Читать книгу "Не называя фамилий - Василий Петрович Минко"

выходит. Поэма садится к пианино, принимает мечтательную позу, играет. Входит  К а р п о  К а р п о в и ч.

К а р п о. Ну, где они, где?

П о э м а (разочарованно). Ты, папа?

К а р п о. Как видишь. Где дедушка, Галя?

П о э м а (указывает рукой на двери). Там.

Карпо идет и на пороге встречается с  К а р п о м  С и д о р о в и ч е м  и  Г а л е й. Поэма идет в сад.

К а р п о. Батько! (Радостно обнимает отца, трижды накрест целуется с ним.) Такой же, как и был. Настоящий Илья Муромец!

К а р п о  С и д о р о в и ч (также залюбовался сыном). Да и ты дай боже… (Ударяет сына по плечу.) Тарас Бульба!

Г а л я. Здравствуйте, дядя!

К а р п о. Здравствуй, племянница! (Целует ее в голову.) Да ты уже невеста!

К а р п о  С и д о р о в и ч. Хорошо, что не старуха. Ты же совсем про нас забыл. Пожалуй, годков пять не был.

К а р п о. Летом приеду, обязательно приеду.

К а р п о  С и д о р о в и ч. Обещать — что хвостом вилять, а батьке — дуля под нос.

К а р п о. Виноват, батько.

К а р п о  С и д о р о в и ч. Виноватых бьют. Расселся в высоком кресле и уже не смотришь вниз. Зазнался.

Г а л я. Дедушка!..

К а р п о  С и д о р о в и ч. Молчи, внучка! Для других он — важная птица, а для меня — сын.

К а р п о (подает палку). Бейте, батя, заслужил…

К а р п о  С и д о р о в и ч (добродушно). Заслужишь — и побью… (Слегка ударяет.) А это — аванс!..

Все смеются.

К а р п о. Садитесь, рассказывайте, что нового в нашей Захлюпанке? Как Ивга?

К а р п о  С и д о р о в и ч. О, Ивга — герой! Первая звеньевая в районе!

Г а л я. Читали, дядя, мама орден получила!

Звонит телефон.

К а р п о (берет трубку). Слушаю. (Недовольно.) Сколько раз я просил не звонить на дачу… Что-о? (Раздраженно.) Да как он смеет? Ну и что из того, что председатель месткома? Пусть не сует носа в чужое просо… Так и скажите ему. Все! (Кладет трубку.) Черт знает что! Критикан несчастный!

К а р п о  С и д о р о в и ч. А я, грешным делом, думал, что большие начальники не ругаются.

К а р п о. Любого доведут… Была у меня секретарша… Сидела за столом, хихикала и глазки строила. Прогнал. А у нее вдруг защитники нашлись, законники. И выходит, что я бюрократ, самодур…

К а р п о  С и д о р о в и ч. А ты прислушайся. Может, людям со стороны виднее?

К а р п о (смеется). Я и забыл, что вы старый правдолюбец… Может, завтра поедем ко мне и займемся этим делом?

К а р п о  С и д о р о в и ч. Пусть с тобою святая правда едет!

Г а л я. Дедушка!..

К а р п о. Ничего, стерплю… (Смеется.)

К а р п о  С и д о р о в и ч. Ты вот скажи, за что тебя в газете пропечатали? Думаешь, я не читал?

К а р п о. Вот вы о чем? Было, было…

К а р п о  С и д о р о в и ч. Отцовскому сердцу больно: сын критики не любит!

К а р п о (смеется). А кто ее любит?

К а р п о  С и д о р о в и ч. Ее и не надо любить — она не дивчина. Ее уважать надо! А ты и сейчас кого-то критиканом обругал.

Входит  Д и а н а.

Д и а н а. Пик, ты уже дома?.. (Громко зовет.) Поля! Поля!

Вбегает  П о л я.

П о л я (еще на пороге). Здесь я.

Д и а н а. Неси боржом! Быстро!

Поля выбежала.

К а р п о (деловито). На льду боржом?

Д и а н а. А как же! Сегодня даже Жанек беспокоился: «Поставили для папы боржом?» (Идет в дом.)

П о л я  вносит несколько бутылок. Ставит на стол.

К а р п о (открывает бутылку). Золото — не водичка! Чудодейственная! (Наливает в бокалы.) Угощайтесь!..

К а р п о  С и д о р о в и ч. Она же для больных… (Пробует.)

К а р п о. Ну как?

К а р п о  С и д о р о в и ч. Аш-два-о… Горилка лучше.

К а р п о (смеется). Не говорите, батя. Я этой аш-два-о на земле держусь. Здоровее стал.

