Читать книгу "Ржевский 4 - Семён Афанасьев"

выступает именно Ивасаки. Я был против изначально. Если бы я знал…

— О том, что один из Норимацу в плане статуса за сутки добился большего, чем толстяк — за всё время своей деятельности? — она не удержалась от толики самодовольства в голосе.

— Да. Разумеется, я бы предпочёл в качестве местной точки опоры видеть потомка рода самураев, а не… Даже с учётом того, что вы женщина.

— Я открыта к предложениям. Где меня искать, вы знаете. Хотите, можем поменяться контактами.

— Давайте, — Ониси с готовностью вытянул вперед руку. — Вы не расскажете, что у вас случилось с теми двумя в коридоре?

Она спокойно пересказала вчерашнее и сегодняшнее:

—… поэтому Дмитрий и хотел задать им пару вопросов.

— Спасибо большое. — Соотечественник поклонился первым несмотря на то, что был мужчиной. И разговаривал с женщиной. — Скорее всего, я свяжусь с вами сразу как только выйду из этой сделки по её завершении. Могу поинтересоваться? — он словно припомнил незначительную деталь. — А какой ваш статус в Мицубиси? В связи со всеми последними изменениями?

— Одиночный абонент, — сдержанно улыбнулась Шу. — Менеджер проекта. Да, концерн лихорадит, если ничтожества типа Ивасаки укрепляют свою власть. Но мой новый, как вы говорите, статус, как раз с ним меня не просто уравнивает, а даже… — она недоговорила. — Если я поставлю новую вышку связи, для Компании это будет хорошим ориентиром, на какой из путей развития равняться.

— Держу кулаки за ваш успех, — серьёзно сказал земляк, потом повернулся к блондину. — Ржевский-сан, извините, что беспокою. Для чего вы разделись? Вам так удобнее работать?

— Пятнадцать тысяч семьсот… Да, но не только поэтому. При работе с золотом собственную одежду необходимо оставлять в другом помещении — требования банка… — Дмитрий, похоже, даже не вынырнул из своего транса.

* * *

Там же, через некоторое время.

Одна из сторон договора, о которой говорил посланник, задержалась. Ржевский вошёл в раж: его руки так и мелькали в воздухе, как лопасти вентилятора.

Он успел закончить вовремя и вытер пот со лба, довольно улыбаясь. Затем кивнул на три неравные кучи монет:

— Вот. Эти — полный стандарт. — Горка была самой большой и на вид содержала процентов восемьдесят от миллиона.

— А здесь? — Ониси задумчиво перешёл ко второму холмику.

— Отклонения от пробы до второго знака после запятой. До одного процента, то есть.

— Сколько тут?

— Десять тысяч восемьсот двадцать четыре, — выдал товарищ, не задумываясь. — Наверное, есть смысл пересыпать в отдельную сумку? И честно сказать? Впрочем, простите, не моё дело.

— Десять тысяч монет с отклонением менее одного процента — это всё равно что процент от процента, сойдёт, — отмахнулся соотечественник.

— Десять тысяч восемьсот двадцать четыре, — педантично напомнил Ржевский.

— Восхищён вашей памятью, — посланник серьёзно посмотрел на потомка гусара.

— Я с золотом не ошибаюсь, — так же серьёзно ответил блондин.

— А тут? В третей?

— А тут брак, — вздохнул Дмитрий. — Изношенная монета. Справедливости ради, специально обточенных нет: исключительно естественный износ за время эксплуатации. Внутри группы сортировать по степени износа не стал, но он от одного до трёх процентов.

— Сколько здесь? — Ониси явно воодушевился и что-то просчитывал на ходу.

Шу подумала, что на вид бракованных денег совсем немного.

— Семьсот пятьдесят три.

— Меньше тысячи⁈ Пф-ф, — посланник Микадо энергично потряс руку выручившему его блондину. — Вы себе даже представить не можете, сколько вы сейчас для меня сделали! Чем могу вас отблагодарить?

— Блин. — Ржевский неожиданно засмущался. — Знаете, шёл сам вас спросить, а теперь получается, что выставляю счёт за услугу.

— Говорите. Я сейчас не могу подробно пояснить, что вы для меня сделали, но поверьте, неблагодарности за нами не водится.

— Мне на два часа нужен ваш реактивный ранец, — без паузы рубанул товарищ в лоб. — Спасти одного хорошего человека. Без деталей. Шу говорила, что вы с ним играетесь по факту, но формально он записан на хитрожопого Ивасаки.

— А я смогу вам помочь. — Ониси смотрел на блондина, не мигая. — Если я уведомлю господина Ивасаки, что хочу провести испытание сам, он мне не откажет. Однако вы в курсе, что это крайне сырой образец?

