Читать книгу "Ученик - Беличенко"

а за кражу их техник и рецептов было только одно наказание — смерть.

А вот следующие три ступени, на которые переходили только единицы, уже давали титул призрачного лекаря. Которых было три.

Чтобы стать таким лекарем, нужно было не только быть на высокой ступени пути Дао, но и обладать особым контролем стихии, который был подвластен только призрачным лекарям.

Носившей звание призрачного лекаря, мог делать не только зелья и препараты высочайшего качества, что излечивали страшные недуги и способствовали культивации высоких уровней даоки. Но и изменять людям внешность, отращивать конечности, практически поднимать из мёртвых, а также ограждать людей от потусторонних сил и снимать проклятия.

Также такие люди считались сильнейшими бойцами на континенте. И даже вставшие на ступень мудреца последней двенадцатой формации подумал бы, прежде чем сражаться с призрачным лекарем хотя бы первой ступени.

Эти адепты никому не служили и не перед кем ни пресмыкались. Они редко оседали где-то надолго. Образование своих кланов их не интересовало, так как любые кланы и секты готовы были сделать всё что угодно, только бы заручится их поддержкой.

Если Ян правило помнил, то всего сейчас было известно о сотне призрачных лекарей, которые делали, что хотели и брали всё, что только могли пожелать, а законы были явно написаны не для них.

Остальным же лекарям пути Дао оставалось довольствоваться почётом и уважением, огромными деньгами и во многом безнаказанностью.

Обучиться же этому искусству можно было в академии лекарей, да и то только азам. Потом же для новоиспечённых лекарей был только путь самостоятельного изыскания и совершенствования, а также культивации, где сила и мастерство зависимо только от них самих.

Брали в это учебное заведение не всех, а только людей с расположенностью, и стоило это огромных денег. Но если денег не было, то могли выучить бесплатно. Однако потом ты должен был возместить цену обучения в два раза, работая на академию без права отказаться от указанной работы.

Сама же академия не подчинялась никому и являлась нейтральной ко всем властвующим силам континента, обучая у себя людей со всех уголков света.

— О чём так задумался? — Появился из воздуха призрак и завис в позе лотоса над гладью воды, что пошла волнами оттого, что Ян от такого внезапного появления подскочил на месте.

— Ех жжешь! Напугал, как, — утёр рукой лицо Ян от стекающей по нему воды. — Так и заикой можно сделать.

— Ох, какие мы пугливые, — насмешливо произнёс дух и погладил свою белёсую бородёнку. — А заикание можно вылечить. Так что не страшно.

— Не страшно ему. — Буркнул Ян, смотря на злорадное лицо своего призрачного учителя.

Ещё в пещере, когда Ян согласился стать учеником, призрачного мастера, что представился как Гин, дал ему первое задание. Нужно было дать призраку свободу от костной привязки, которая и держали духа в этом месте, и сделать между Яном и учителем незримую связь.

Первый пункт заключался в стирании с костей странных, непонятных закорюк. Как он только их нанёс, пока был жив, для Яна было загадкой. Здесь всё решалось с помощью острого камня и часа шкрябанья им по костям там, где были письмена, которые никак не хотели стираться.

Второй же пункт был более простым. Но куда более болезненным для Яна разумеется. Призраку то, что будет. Он же уже дохлый.

Надо было, пока знаки ещё были на костях, но в малой своей части, окропить отшлифованные косточки его кровью, после чего достирать письмена.

И вот когда всё было исполнено в лучшем виде, и Ян, слегка истекающий кровью, узнал. Что теперь его учитель просто бесплотный дух, без возможности, как какое-то время назад, завалить до хрустящей обгорелой корочки Дао кабана. А причиной этому было то, что он больше не имел физической основы, которая могла накапливать даже после смерти даоки.

В общем, теперь его учитель был сродни энциклопедии, без возможности практического физического применения знаний, поддерживающий своё существование благодаря духовной силе, которой было с гулькин нос. По этой причине Гину было нужно вселяться в предметы и аккумулировать силу для проявления себя в мире.

И вот сейчас, пробыв в книге, которую Ян прихватил с собой для развлечения после тренировок, Гин появился словно выспавшимся и отдохнувшим.

