Читать книгу "Ваше Сиятельство 2 - Эрли Моури"

так много значит! Люблю я ее, а тут узнаю, что вы там семьями дружите, и она к тебе излишне расположена. Злился мучила уже давно. Потом придумал, как тебе начистить физиономию.

— Ах, какая беда! — я покачал головой. — А твой дружок, который Варга, он мне нож в живот сунул по каким причинам? Тоже на почве твоей личной ревности?

— Это я не знаю, — Лис стушевался и принялся жевать губу. — Варгу самого надо спросить. Хочешь, сообщение ему на эйхос скину?

— Послушай, Лисенок, я тебе с самого начала задал очень правильный вопрос. Не помнишь? Я спросил тебя: дебил ты или нет. Ладно, если не хочешь говорить правду, придется применить другие методы, — решил я.

В том, что в беседе с ним придется задействовать шаблон «Инквизитор» было ясно с самого начала. Дело вовсе не в стойкости глупого поляка, а в том, что у меня нет времени и желании разбираться, где он врет, а где осмеливается лить правду.

— Подушку готовить? — баронесса с веселым вдохновением подошла к кровати.

— Не надо! — Густав отчаянно замотал головой, размахивая рыжим чубом.

— Не надо подушку, — согласился я. — Его рот должен быть открытым. Ведь сейчас произойдет чудо: через него польется истина.

Реакция на «Гарад Тар Ом Хаур» у каждого своя: некоторые принимают это воздействие спокойно и почти не чувствуют ничего особо неприятного, другие испытывают сильный дискомфорт и даже боль. При чем эта боль имеет не физическую основу, а скорее душевную. Но поскольку тело наше крепко зависимо от состояния души, то оно так же реагирует, иногда очень непредсказуемо. Вот таких непредсказуемых, излишне бурных реакций сейчас я и опасался. В идеале Лиса следовало бы привязать к кровати, но, увы, нечем. И, на всякий случай встав с табурета, я начал: простер руки над виконтом, сканируя энергетические узлы его тонкого тела, мысленно отметил точки для самого эффективного внедрения шаблона, не открывая глаз, выждал минуту.

— Ну что там? — неугомонная баронесса вертелась где-то за моей спиной.

Ее вмешательство не слишком отвлекло меня. Я промолчал, доводя подготовительные процедуры до конца и активировал «Инквизитора».

— А-а-а! — Лис заскулил негромко, но жалобно.

— Заткнись, сволочь! — сердито произнес я. — Сейчас будешь отвечать на вопросы предельно честно. И постарайся не дергаться, иначе будет очень неприятно.

Он закивал головой, ловя ртом воздух и глядя куда-то мимо меня лихорадочно блестящими глазами, будто за мной ему открылись жуткие потусторонние видения.

— Как твое настоящее имя? — спросил я.

Только на первый взгляд этот вопрос был бессмысленным, на самом деле именно обращение к простому, всем очевидному позволяло запустить данную процедуру правильно.

— Ковальский Густав Борисович! — выпалил Лис, судорожно приподнявшись. — Виконт я! Клянусь! Четыре тысячи триста двадцать пятого года рождения! От Перунова Торжества! Славься Перун! Перун Громовержец! Молния и Гром Истины да покарает всякого!..

— Заткнись, — оборвал я его. — Отвечай только о чем спрашивают, — прежде, чем перейти к основным вопросам, я решил спросить еще о чем-то отвлеченном, чтобы «Инквизитор» успел войти в его тонкое тело основательнее.

— Как ты относишься лично ко мне, граф Елецкому? — я прищурился, изобразив почти добрую улыбку.

— Ненавижу вас! Если бы мог, убил бы не задумываясь! — сверкая глазами, произнес Ковальский.

— Это хорошо, — сказал я, едва слышно, видя по его реакциям, что «Инквизитор» работает правильно. — А как сильно любишь ты баронессу Талию Евстафьеву? — поинтересовался я и в следующий миг пожалел о выборе именно такого вопроса.

— Дрянь она, ваше сиятельство! Не люблю ее! Толстая, глупая, похотливая девка! Только жопа у нее хороша! Но только лишь из-за одной жопы…

— О-о-о! — баронесса замерла на миг, побледнела, затем схватила с подоконника стеклянный кувшин с водой и обрушила его на голову бывшего любовника.

Стекло оказалось тонким — разлетелось на куски. Одновременно с пол-литра воды освежило голову виконта. Он фыркнул, выплевывая влагу и дико глядя на баронессу.

— Не орать! — я угрожающе вытянул в его сторону указательный палец и повернувшись к Талии сказал: — Дорогая, вот это ты зря. Понимаю, сказанное обидно и несправедливо, но держи себя в руках. И вытри ему лицо, вон полотенце, — я кивнул на вешалку на соседнем простенке.

