Читать книгу "Клад замедленного действия - Андрей Трушкин"

— Ладно, — легко согласились Гришка и Олег, поскольку другого плана у них все равно не было.

По просеке рыскать оказалось не намного удобнее, чем по лесу. В густых зарослях папоротника притаились пни, и пару раз неопытные горожане летели через них кубарем. Но ничего подозрительного и здесь обнаружить не удалось.

— Все, устал, — отдуваясь, присел Илья на заросший мхом пенек. — Пошли на тропинку.

Ребята, несколько понурые и задавленные жарой, которая в лесу, казалось, донимала еще больше, чем на лугу, побрели в указанном Ильей направлении. Вскоре обнаружилась тропинка. То ли она вела когда-то на лесоразработки, то ли жители предпочитали ранее ходить по ней в лес по грибы да ягоды, но хотя она и зарастала теперь жесткой, неподатливой шевелюрой травы, идти по ней было куда удобнее и приятнее, чем по еловому лесу и папоротниковым зарослям.

Ребята приободрились. Гришка с хрустом потянулся.

— Не скрипи, попкорн, — одернул его Олег, который страсть как не любил подобных звуков.

— Да ладно тебе… Сейчас придем домой — чайку попьем, — мечтательно произнес Гришка.

— Да, — поддакнул Олег. — Я так с удовольствием.

Чайку у деда Трофимова действительно можно было попить с удовольствием, поскольку на стол кроме привычного горожанам чая ставились еще топленые сливки, оладьи или блины, по настроению бабушки, а также варенье всяческих сортов и мед в сотах. Последний очень полюбился Гришке, и он, вылавливая куском хлеба в большой деревянной плошке очередную соту, не раз доказывал Олегу, что эта пища куда полезней, чем «Дирол» с ксилитом и без оного. Олег сначала удивлялся, почему Гришка пользуется таким сравнением. А потом, когда попробовал деликатес с дедовой пасеки, понял, что сам мед во рту очень быстро вымывается — остается надолго лишь размолотый кусок соты, несколько похожий на жвачку.

Предвкушение сытного чаепития заставило троицу шагать еще быстрее. Как исследователи ни торопились на родную «базу», но глаза Ильи, который шел впереди, что-то уловили. Гришка и Олег, по инерции впечатавшиеся носами в Илью, недовольно забурчали. Их приятель, ни слова ни говоря, присел на корточки и показал пальцем на заинтересовавшее его место на тропинке. Гришка и Олег пристроились рядом и принялись рассматривать Илюшкину находку.

Сначала они ничего необычного не замечали: ну тропинка как тропинка, чуть пыльная. Вот муравей тащит какую-то соломину, перо от птицы валяется. И вдруг Олег толкнул Гришку в бок, показав на маленькие кусочки еще сырого торфа, которые лежали рядком. Теперь и Гришке стало понятно, почему Илья заинтересовался этим местом. Здесь явно кто-то выходил из леса, причем этот кто-то был обут в ботинки с рифленой подошвой.

— Видите, торф еще не засох, — почему-то вдруг перешел на шепот Илья. — Где-то в лесу он его подцепил, а тут он у него с подошв отвалился.

Гришка встал рядом со следом и, хотя на его ногах не было ботинок с рифленой подошвой, попытался представить, откуда мог идти человек.

— Из лесу, из лесу он брел! — дернул его за рукав Илья. — Видишь, куда кусочки глины направлены — чуть сбиты в сторону — значит, человек шагал из леса на тропинку. Пошли, сейчас разберемся, откуда он вышел.

Чуть отойдя в сторону, отряд снова заметил несколько ворсинок той зеленой материи, которую обнаруживал и раньше.

— Та же самая группа, — пробормотал Илья. — Но здесь они наследили больше.

И действительно, в одном месте друзьям встретилась даже такая неопровержимая улика недавнего присутствия людей, как свеженадломленная ветка, в другом месте прошлогодние листья, подхваченные подошвой, были перевернуты. В то время, как их соседи блестели сухо, матово, эти отражали своим внутренним мокрым слоем гораздо больше света.

— Так-так-так, — бормотал Илья, раскачиваясь из стороны в сторону, будто охотничья собака, учуявшая белку и решающая, на какое именно дерево могло спрятаться хитрое животное. — Сюда! — наконец определил он направление.

Не успели ребята пройти и десяти шагов, как наткнулись на яму.

— Так я и думал, — отодвинув в сторону лапы елей, вытер пот со лба Илья. — Незнакомцы рылись.

В отличие от остатков той землянки, которую видели Гришка и Олег, здесь кто-то основательно поработал. Яма была расширена и углублена. Фактически ее перекопали на манер огорода. В одном месте из земли что-то было выдрано. Гришка наклонился над следом и увидел в глине отпечаток.

— Смотрите! — позвал он друзей. — Это же приклад, приклад!

— Э, точно, — поднял Илья с земли ржавые останки немецкого автомата, — что же они его, интересно, не забрали? А вот, глянь, пряжка от пояса. Неужели не заметили? Или потеряли…

— А почему ты говоришь «они»? — обернулся к Илье Олег.

— Сам посмотри, — показал Илья на следы на бруствере из свежевырытой земли. — Вот та обувь, которая нам уже встречалась, а вот, видишь, это — кеды или, скорее, кроссовки. По-моему, тут человек пять шастало. Точнее не скажу — тут и мы еще слегка наследили.

Илья хотел еще что-то сказать, но почему-то решил промолчать, отвернулся и сбил со штанины комочки прилипшей грязи.

— Ладно, — наконец выдавил он, — хватит в игрушки играться. Пора нам, наверно, домой, а то как бы вас и меня не хватились. Попадет еще…

Бабушка встретила Гришку и Олега причитаниями о том, что солнце вот-вот зайдет, а стожки еще не заскирдованы, да и дед вцепился, как лесной клещ. Через десять минут работа закипела, как в электрочайнике. Гришка и Олег, вооружившись двумя жердями, подходили к сену, подсовывали палки под стог, поднимали его целиком и несли, как на носилках, к тому месту, где уже стоял поддон для скирды. Вначале работать было неутомительно, даже весело. А потом, когда нижний ярус заполнился сеном, дед потребовал, чтобы молодежь принялась его утаптывать. Танцевать в вязком, глубоком сене оказалось не так-то легко, и очень скоро Гришка и Олег запыхались, как запыхались бы запорожские казаки, спляши они гопака под спид-трэш-металл.

— Ладно, посидите в сторонке, — милостиво разрешил отдохнуть парням пять минут дед. — Я пока сено посолю.

Это заявление мальчишки приняли за обычную дедову шутку, на которые он был мастак. Нон он и в самом деле вдруг вынул из кармана бумажный пакет с солью и принялся щедро разбрасывать ее по сену.

— Ты чего делаешь, дед, на зиму сено солишь? — съязвил Гришка. — Как огурцы и капусту?

— Ну да, — хмыкнул дед, — а потом вам, городским, скармливать буду, когда вам ваши сникерсы поперек горла станут.

— Ой, стали, уже стали, дед, — Гришка двумя руками схватил себя за горло и изобразил городского жителя, которому еда из пищевых добавок и эмульгаторов действительно встала колом поперек горла.

— Ладно, клоуны, надо работать, — сказал, засовывая пачку в карман, дед. — А солю я сено, чтобы мыши его не пожрали. Они соленое не любят, вот и приходится… Ну, давайте, давайте, пока вечерняя роса не упала, еще рядок-другой заложим.