— Ладно, мой ученик, — бодро произнёс призрак лекаря. — С завтрашнего дня начнём наши увлекательнейшие изыскания. — С азартом маньяка потёр он свои ладони друг об друга.

— Ты, наверное, хотел сказать тренировки? — Уставился Ян на Гина.

— И их тоже, — отмахнулся призрак. — У нас с тобой есть уникальная возможность и ингредиент для создания нечто нового и неповторимого в этом мире, мой ученик. Поэтому завтра же мы отправляемся в лес тысячи трав.

— Что? — поднял Ян брызги, вскочив на ноги, — Да там же куча зверюг, наподобие того сволочного кабана. Аааа… А что у нас что-то есть? Какой у нас ингредиент? — Слегка опешил парень, думая, что не хрена у них нету. Были пожитки, так их кабанья рожа растоптала.

— Как какой? Разумеется, ты, — указал на меня прозрачным пальцем учитель, ехидно и как-то фанатично улыбаясь. — Ты мой ученик, уникальный ингредиент. Преодолев ступень первичного развития Шэнь, ты не обладаешь и мизерной капелькой даоки, не говоря уже о становлении природного элемента, этой самой энергии. Понимаешь. Когда человек переходит на ступень Шэнь даоки, то адепт Дао формирует внутреннюю базу становления энергии, где и происходит первичное определение и зарождение принадлежности к той или иной стихии, которая изначально заложена при рождении. Это идёт нераздельно друг от друга. А ты, перешагнув первую ступень развития, так и не зародил в себе даоки, а расположенности к стихиям у тебя вообще в принципе нет.

При должных тренировках до момента зарождения твоей энергии можно вместить в твоё тело все четыре элемента. Когда же пойдёт процесс становления, в твоём теле будут все четыре элемента в равных долях. Это может означать, правда, пока в теории. Когда наступит момент твоего становления призрачным лекарем, ты, в отличие от многих, кому подвластны максимум два элемента, сможешь повелевать всеми четырьмя. Ну, как тебе такая новость? — Азартно смотрел на меня призрачный лекарь, словно решив бросить вызов самим небесам с их небожителями одним разом.

— Ты меня что, ингредиентом назвал? — Только и смог произнести в ответ на такую тираду Ян.

— Тебя только это взволновало? — Скорчил наигранно кислую мину Гин.

— Нет, — нервно улыбнулся парень, стоя по пояс в воде. — Ещё то, что меня могут сожрать. Да и то, что у меня вскоре церемония совершеннолетия.

— И что? — цокнул языком призрак. — У тебя всё равно нет даоки. Так что ты испытание завалишь точно. Тебе разве, нравится выглядеть шутом, что ли? Да и став моим учеником, ты встал на путь призрачного лекаря. А мы в кланах не состоим. Мы их склоняем перед своей силой. Впереди нас ждут тренировки и величие, а также барышни с соблазнительными формами и упругими бёдрами. — Чуть не потёк слюной после серьёзного пафоса Гин. — Да и поскольку ты в глазах своего клана, как я думаю, мусор редкостный и родовитый, то вряд ли по твоей пропаже будут горевать. Теперь у тебя новая жизнь и путь. Так что не спорь, а лучше заготовь мяса кабана в дорогу.

Ян слегка угрюмо кивнул, а Гин одобрительно скривился в улыбке на одну сторону.

Лекарь, что в своё время достиг самих небес, смотрел на выходящего из водоёма парня с длинными чёрными волосами, заделанными в хвост, чьё тело было сухое и подтянутое из-за многочисленных часов тренировок на протяжении юных лет жизни, и понимал. Если у них всё получится, то, возможно, и Ян когда-нибудь достигнет тех же небес. А груз ответственности Гина за судьбу потомков старинного товарища и соратника, что ушёл в мир иной раньше призрачного лекаря, наконец-то покинет уставшие плечи призрака.

Ян, покинув водоём, вытерся полотенцем и, надев на себя одежду, взял нож, после чего поплёлся заготавливать мясо. Он прекрасно понимал, что в словах Гина был смысл.

Нет разницы, провалит ли он испытания совершеннолетия или просто исчезнет. Словно его и не было.

В первом случае Ян не только бы стал посмешищем в огромном городе, где горожане с нетерпением ждут церемонии. Но и опозорил бы до конца свою семью, вылетев из клана, как никчёмный мусор. Старейшины других семей не упустили