Читать книгу "Худеющий - Стивен Кинг"

Но Хейди была рядом, и она бы его не поняла. Рука Билли,потянувшаяся к телефону, вернулась обратно. Внезапно до него отчетливо дошло:он, преуспевающий юрист из Коннектикута, попав в скверную ситуацию, ничеголучшего не придумал, как обратиться к нью-йоркской шпане, к деятелю, которыйимел привычку расстреливать конкурентов.

Джинелли — высокий мужчина, не красавец, но и не урод. Унего был сильный, но в то же время ласковый голос, который никак неассоциировался с образом свирепого уголовника и убийцы. Судя по полицейскимбумагам, он был связан со всеми тремя братьями. В тот день Билли хотел услышатьименно его голос, после того как шеф полиции Фэйрвью Данкен Хопли отпустил его.

— …или так и будете сидеть весь день?

— А? — Билли очнулся от своих размышлений. Обнаружил, чтосидит за столиком в переполненном ресторане.

— Я говорю, платить будете или…

— А? Да, да! — Билли торопливо вытащил деньги, забрал уофицианта сдачу и вместе с клиентом покинул ресторан.

Теперь, возвращаясь на машине домой из Нью-Йорка, подумал,что Дагенфилд не смог отвлечь его от навязчивых мыслей. Что же, попробуемМоханк. Надо в конце концов отделаться от старой цыганки, от старого цыгана,хотя бы на время забыть о них.

И снова он вспомнил Джинелли.

— Билли познакомился с ним через фирму, которая семь леттому назад выполняла какую-то работу для Джинелли. Хатку поручили это дело каксамому младшему юристу. Ни один из старших и солидных адвокатов не пожелалсвязываться с Джинелли, поскольку уже тогда репутация его была весьма скверной.Билли не стал спрашивать Кирка Пеншли, зачем вообще фирма согласилась иметьДжинелли в качестве клиента. Понимал, что в ответ ему предложат заниматьсясвоими бумагами и не соваться к руководителям с вопросами по поводу ихполитики. Он подозревал, что у Джинелли имеется какой-нибудь скелет в шкафу,фигурально выражаясь.

Халлек начал свою трехмесячную работу в качестве адвокатаассоциации «Трех братьев», ожидая, что будет с трудом преодолевать антипатию истрах перед своим клиентом. Но вместо этого увлекся личностью Джинелли. Тотоказался притягательной персоной, с ним было просто интересно общаться. Болеетого, и Джинелли отнесся к Билли с подчеркнутым уважением, которого тот неудостаивался в своей фирме целых четыре года.

Билли притормозил машину у Норуокского турникета, чтобыоплатить выезд на магистраль. Машинально открыв шкафчик, вытащил из-поддорожной карты пачку печенья и принялся рассеянно жевать. Крошки посыпались емуна грудь.

Вся работа с Джинелли была завершена задолго до того, какглавный суд Нью-Йорка выдвинул против него иск за организацию гангстерскихрасправ накануне войны наркобанд. Обвинение было выдвинуто Верховным СудомНью-Йорка весной 1980 года и благополучно похоронено осенью 1981-го — главным образомиз-за пятидесятипроцентной смертности среди основных свидетелей обвинения.Например, один взорвался в автомобиле, где находился вместе с тремя охранявшимиего полицейскими. Другой скончался, когда ему проткнули горло отломаннойрукояткой зонтика. В этот момент свидетель сидел перед чистильщиком обуви.

Два решающих свидетеля, естественно, заявили, что они вовсене уверены в том, что подслушали именно голос Ричи Джинелли, когда тот отдавалприказание убить бруклинского наркобарона по фамилии Ричовски.

Западный порт. Южный порт. Почти приехал. Халлек сновапошарил в «бардачке», нащупал пакетик арахиса, который подавали в самолете.Малость залежалый, но есть можно. Билли Халлек принялся жевать орехи, не ощущаявкуса.

Он и Джинелли все эти годы обменивались рождественскимиоткрытками, иногда встречались, чтобы поужинать или пообедать, — обычно у «Трехбратьев».

Постепенно совместные обеды прекратились. Виной тому отчастибыла Хейди, которая прониклась глубокой антипатией к Джинелли, а отчасти и самРич.

— Ты воздержись на время от визитов сюда, — сказал оноднажды Билли.

— Почему это? — невинно спросил Билли, словно только вчеравечером не грызлись с Хейди из-за этого.

— Ну, потому что, с точки зрения общественности, я —гангстер, — ответил Джинелли. — Понимаешь, Уильям, молодых адвокатов, которыеобщаются с гангстерами, по службе не продвигают. В этом все дело. Я хочу, чтобыты был чистеньким, незамаранным и рос по службе.

— Хм… значит, в этом все дело?..

Джинелли как-то странно улыбнулся.

— Н-ну, в общем… есть и другие причины.

— Какие же?

— Уильям, я надеюсь, тебе никогда, не придется узнать обэтом. Но время от времени ты все же заглядывай кофейку попить. Поболтаем,похохмим. Короче, не пропадай, вот что я хочу тебе сказать.

И Билли время от времени заглядывал (хотя признал, что такиевизиты становились все реже и реже), а когда оказался перед судом по обвинениюв наезде и убийстве по небрежности, он прежде всего вспомнил Джинелли.

«Но добрый старый бабник Кари Россингтон обо всемпозаботился», шепнул ему разум. «Зачем вдруг задумался о Джинелли? Моханк — вото чем стоит думать. И о Дэвиде Дагенфилде, который принес удачу. И о потеренескольких фунтов веса».

Однако, подъезжая к дому, он поймал себя на том, что опятьвспоминает фразу, сказанную ему Джинелли: «Уильям, я надеюсь, тебе никогда непридется узнать об этом».

Узнать — что? — подумал Билли. А навстречу бежала Хейди,которая обняла и поцеловала его, и Билли на время забыл обо всем.

Глава 3

Моханк

Это была их третья ночь в Моханке, и они как раз закончилизаниматься любовью — шестой раз за три дня: головокружительная перемена послескромных двух раз в неделю. Билли лежал рядом с ней, испытывая удовольствие отаромата духов «Анаис-Анаис», смешанного с запахами ее чистого пота и секса. Накакой-то миг в лениво-блаженные размышления опять вплелся образ старой цыганкиза миг до того, как его «Олдс» нанес удар. Послышался звон бутылочки «Перье», иобраз пропал.

Он повернулся к жене и крепко обнял ее.

Она обхватила его одной рукой, а другой провела по егобедру.

— Ты знаешь, — сказала она, — если я кончу еще раз, то потеряючасть мозга, могу вообще стать безмозглой.

— Да это миф! — Билли улыбнулся.

— Что мозги теряются при оргазме?

— Чушь. Чушь, что якобы теряешь мозговые клетки от секса.Если это и происходит, то они потом восстанавливаются. Это точно.

— Ну, раз ты так говоришь…