Читать книгу "Тропой необъявленной войны - Иван Иванович Савин"

помогая соседям вывести скотину, его собственная хижина сгорела дотла, вместе со всеми немудрёными вещами и надеждами.

Никто из односельчан не взял парнишку на постой, и без того тесно стало от погорельцев. Староста посоветовал устроиться в соседнем городке, нацарапал бумажку, отсыпал медяков и выдал узелок с собранной по миру одежонкой.

Мих и пошел, а куда деваться?

Но в городке ему неожиданно повезло. Начальник канцелярии, ломавший голову, в поисках, кого бы отправить на объявленный королем отбор, обрадовался Миху как родному. Вмиг собрал все необходимые рекомендации, сделал новые документы и переодел пастушка в почти новые вещи собственного племянника. И через несколько дней парнишка стоял сначала пред хмурым магом, водившим вокруг него какими-то кольцами и браслетами, а потом за воротами мрачного старинного монастыря, в толпе таких же растерянных подростков.

И все яснее понимал одно, если он не хочет вернуться в городок и разочаровать доброго чиновника, нужно победить в непонятных пока поединках. Или заданиях, как тут говорили.

– Все, что можно есть, – спокойно ответил я притихшим ученикам, – Алима ставит в красный шкаф, там продукты защищены магией и не портятся. Рядом жёлтый шкаф, в нем сладости и печенье. В зеленом – фрукты. Ну а в белом, соответственно, все что должно храниться в холоде. И все это можно брать, когда захочешь. А правило только одно, есть нужно за столом. Не таскать в свою комнату, не устраивать склады под кроватью, не кидаться хлебом из окна. Еда – не игрушка, об этом нужно помнить.

– И где эти волшебные шкафы? – прервала молчание Нель.

– В буфетной, рядом с мойкой, – каверзно усмехнулся я, – но сейчас она заперта. Это условие Алимы, один час после завтрака и обеда и по два до обеда и ужина держать буфет запертым, чтобы ей не приходилось зря тратить силы на приготовление супов, пока все жуют пряники.

Ученики притихли, и так, в полном молчании, мы отнесли посуду в мойку, полюбовались на дверь буфетной и направились в сторону лекционного зала, где я собирался объяснить воспитанникам остальные правила совместного существования.

Сигнал от привратника настиг меня в дверях, и пришлось, скрепя сердце, доставать переговорный амулет.

– В чем дело?

Ученики застыли соляными столбами, таким тоном я с ними не разговаривал.

– Приехала графиня Горьез, – чуть растерянно забормотал старина Фирн, взятый мной на время из собственного замка, – кричит, что вы обманом увезли опекаемого ею сироту.

– Как его зовут?

Несколько секунд, потребовавшихся Фирну на выяснение этой детали дали мне возможность обдумать неожиданный удар изобретательной судьбы и наметить план. Хотя основное я знал изначально: с той минуты, как назвал этих ребят своими учениками, они под моей защитой, и никому не удастся их отнять.

– Кто из вас Таларион Горьез? – вопросительно гляжу на воспитанников, услышав ответ привратника.

И неожиданно для себя замечаю, как стремительно, почти мгновенно, бледнеет стоящий рядом Ларик. Но ведь не может же быть? Не носят наследные графы дешевых, потертых штанов, едва достающих до щиколоток.

– Это я, – опровергая мои сомнения безнадежно буркнул парнишка и повернулся к выходу, – пойду, переоденусь.

– Зачем?

– Ну ты же отдашь меня мачехе…

– Зачем? – с нажимом повторяю я, и тишина, и до того момента не нарушаемая даже вздохами, становится прямо-таки осязаемой.

– Иначе она никому тут житья не даст, – обреченно махнув рукой, парень двинулся дальше.

– Ларик… – окликаю пока негромко, но в груди уже закипает гнев.

Не на него, разумеется, за что сердиться на этого и без того несчастного подростка. А на женщину, сумевшую отравить жизнь доверенному ей ребенку настолько, что он бежал из родного дома.

– Тал, – поправил он и на миг оглянулся, – спасибо, но я все понимаю…

– Ничего ты пока не понимаешь, – яростно рявкнул я, – но мне и объяснить не трудно. Занимайте столы, но постарайтесь сразу выбирать какой больше нравится.

Ученики послушно повернулись к лекционному залу, разглядывая необычное помещение. Смотрел и я, стараясь представить, что впервые вижу кафедру учителя, стоящую справа от входа и полукружья ярусов, полого поднимающихся от нее. Их три и каждый ровно на локоть выше предыдущего, мне хотелось, рассказывая, видеть лица всех учеников. Поэтому и небольшие столы, рассчитанные на одного, стоят не шеренгами а вразброс и ни один не придвинут к другому. И даже если кому-то захочется сдвинуть – сделать это невозможно, все намертво прикручены к полу. Ну и ради удобства, все чем-то отличаются. Цветом, отделкой, формой столешницы, абажуром настольной лампы или подставкой для книг.

Минут пять ученики суетились, пробуя удобство столов и мягкость стульев, менялись местами и постепенно стихли, найдя место по своему вкусу. Это не сложно, столов более двадцати, и не случайно. Человек должен твердо знать, что у него всегда есть возможность выбора.

– Нас там ждут… – обречённо напоминает Тал, и звучащая в его голосе безнадежность бьёт меня хлеще, чем кнутом.

– Выбери себе стол, – мягко советую юному графу, – и не спеши, тебе за ним три года сидеть. А гости никуда не денутся.

Спорить, озадаченный моим советом парнишка не решается, и усаживается за ближайший свободный стол. Но хотя выбирает почти не глядя, все же проходит мимо светло-розового, с изящной резьбой, типично женского стола. И это радует, поскольку свидетельствует о сложившемся вкусе и твердости принципов.

– Все устроились? – спрашиваю учеников, стукнув для проверки по висящему перед кафедрой колокольчику, – тогда выслушайте короткую информацию. Главное, что необходимо помнить всегда, эта школа ничего общего не имеет с обычными. Там просто учат читать и считать… ну и разным наукам. А здесь вы будете учиться понимать людей, распознавать затаившихся негодяев, замечать обиженных и обделенных. А потом обо всем этом докладывать королю, так как станете его дополнительными глазами и ушами. И именно по его приказу создана эта школа и шел отбор способных подростков. Я не говорю вам ничего нового, все это слышали и знают, но никто не догадывается, что с той минуты, как я привел вас в этот дом, все вы зачислены на королевскую службу и имеете особые привилегии. Одна из них – неприкосновенность. Никто, кроме короля, не имеет права вас судить или наказывать, никто не имеет права на вашу свободу и ваше имущество. Но и это не все. На время вашей учебы король передал мне право действовать от его имени. И поэтому никто не сможет никого из вас отсюда забрать, так как сам я никого отдавать не намерен.

– А если начнет шантажировать или угрожать? – сидящая в первом ряду Лин смотрит настороженно и чуть недоверчиво.

– Мне? – даже поперхнулся я, – хотелось бы посмотреть