Читать книгу "Иванушка на курьих ножках - Дарья Донцова"

к дедушке никогда не обижал, не целовал, хороших слов не говорил. Но и не ругал, не кричал на меня, как мать. Просто чаще всего не замечал меня. Да и дома редко был, постоянно на гастролях. Но я не страдала от такого отношения старших. Рядом были Ада Марковна и дедушка Гео! Имя «Георгий» я не сразу стала выговаривать, сократила его. Иногда к нему приезжала дочь Леокадия – мамина сестра, моя тетя Лека. Она мне говорила: «Не переживай, если кто-то начнет смеяться, что ты не понимаешь математику. Я не выучила таблицу умножения, но это не помешало мне по всему миру с гастролями летать и везде овации собирать. У каждого свой талант. Ты не танцовщица, ты художница!» В Москву мы вернулись, когда я окончила второй класс. Очень не хотела уезжать, но пришлось, потому что сельскую школу закрыли. Чтобы дальше учиться, пришлось бы ездить в Москву. Вставать в пять утра, чтобы успеть на первую электричку. Не знаю, как Аде Марковне удалось уговорить маму, но в августе мы перебрались на Тверскую. С Сергеем Петровичем я связь не потеряла, звонила ему постоянно – у него дома был телефон. Волков часто приезжал в Москву, приходил во двор нашего дома, смотрел мои работы. Он же посоветовал после окончания школы поступать в Строгановку. Но маму мои успехи на ниве художника не радовали. Она полностью растворилась в Мариусе. Вот он оправдал все ее надежды: обладал стопроцентным музыкальным слухом, поступил в балетное училище. Мать взахлеб рассказывала всем о талантах мальчика. Меня же она без устали ругала. Но я привыкла к брани, воспринимала ее как припев. А вот отец!

Валерия улыбнулась.

– Не поверите! Он кардинально изменился. Стал певцом. Гениальным! Голос чарующий, волшебный. Его приняли в труппу известного театра, народ ради того, чтобы услышать его, кассы ломал. Мама, кстати, тоже добилась своего – получила сольные партии. Она уже была не «девушкой на пятой линии у задника», а солисткой. Но долгожданное карьерное повышение не сделало ее добрее ко мне. Я помойное ведро для слива ее негативных эмоций. А отец вдруг начал меня нахваливать, ему нравились мои рисунки. Папа мог меня обнять, поцеловать. Если мать при муже кидалась на меня, супруг говорил: «Так! Хорош! Выключила собаку!» И мать замолкала. Школу я окончила, поступила в Строгановку – Сергей Петрович с кем-то поговорил, и меня приняли. И вот тогда в моей жизни внезапно началась полоса удач. Мне, первокурснице, предложили ставку художника-мультипликатора. На студии не побоялись связаться со студенткой. Чтобы оформиться на работу, я перевелась на вечернее отделение. Потом одно издательство пригласило иллюстрировать детские книги. Дальше больше. Я наступила на горло комплексу неполноценности, показала редактору, от которого получала рукописи для создания рисунков, свою сказку про страну животных-фей. И вышла моя книга! Текст и рисунки Валерии Фокиной! Показала ее родителям, мама усмехнулась: «Ты что-то накропала? Вот Мариус участвовал в балетном конкурсе». Ну, я ничего другого не ожидала. Отец же обрадовался: «Молодец, Лера! Ты нашла себя, рад, что ты стала писателем и художником». Я замерла. Отец меня при матери похвалил! Ну, сейчас супруга папу уничтожит! И точно! Мама затеяла кричать: «Да как можно сравнивать труд балетного премьера с чирканьем ручкой по бумаге и размазыванием по ней красок? Кому это надо?» – «Любая работа почетна, – возразил отец. – Давай поздравим Валерию с успехом. Кстати, художники хорошо зарабатывают». – «Рада за них, – фыркнула мать. – Вот Мариус исполнял на конкурсе сложную…» – «У дочери вышла книга, которую она сама проиллюстрировала, – перебил ее муж. – А Мариус пока не может похвастаться успехом: из двадцати семи участников он занял почетное последнее место. Называть парня премьером преждевременно. И ему пока всего ничего лет! Непонятно, что из зелени вырастет».

Валерия закрыла лицо ладонями.

– Что тут началось! Я убежала в свою комнату. Через какое-то время туда влетела мать, наговорила мне много хорошего. Потом появился папа и без всяких экивоков задал вопрос: «Знаешь, что Ада Марковна завещала тебе свою квартиру?» Я онемела! Няня умерла не так давно, у нее не было семьи, родных, она всегда очень хорошо относилась ко мне. Но я и подумать не могла, что она отпишет мне свое жилье. Мать накинулась на мужа: «Кто тебя просил ей все докладывать? Хоромы должны достаться Мариусу! Я их отсужу! Они мои по праву!» – «С какой стати? Прав в данном случае у тебя никаких, – отрезал отец. – Мы не родня Гришиной! Квартира принадлежит Лере. Почему ты ей об этом не сказала?» Мама помолчала, потом неожиданно сменила тон: «Просто забыла, очень из-за балетного конкурса переживала».

Глава четвертая

Валерия провела ладонью по лицу.

– Ада Марковна появилась на свет в столице, все ее предки были потомственными москвичами. Детей в семье, кроме нее, не было. Поэтому ей одной достались огромные апартаменты в Глазовском переулке. Это Старый Арбат, из окон пятикомнатного жилья видно здание МИДа, совсем рядом шумит Садовое кольцо. Не самое лучшее место для жизни – шумно, грязно. Мои родители живут в самом начале Тверской. А у бабушки с дедушкой по линии папы была «трешка» неподалеку от Московской консерватории. Анна Степановна преподавала вокал, Мефодий Кириллович был концертмейстером. Они не были классическими дедулей с бабулей, которые занимаются внуками. Бабушка была вся в работе, у нее студенты, частные уроки. К сыну в гости они не приходили никогда! Но меня к себе приглашали, я у них бывала и дома, и в ресторане на днях рождения. Собиралась толпа народа. Меня наряжали, причесывали, велели молча стоять в холле около няни, всем улыбаться. Когда приходила пора садиться за стол, Ада Марковна уводила меня домой. Почему к нам родители отца не заглядывали? Я не знала. Но один раз, когда я уже была старшеклассницей, няня проговорилась, что старшее поколение терпеть не может жену сына, потому что та без роду и племени, обманом в приличную семью влезла, вынудила мальчика на себе жениться. Кстати, мама никогда не участвовала в приемах, которые проводились в ресторанах.

Валерия начала накручивать на палец прядь волос.

– Отвлеклась немного, простите. Когда Ада Марковна скончалась, мне и в голову не пришло поинтересоваться, кому досталась ее квартира, не думала о жилье Гришиной. И вдруг новость: я владелица ее хором. Я сходила к юристу, тот объяснил, что в течение шести месяцев кто-то может заявить свои права на наследство. Но так как завещание составлено в мою пользу, особо волноваться не стоит. А я уже ухаживала за могилой