— Даже больше, чем вы себе можете представить, — предельно откровенно ухмыльнулся Ржевский. — Кстати, подёргаю его в разных режимах — может, что и присоветую производителю.

— Вы подождёте тридцать минут? Я улажу свои формальности с людьми Ивасаки, по случайному совпадению золото идёт им.

— Полчаса конечно подождём, — за Дмитрия решительно ответила Шу.

Для этого она даже стремительно метнулась из кресла, чтобы придержать товарища за руку: с него сталось бы брякнуть, «нет, не подождём. Давайте сейчас, время — деньги».

— Нам выйти на время расчёта? — Ржевский с какой-то непонятной нежностью посмотрел на три кучи золота, романтично вздохнул и мечтательно прикрыл глазки.

Шу стало интересно и весело: раньше такой страсти к деньгам она за другом не замечала. Он их и тратил легко, и в культ не возводил.

Видимо, какой-то аналог любви к искусству, пояснила она сама себе.

— Нет, что вы, не надо никуда выходить. Дальше мы сами.

Огава и Ониси, вежливо извинившись, достаточно быстро рассовали золото обратно по мешкам и вдвоём перетаскали его куда-то прочь.

— Чувствуйте себя как дома! Увидимся минут через двадцать, — предложил посланник Микадо, захлопывая за собой дверь.

— Чаю хочешь? — предложила товарищу Шу.

Не дожидаясь ответа, она принялась решительно хозяйничать у небольшой специальной жаровни.

— Кстати, да! — задумчиво вспомнил Ржевский. — А ведь даже чаю до сих пор не попили!

— Хотела спросить, — пользуясь моментом, японка подняла тему. — Каким образом ты ухитряешься комбинировать столько различных стилей боя? У тебя было много учителей или один, но разносторонний?

— Да это один стиль, — а товарищ неожиданно задумался. — Хотя-я, в том месте это называлось «подход к изучению». Почему ты считаешь, что стили разные?

— Аики-до. Дзю-дзюцу. Каратэ-до. Муай-боран. Это то, что я у тебя увидела.

— Это у вас направления рассыпаны по разным школам. А там, где учился я, они объединены общим подходом, — равнодушно отмахнулся блондин, явно интересуясь больше чаем в пиале, которую она ему только что подала.

— А какой у этих школ может быть объединяющий принцип⁈ — Шу добросовестно задумалась и удивилась.

Вернее, сперва удивилась, а потом задумалась.

Она изо всех сил собиралась остаться в рамках деликатности и не задавать товарищу лишних вопросов по поводу его прошлого. Но ведь философские принципы Учения не могут быть секретом?

— Физика же! — Ржевский даже глаза удивлённо выпучил. — Биомеханика! Все те школы, которые ты описала, лишь функциональные нюансы на тему механики! Узкая жанровая специализация, так сказать. По принципу ограничения инструментария — чтоб людям проще разучить было. — Он словно прикусил язык в этом месте и недоговорил.

— Ты не обидишься, если я кое-что откровенно скажу?

— Не-а.

— В кое-каких моментах я вижу у тебя колоссальные недоработки по части техники. Такое впечатление, что ты наоборот себе искусственно объединил арсенал.

— Например⁈

— Ноги.

Шу деликатно промолчала о том, насколько отличался бы рисунок его боя, владей он нижними конечностями на том же уровне, на котором владеет верхними.

Интересно, что же это за школа такая.

— Вот не надо! — блондин возмутился, отставил чай и подскочил из кресла. — Я тоже могу пяткой челюсти рихтовать! — он без видимых затруднений выбросил вбок непринуждённый правый йоко.

Его пятка поднялась значительно выше головы, Шу даже челюсть отвесила.

Центр тяжести партнёра в ударе не гулял, корпус никуда не отклонялся, растяжка и профильные мышцы уровню пятого дана на вид соответствовали.

Крепатуры многовато, конечно, но он и сложён так, что его кости ломают в полёте каменные глыбы — ревниво сравнила японка увиденное с иллюзорным идеалом.

— А почему тогда ты ногами не пользуешься в бою? — спросила она в следующую секунду. — Ну, почти не пользуешься.

— Там, где учился я, удары ногой по верхнему уровню считаются танцевальным элементом, а не боевым, — словно за что-то извиняясь, пояснил он. — Есть связки, захваты, которые уязвимость задравшего ногу страусом увеличивают в разы.

— У корейцев в тхэ-квон-до ноги — целая идеология. «Вышибить всадника из седла» — сложнейшая система прыжков и ударов в полёте. Там руки — вспомогательный элемент.

— Это как ты моего одноклассника в горло в прыжке подловила? — оживился товарищ. — Когда