглушивший канонаду, – это взлетела на воздух вторая арка моста, унося жизни всех, кто на нем находился. Обе стороны приняли одинаковое решение отступить, и все увидели, как в очистившемся пространстве, словно дождь, посыпались вниз останки людей и камни.