Читать книгу "Комплекс превосходства - Сергей Д. Блинов"

сразу два прозвища: Жозеф Великий и Жозеф Вешатель. Вешателю удалось довольно быстро восстановить распадающуюся на части Эльвецию, вернуть армии боеспособность и отразить вторгшихся в страну соседей. Решающий бой, данный под Лутецией, завершился полным разгромом врага. К ногам Жозефа бросили штандарты трех полководцев, считавшихся светилами военной мысли. Так началось его двенадцатилетнее правление.

Жозеф не отличался особой скромностью. Уже спустя полгода Эльвеция из республики превратилась в империю, а новоиспеченный властелин короновался в кафедральном соборе Торжества Всевечного Отца. На Холме Элирия, самой высокой точке Лутеции, началось строительство императорского дворца, гигантской и уродливо-пафосной на просвещенный вкус городских снобов крепости. Главная башня Элирийского дворца стала самой высокой постройкой Старого Света и – со временем – символом столицы и страны. Но она же и предрешила судьбу кварталов Лутеции, располагавшихся кругом у подножия Холма.

Легенда гласит, что Жозеф, узрев несовершенство хаотично расположившихся под стенами дворца-крепости жилых кварталов старого города, сказал одну лишь фразу: "Через год здесь не будет ничего, что напомнило бы мне об истребленном мною прошлом". Градоначальники впали в панику. Сжигать город они не решились из страха перед новой революцией, но и ослушаться императора не смели. Кому пришло в голову скрыть неугодные Жозефу дома под верхним ярусом новых улиц, история умалчивает. Известно только, что над проектом трудились инженеры со всей Эльвеции, а также мастера из-за границы. Целый год горняки и металлурги работали лишь на создание колонн и перекрытий для реконструкции столицы.

Процесс строительства преследовали постоянные неудачи. Например, исхода жителей из постепенно закрываемого толстенными перекрытиями Железного Города, на который рассчитывали чиновники Лутеции, не случилось. Люди оставались жить в старых домах, так что было принято решение связать верхний и нижний города постоянно работающими лифтами – вертикальными путями. Дома же на окраинах Лутеции, строившиеся специально для переселенцев, пустовали. Впоследствии их обитателями стали приезжие из других городов и стран.

Несколько раз верхние ярусы не выдерживали веса строившихся на них зданий и обваливались. Несмотря на то, что помимо колонн Верхний Город поддерживался с одной стороны Элирийским Холмом, а с другой – бывшей крепостной стеной, не все проекты честолюбивых архитекторов оказались осуществимы. Тогда на помощь были призваны маги.

Да, существование Верхнего Города во многом обязано магии, хотя знание об этом многим доставляет дискомфорт. Ни один материал в мире, включая сталь, не способен выдерживать груз целого города без колдовской поддержки, и страшно представить, что случится, если чары, наложенные на укрепления Железного Города, прекратят функционировать...

Эту историю учил любой житель Эльвеции. Кто-то гордился ей, считая возведение Верхнего Города настоящим инженерно-магическим чудом. Иные стояли на позициях скептиков, утверждая, что Железный Город стал самым позорным символом самодурства и дискриминации собственного народа.

Коллеги назвали бы Ги извращенцем, признайся он, что всегда находил в Железном Городе красоту. Что привлекало сюда молодого человека, еще несколько лет назад жившего на отшибе государства? Эстетика распада и втоптанный в грязь монумент человеческим устремлениям, стыдливо запрятанные под тротуары и проспекты Верхнего Города осколки прошлого, жемчужины старины, доступные лишь по-настоящему пытливому глазу, да и мало ли что еще... Не так-то просто предать забвению добрую половину города, развивавшегося и увеличивавшегося на протяжение пятнадцати столетий.

Всякий раз, спускаясь в Железный Город, Ги старался узнать о нем чуточку больше, чем того требовало поручение шефа. От искушения совершить прогулку по незнакомому кварталу невозможно было удержаться и на сей раз. Он шел по погруженным в искусственный свет улицам, нарочно растягивая путь до вертикальных путей. Впрочем, насладиться прогулкой не получалось. Ги думал о Денн.

Криомант Галлар презрительно фыркал из-под своей маски и отрицал сложность дела перед лицом работника фирмы, но внутренне он, как и Ги, понимал, что нестыковок в нем куда больше, чем зацепок. Это и заботило Ги. Не то чтобы он слишком переживал из-за кончины нерадивой коллеги. Нет. Не болела душа и за фирму. Даже если неприглядная правда всплывет из мутных недр Железного Города, просочится сквозь решетки деловых кварталов и осядет на страницах газет, серьезного урона репутации шефа это не нанесет. Все шло своим чередом, но молодым человеком овладел азарт. Дело было в том, что он ненавидел неразгаданные тайны. Пока Ги ковылял мимо ржавых заборов и заточенных в плен строительных лесов особняков, внутренний голос с настойчивостью нашептывал, что полиция не справится с расследованием без... без чего бы? Или без кого?

Решение, которое он принял, ступая на подножку медленно движущейся кабины вертикальных путей, днем ранее напугало бы его. Но в тот момент Ги был уверен, что все делает правильно.

2. Дельцы и информаторы

Эдмонд и Петер ван Рёки прославились на весь мир около пяти лет назад, выкупив у Швайского государства маленький северный остров Вейльмар. За зимний и осенний сезоны они превратили крохотный, не приносивший в казну шваев ни гроша дохода клочок суши в край мечты. Заснеженный островок расцвел огнями отелей и игорных залов. Ван Рёки поставили на извечную страсть Старого Света – карты и кости – и не прогадали. Вейльмар окупился в первый же год, на второй принес братьям десятки миллионов золотых крон, а на третий сделал их семью одной из богатейших на континенте. Промышленным магнатам и грандкомандорам наемничьих армий оставалось только, раскрыв рты, наблюдать, как пара предприимчивых выскочек из древнего, но обедневшего дворянского рода Вольных Земель наращивает влияние и приумножает капиталы.

В Лутецию они приехали, чтобы открыть первый игорный дом вне Вейльмара. Рискованное предприятие, сказал шефу Ги, услышав о скором визите ван Рёков, даже опасное. Эльветийская элита по праву считалась самой закрытой и консервативной на всей Ио, а то и во всем Старом Свете. Век потрясений, завершившийся всего тридцать лет назад, приучил лордов Эльвеции к недоверию. Ксенофобия, поселившаяся в салонных залах и дворцовых галереях, находила живейшую поддержку и у простонародья. Эльветийцы не забыли ни свержения Жозефа Вешателя, ни зверств гиберрийских солдат в годы Двадцатилетней войны, ни подавления второй революции. Nos sommas seuls – "Мы сами по себе", "Мы – одни" – еще никогда государственный девиз не был настолько популярен в стране, как в первые десятилетия нового века.

Способно ли было все это остановить ван Рёков? Ги полагал, что нет, поэтому шеф и поручил кураторство их проекта ему.

Ван Рёки совершенно не походили друг на друга. Старший брат, Эдмонд, был широкоплечим великаном, чьи волосы и борода закрывали не только лицо, но и добрую половину груди. Среди пышной растительности пытливое око могло