Читать книгу "Яр(к)ость - Вадим Юрьевич Панов"

и нейросеть рекомендовала обратить на одарённую девочку внимание. Контролёр Департамента образования внимание обратил и предложил пройти драконовский экзамен, выдержав который Шанти поступила в школу. В настоящую, с очными занятиями, которые вели настоящие преподаватели. В школу, в которой готовили необходимых цивилизации специалистов: инженеров, конструкторов, проектировщиков, технологов, ремонтников и в том числе – контролёров. Пять лет в школе первой ступени, затем пять лет в высшей и когда Шанти исполнилось восемнадцать, она, ставшая первой студенткой выпуска поступила на службу в Четвёртый департамент, в двадцать три получила должность контролёра и уже два года работала в 19–23. И была уверена, что это не предел.

Шанти мечтала проектировать виртуальные миры, не обслуживать существующие, а создавать новые, но понимала, что за красивые глаза в команду проектировщиков не возьмут – нужен серьёзный опыт, в том числе – опыт «полевой» работы в существующих Метавселенных, и потому девушка много времени проводила в «Яркости». При этом она не только занималась своими делами, но внимательно изучала структуру цифрового пространства, подмечая и достоинства, и недостатки, и не сомневаясь, что однажды заметки ей пригодятся, возможно, когда она будет представлять инвесторам концепцию собственной Метавселенной. Почему нет? Шанти была уверена, что однажды ей станет это по силам и улыбалась при мысли, что в Цифре осталось не так уж много тайн, которые она не познала. Улыбалась, потому что не сомневалась – познает. Обязательно познает все тайны Цифры… ну, может быть, за исключением одной. Которую придумала для себя сама. Над которой размышляла всегда, когда хотелось подумать о чём-то важном, загадочном, но неразрешимом. Над вопросом:

«Где я отражаюсь, когда находясь в Метавселенной смотрю на себя в зеркало?»

Где оказывается отражение, рождённое в Цифре? Или откуда оно приходит? Что прячется с той стороны холодного стекла? Это вопросы задают все дети: или себе, или родителям: «Что находится по ту сторону зеркала?» Одним хватает короткого ответа: «Ничего, это просто особое стекло», другие начинают расспрашивать, что делает стекло особенным, а третьи начинают придумывать находящийся по ту сторону мир.

Что изменилось, когда холодное стекло стало цифровым?

Как узнать что прячется в зеркалах Метавселенной? Другая Метавселенная? Как изменится Цифра, став собственным отражением?

Вот и сейчас, стоя перед большим ростовым зеркалом в одном из клубов «Яркости», Шанти не столько разглядывала себя, сколько размышляла над привычным вопросом, пытаясь разобраться, где находится девушка, которую она видит. Со стороны могло показаться, что Шанти просто напросто без ума от себя, однако это не было правдой – девушка не особенно нравилось то, что она видит в зеркале. Точнее, нравилось, но частично. Смуглая, невысокая, Шанти дышала энергией: в каждом движении, в блеске больших чёрных глаз, в улыбке, а девушка часто улыбалась, и улыбка её была приятной – во всём чувствовалась живая, бурлящая сила. Яркая, дерзкая и азартная. Выпуклый лоб, аккуратный носик, изящной формы губы, маленький подбородок, прямые чёрные волосы подстриженые коротким, едва доходящим до плеч каре – на это Шанти смотрела с удовольствием. А вот фигура ей не нравилась – слишком округлая. Хотя сейчас, благодаря постоянными тренировками, девушка держала себя в великолепной форме и тугие спортивные округлости вызывали у Шанти гордость – за то, что она способна держать их в узде, у многих женщин – зависть, а у большинства мужчин – вожделение. Особенно самцов привлекала красивая грудь пятого размера, которую Шанти не считала нужным скрывать ни в реальности, ни в Метавселенной, и потому давно привыкла, что в глаза ей начинают смотреть во вторую очередь.

– Любуешься новой «оболочкой»? Я бы тоже полюбовался.

– Нравится?

– Очень.

– Тогда любуйся.

Она не стала говорить, что «оболочка» для «Яркости» в точности копирует её внешний вид: без ретуши, но с поправкой на оцифровку.

– Можно? – удивился юноша.

– Разве я могу тебе запретить?

– Некоторые запрещают.

– Поэтому ты спрашиваешь?

– Закон о домогательстве действует и в реальности, и в «Яркости».

Первый взгляд бесплатно, за второй – если объект сочтёт себя оскорблённой – может последовать драконовский штраф или административный арест. В случае повторной жалобы, дело будет рассматривать судебная нейросеть по уголовным делам, возможно принудительное психиатрическое лечение. И AV-очки не помогали, наоборот, снятая с них информация позволяла с точностью до миллиметра определить, куда смотрел подозреваемый и так вычислять «наблюдателей-рецидивистов» – преступников, любящих смотреть на женщин.

– Смотри сколько захочется.

– Спасибо. – Юноша явно приободрился. – Я тебя здесь раньше не видел.

– В «Яркости» много жителей.

– Это верно. – Он смущённо улыбнулся. – Чем занимаешься?

В отличие от остальных контролёров, Шанти никогда не общалась с ливерами оффлайн, только через нейросеть. Поэтому в лицо её мало кто знал, и девушка могла представляться кем угодно.

– Я путешествую по Метавселенным.

– Так и знал, что ты не из «Яркости», – улыбнулся юноша. И протянул руку: – Меня зовут Миша.

– Очень приятно Миша. Чем занимаешься ты?

– Я – художник.

– Ого! – не сдержалась девушка.

– Что-то не так?

Кажется, молодой человек слегка обиделся, а поскольку огорчать его Шанти не собиралась, то приняла наивный и одновременно чуточку восторженный вид, и «немного смущаясь», ответила:

– Я никогда не знакомилась с художниками вот так запросто… в холле клуба. Только на вернисажах или выставках. Они… То есть… Вы не такие как все… Всегда в своём творчестве, часто смотрите так, будто продумываете новый шедевр… Вы, наверное, этого не замечаете, но мы, обычные люди, очень хорошо это чувствуем.

Уловка подействовала: настороженность исчезла, Миша слегка расслабился и вернулся к прежнему тону. И шёпотом признался:

– Я не очень известный художник.

– Не важно, – так же шёпотом ответила Шанти. – Главное, ты – творишь. Ты создаёшь образы, которые остаются в памяти, заставляют задуматься. Ты пишешь картины, которые не сможет создать никто, кроме тебя, ведь каждый художник – уникален.

– Пожалуй… – Судя по появившейся в голосе растерянности, до сих пор Мишу никто особо не хвалил. Тем более – за картины.

– Покажешь свои работы?

– В клубе нельзя, – вздохнул Миша. – Владельцы запрещают.

– И на улице нельзя, – припомнила Шанти. – По закону это будет называться рекламной акцией.

– Поедем ко мне в мастерскую?

– Поедем, – кивнула девушка. – У меня есть «перемещалка».

– Здорово! А то я без машины.

Путешествовать по «Яркости» можно было тремя способами: пешком, симулируя естественное движение, бесплатно наслаждаясь цифровыми просторами; на машине или другом транспорте, платно наслаждаясь цифровыми просторами; либо с помощью особого устройства перемещения – очень дорого, мгновенно.

– Назови координаты.

– Я их тебе скинул.

– Вижу. – Шанти ввела координаты в «перемещалку» и их цифровые копии перенеслись в другое место: стены клуба, мебель, потолок, посетители – всё вокруг на мгновение потеряло чёткость, словно