— Итак, виконт, для каких целей вы уговаривали Талию, привести меня в клуб «Ржавый Париж»? — я перешел к главным вопросам.

— М-м-м! — он поморщился, когда госпожа Евстафьева начала не слишком аккуратно обтирать его лицо — на нем проступили мелкие порезы и капельки крови. — Хотел ее дрыгнуть в задницу. Соскучился за ней. Вас надо было убить. Как раз такой хороший случай. М-м-м!.. — он снова застонал.

Следующий вопрос я задать не успел: дверь распахнулась и в палату вошли трое. Сестра милосердия с красным сердечком на чепчике и на халате, за ней двое солидно одетых мужчин. Первый выделялся сединой и аккуратными, крашеными усиками. Второй был шатеном, тоже тронутым сединой, очки на его носу делали взгляд цепким.

— Граф Захаров, канцелярия Надзора Чести и Права Его императорского величества, — представился он, небрежно предъявив золотой служебный жетон.

Вот это было очень некстати. Никак Гера подсуетилась.

— Божественного здравия вас, ваше сиятельство. Граф Елецкий Александр Петрович, — я тоже предъявил жетон, личный. — Мы сейчас уходим — не смеем тратить ваше драгоценное время. Но я вас очень попрошу… Господин Ковальский полон желания сделать несколько важных признаний. Собственно, поэтому я с баронессой Евстафьевой с визитом здесь. Расспросите его, — я кивнул на жалко лежащего на кровати виконта, — о цели его визита в клуб «Ржавый Париж» в ночь с субботы на воскресенье. Полагаю, вы именно по этому вопросу? Расспросите о его связях с бандой «Стальные Волки» и мотивах покушения на меня, графа Елецкого. Сейчас он готов осветить все эти вопросы. Истина так и льется из него.

— Граф, вы нам также нужны и у нас к вам будет много вопросов, — Захаров нахмурился.

— Ваше сиятельство, но не здесь же. В любое удобное вам время жду вас у себя дома, — отвесив учтивый поклон, я направился к двери.

— Сволочь! Чтоб Аид съел твое сердце! — произнесла баронесса, глядя на измученное лицо Лиса и, звонко рассмеявшись, поспешила за мной.

— Не вовремя они, да? — спросила Талия, когда мы свернули к входной двери.

— Очень невовремя, — согласился я, подумав, что кое-какая польза от визита сановников из канцелярии все-таки есть: в ближайшие минут пять-десять Ковальский будет отвечать на их вопросы честно. И если граф Захаров задаст вопросы правильные, особенно те, что я ему подсказал, то у виконта Ковальского возникнут большие проблемы, а мои проблемы пропорционально уменьшатся — все-таки в Имперской канцелярии служат серьезные люди.

— Ты чего такой серьезный? — Талия распахнула дверь, оглядев лечебный сад и втянув носиком ароматы курений, струившихся с алтаря Асклепия. — Ой, дай, кстати сигарету.

Выйдя на ступеньки, я полез в карман за «Никольскими».

— Когда уже папа разрешит мне курить, чтоб я не пряталась как сыкуха, — баронесса сама достала сигарету из коробочки и переспросила: — Серьезный чего? Ведь все так круто получилось! Как я его кувшином⁈

— Четко! — я щелкнул зажигалкой.

— Да, точно! Четко! — она прикурила. — У меня есть четкий план… — она загадочно глянула на меня, подкрепляя интригу длинной струйкой дыма.

— Вещай, — я тоже прикурил.

— Поехали в «Южное облако». И там… М-м-м… — она прикрыла глазки, делая долгую затяжку. — Там ты меня трахнешь сюда, — Талия похлопала себя по лобку. — Все равно целка, наверное, порвалась. Клятву я же не нарушала — просто несчастный случай.

— Дорогая, мне очень надо сегодня пораньше домой, — я обнял ее. — Без обид. Хорошо?

— Боишься мамочка поругает? — она все-таки надулась.

— Нет, правда, у меня очень много дел. Давай это… — я тоже похлопал ее по лобку, — позже обсудим. Не сердись, — я встряхнул баронессу и поцеловал в губы.

— Ну, ладно. Деловой какой, — она слабо улыбнулась. — Домой меня хоть отвези. И дай пару сигарет.

— Возьми, я пока вызову эрмик, — пока госпожа Евстафьева перекладывала сигареты себе в сумочку, я делал заказ машины в «Извозе Лапиных» и поглядывал на баронессу. Все-таки она миленькая и надо признать влечет меня. Возник соблазн отвести ее в дальний угол лечебного сада, найти там укромное место и сделать то, что