К а р п о  С и д о р о в и ч. Да, вижу, живот стал здоровый.

Входит  Д и а н а  с галстуком в руках.

Д и а н а. Пик, посмотри, какой я тебе галстук достала! Иван Филиппович из самого Парижа привез! (Завязывает галстук на шее мужа.) Посмотри в зеркало!

К а р п о. Хорошо, хорошо, побуду и я сегодня парижанином… (Отцу.) В садочке еще не были?

К а р п о  С и д о р о в и ч. Покажи, сынок, полюбопытствую.

Диана идет в дом, остальные — в сад. Из глубины сцены выходит  Б э л л а.

Б э л л а (низко кланяясь Карпу). Добрый вечер, Карпо Карпович.

П о э м а (выбегая из беседки). Бэллочка, наконец-то!..

Б э л л а (показывает патефонную пластинку). Вот!.. Угадай, что?

П о э м а. «Красавица из Колорадо»?

Б э л л а. Нет.

П о э м а. «Помнишь дни золотые»?

Б э л л а (патетически). «Черные глаза»!

П о э м а. Ой! Да это ж такой сюрприз для Макса, такой сюрприз!

Б э л л а. Может, проиграем?

П о э м а. Нет, только для него! (Кладет пластинку на радиолу.)

Б э л л а. Говорила с отцом?

П о э м а. О чем?.. А-а, сейчас поговорим. Мама, мама!

Б э л л а. Эммочка, милая!.. (Целует ее.)

Входит  Д и а н а.

П о э м а. Мамочка, когда лучше поговорить с папой? Может, когда выпьет?

Д и а н а. Что ты! Тогда он распоется, и не приступись к нему. Только сейчас.

П о э м а. Посиди где-нибудь, Бэллочка, оставь нас одних.

Бэлла уходит в дом.

А ты, мама…

Д и а н а. Я здесь похозяйничаю. (Возится у стола.)

П о э м а (сходит с веранды, зовет). Папа, можно на минуточку?

Из сада выходит  К а р п о.

К а р п о. Чего тебе?

П о э м а. Папочка, золотой мой! (Целует.)

К а р п о. Чего такая ласковая?

П о э м а. Маленькая просьба, папочка. Ради помолвки… Только прежде скажи, исполнишь?

К а р п о. Не играй в жмурки, говорю.

П о э м а. Но исполнишь?

К а р п о. Постараюсь.

П о э м а. Золотой мой!.. (Целует.) Устрой Бэллочку в Киеве.

К а р п о. Дочка, в эти дела ты не вмешивайся.

П о э м а. Папочка, дорогой, устрой! Ее посылают в какое-то дикое село.

К а р п о. Вот и хорошо. Приедет туда твоя Бэллочка, и село перестанет быть диким.

П о э м а. Но она же моя лучшая подруга.

К а р п о. И не проси. Достаточно того, что ты удрала из села.

П о э м а (раздраженно). Выходит, свою дочку ты мог отстоять, а ее нельзя?

К а р п о. Взял грех на душу…

П о э м а. Так я — грех на твоей душе? Грех?

К а р п о. И перед государством, и перед собственной совестью. (Хочет уйти.)

Д и а н а (которая все слышала). Не уходи. Ты что ж, хочешь совсем поссориться с нами?

К а р п о. У меня нет времени с вами ссориться.

Д и а н а. Вот-вот. Для собственной семьи у тебя никогда нет времени…

К а р п о. Не придирайся к словам, Дина.

Д и а н а. Ты глух к нашим просьбам, безразличен к нам.

П о э м а. Ты бессердечный, папа! Мою лучшую подругу посылают черт знает куда.

К а р п о. На нее государство потратило большие деньги — пусть работает!

Д и а н а. Она и хочет работать.

К а р п о. В Киеве?.. Но в Киеве мест нет. На каждого больного — три врача.

Д и а н а. Есть места!

К а р п о. Где?

Д и а н а. А хотя бы в твоей приемной. Сам же говорил, что секретаршу уволил.

К а р п о (смеется). Если врачу любо возиться с кирпичом, цементом и лесом, то… пожалуйста!

П о э м а. Папочка, золотой! Ей лишь бы зацепиться! (Целует.)

К а р п о. Довольно, довольно!.. (Идет в сад.)

Вбегает  П о л я.

П о л я. Диана Михайловна, к вам пришли! (Исчезает.)

Д и а н а. Иду.

П о э м а. Зови Бэллочку, мама…

Входит  Б э л л а — она уже стояла на пороге.

Б э л л а. Я тут, Эммочка!

П о э м а (ударяет по клавишам). Танцуй.

Бэлла танцует.