Читать книгу "Таежная колдунья - Галина Агеева"

подходил ко мне близко. А однажды принес куропатку живую, положил возле крыльца и отошел в сторонку. Я увидела это в окно. Выглядываю, а она сидит со сломанным крылышком и, прихрамывая, пытается улизнуть. Ну я ее поймала. Сделала ей из веток загончик, и она у меня там жила до осени и даже яйца несла. А потом выздоровела и улетела. Не смогла я ее жизни лишить. Правда, она меня иногда навещает. Да, у меня много лесных друзей, которые меня навещают, потом я тебя с ними познакомлю…

Варя улыбнулась и лукаво посмотрела на Танюшку:

— А однажды, как-то утром выхожу на улицу, а там козленок блеет, мечется… Как раз фиалки кругом цвели, вот я ее Фиалкой и назвала. Не знаю, где он ее взял, из какого хлева выкрал, но теперь она моя главная кормилица. А благодаря ее пуху, у меня появилась теплая одежда, подушки, одеяла. Вскоре мы и с Атосом подружились. Он привык ко мне, да и я перестала его бояться. Он мой сторож, хранитель, даже не знаю, что бы я без него делала…

Таня завороженно слушала рассказ.

— А этот сарафан тоже из сундучка? — вспомнила она про свой наряд.

— Оттуда, — подтвердила Варя и загадочно улыбнулась, — но это еще не все… Есть у меня еще одна чудесная вещица, которая меня буквально спасла, вернула веру в себя. Тебе она тоже должна помочь. Но это уже утром, когда света будет достаточно, чтобы все это увидеть. А теперь давай спать — утро вечера мудренее…

Варя постелила своей гостье на широкой лавке, укрыла ее вязаным одеялом. А сама улеглась на полу, на подстилке из душистого сена, но долго не могла сомкнуть глаз, потому что нахлынули воспоминания. Тане она рассказала лишь малую часть своей истории…

Глава 6. Гармонист из прошлого

Варя прислушалась к сонному дыханию Танюшки, ей вдруг показалось, что она давным-давно знает эту девочку, и у них очень много общего. Она снова погрузилась в воспоминания…

Случилось это сразу после войны. Поселок Кедровка ждал возвращения своих мужиков с фронта. Тяжелое это было время — почти каждая семья получила похоронку и не одну. Поэтому каждого вернувшегося с фронта встречали, как героя, всем поселком. Нет, даже больше — как родного человека.

У тетки Василины из пятерых ушедших на войну сыновей — вернулся только младшенький Андрейка. Муж Игнат тоже сложил голову где-то на Смоленщине. Сколько слез пролила несчастная женщина, трудно описать словами. Андрейка оставался ее последней надеждой и единственной радостью. Когда он вошел в дом и бросился в ее объятия — она почувствовала себя самой счастливой женщиной на свете…

Несмотря на суровые будни войны и ранения, он вырос, возмужал, а рубцы на лице от осколков делали лицо более мужественным. А еще на войне он приобрел очень ценную вещь — гармошку, которая досталась ему от погибшего друга Гришки. Тот и научил его играть на этой замысловатой вещице. А петь Андрейка умел сызмальства, как никто другой. Затянет, бывало, песню на всю околотку, глядишь, со всех концов подтягивается народ, чтобы послушать его диковинный голос…

Всем девчатам в округе он нравился — высокий, симпатичный, звонкоголосый. Но он никому не отдавал предпочтения, со всеми дружил на равных. Ему только исполнилось 18, как грянула война, так что не до гулянок было…

Тетка Василина, вне себя от счастья, пригласила на семейный праздник все село. Угощать особо было нечем, но односельчане молодцы, каждый с собой принес незамысловатую еду — кто картошки вареной, еще горячей, кто рыбы копченой, кто капустки квашеной… Прямо во дворе раскинули над ветвями деревьев плащ-палатки, которые пособирали со всех дворов, соседи натащили столов и лавок. Так в селах обычно свадьбы праздновали, а сейчас встречали героев-фронтовиков.

Вот так, все миром, и чествовали Андрейку. А он весь вечер радовал их песнями под гармонь. В те годы ни в одной семье не было такой роскоши, для них услышать песни под музыку было настоящей диковинкой. А он им пел песни про войну — про боль потери и радость победы, про любовь сквозь все ужасы, про веру и верность… Все плакали, не скрывая слез.

Его бывшие подружки, девушки на выданье, все смотрели на него с восхищением, у каждой в глазах читалась надежда — а вдруг Он ее судьба. Василина тоже мечтала о хорошей доброй снохе, о внуках. Ее сердце трепетало в предвкушении предстоящего семейного счастья! Эх, столько горя пережито, но надо жить! К счастью, у нее сын, а не девчонка. И она с жалостью оглядела собравшихся девчат. Как им сейчас трудно сердобольным — их много, а женихов — раз-два и обчелся. Зато у Андрейки теперь выбор богат. Эта мысль радостно взволновала Василину, она с любовью взглянула на сына, пытаясь по его взглядам понять, кто же из девчат ему больше всего люб… И к своему ужасу, вдруг заметила, что он не сводит глаз с соседки Любавы, молодой красавицы-вдовы с тремя детьми, которая лет на восемь его старше.

Мать в напряжении перевела взгляд на Любаву, та тоже не сводила завороженных глаз с Андрейки, поглощенная его песнями. Но и весь собравшийся люд не отрывал от него зачарованных глаз. Василина снова взглянула на сына, на этот раз он пел, вперив свой задумчивый взгляд куда-то в пространство.

— Показалось, — облегченно вздохнула Василина, но на душе остался осадок.

— У меня есть тост-предложение, — вдруг поднялся со своего места председатель колхоза, потерявший на войне руку Степан Кузьмич.

Все с интересом примолкли.

— Выпьем за нашего талантливого земляка-самородка. Все знают, что к осени мы должны достроить сельский клуб. А заведующего мы еще не определили. Так вот, я тут подумал, что Андрей лучше всего подойдет на эту должность.

Все радостно загудели, чокаясь друг с другом гранеными стаканами.

— Ну а теперь веселиться! — радостно воскликнула самая красивая девушка на селе Ульянка. Она томно повела своими темными большими очами, гордо откинула назад свою шикарную русую косу и крикнула:

— Гармонист, танцевать хотим! Хватит, настрадалися!

И над поселком понеслась залихватская плясовая…

Глава 7. Роковая любовь

Всю ночь, до утра, гулял народ в Кедровке. И только к рассвету все стали расходиться.

— Знаешь, сынок, — поделилась впечатлениями Василина, — ты сегодня всех наших девок влюбил в себя, любая за тебя пойдет…

— Да уж, — отозвался с грустью Андрейка, — не моя в том заслуга, просто нету мужиков — отобрала война, тут уж за любого