Читать книгу "Пять лет рядом с президентом - Виктор Николаевич Ярошенко"

коммунистического режима на рыночно-многопартийный.

Кампания, которая началась в феврале 1989 года, оказалась очень сложной. Особенно для нас, «территориальщиков». Она была настоящим чистилищем, полем бескомпромиссной политической борьбы. Я был самовыдвиженцем в округе, где жили около 400 000 человек. Он расходился клином от центра города к периферии. Границы этого клина проходили примерно по улице Горького (ныне Тверской), Ленинградскому проспекту до метро «Сокол» с одной стороны и по Красной Пресне и Хорошевскому шоссе – с другой.

За одно депутатское место в нашем округе боролись 13 кандидатов, которые в основном были выдвиженцами Фрунзенского райкома КПСС, Фрунзенского исполкома, райкома комсомола, государственных профсоюзов и т. д. Против меня использовался довольно мощный административный и полукриминальный ресурс.

Я был, как сегодня принято говорить, независимым кандидатом. На работе пришлось взять месячный отпуск за свой счет, после чего я стал проводить энергичную избирательную кампанию. Меня активно поддерживали многие сотрудники Научно-производственного объединения по тракторостроению (НПО-НАТИ), где я работал заместителем генерального директора по экономике и внешним связям. Особенно хочется отметить Сергея Пацеля и Владимира Свиридова – низкий им поклон. Но были и те, кто, очевидно, завидовал и ревновал, стараясь всячески помешать. Например, генеральный директор НПО-НАТИ Николай Щельцин, который тоже баллотировался в депутаты, но на всех избирательных собраниях проигрывал мне по результатам тайных голосований. Сотрудники нашего объединения даже на последний, XXVIII съезд КПСС выбрали делегатом меня, отказав в доверии своему директору.

На окружном избирательном собрании, которое должно было определить список кандидатов от округа, развернулась серьезная борьба. Там собрались все кандидаты, которые были выдвинуты (или нахалы, как я, сами выдвинулись) для участия в избирательной кампании. Интерес к первым выборам был огромный, и зал был переполнен. Во Фрунзенском районе нас оказалось 13 человек, и, так как моя фамилия начинается с буквы «Я», меня последним пригласили на сцену, где уже комфортно расположились мои оппоненты. Прежде всего, поднимаясь по крутой лестнице, я споткнулся.

– Плохая примета, – неудачно пошутил кто-то довольно громко из зала, – Боливар споткнулся – не дойдет до финиша.

Потенциальные избиратели невольно захихикали. Вдобавок ко всему на сцене за длинным столом организаторы, случайно или нет, поставили только 12 из 13 необходимых стульев. Пришлось некоторое время потоптаться на месте. Мне не оказалось места даже на избирательном подиуме – еще одна плохая примета. Но я бодро изложил свою программу, ответил на каверзные вопросы.

На собрание я пришел с минимально возможной поддержкой – а какой она могла быть у человека безо всякого административного ресурса.

– Что с него взять, – сказал один из оппонентов, – самовыдвиженец.

Однако после 10 часов изнурительной борьбы и нескольких туров рейтингового голосования Ярошенко В.Н. получил 365 голосов, вышел на первое место и был допущен до избирательной кампании.

Но это было только начало испытаний. Приходилось по 2–3 раза в день выступать на различных митингах, встречах с избирателями, дискуссиях. Каждый раз после выступления кандидата по его программе начиналось обсуждение его предложений и позиции, вопросы-ответы.

Почти с самого начала избирательной кампании на мои встречи с избирателями стала регулярно приходить хорошо одетая молодая женщина в пестрой шубе – из-за этой примечательной шубы про себя я ее называл курицей.

Она одной из первых тянула руку, прося слово для «важного заявления». Представлялась лучшей подругой моей бывшей жены и постоянно кудахтала, какой я злодей, бросивший семью.

За четыре года до выборов моя семья действительно распалась, но не по моей вине и не по моей инициативе. Как говорят, под каждой крышей – свои мыши. Жизнь резко поменялась, но постепенно всё начинало возвращаться на круги своя.

К сожалению, я слишком хорошо знал лучших подруг моей бывшей жены, которые, как это часто бывает, сыграли определенную роль в разводе, и этой «подруги» среди них точно не было.

Избиратели вяло и недоверчиво реагировали на ее «разоблачения», и мне даже показалось, что она приносит мне дополнительные очки. Но все-таки она стала меня раздражать. Я, конечно, понимал, что это подстава одного из моих конкурентов, и даже догадывался кого. Он пытался меня дискредитировать, переводя стрелку на бывшую жену, провоцируя меня на публичный скандал.

Тогда я придумал простой и логичный ход. Когда в очередной раз увидел эту даму в первых рядах на собрании в зале студенческого общежития на Хорошевском шоссе, коротко объяснил ситуацию профессору, ведущему избирательное собрание. Я предложил ему задать этой женщине, если она попросит слова, несколько наводящих вопросов о моей бывшей жене. На листке бумаги я написал простейшие вопросы – прическа, цвет волос и комплекция – а также правильные ответы.

Так и случилось: среди прочих она потянула руку, прося слова, а профессор, не желая откладывать решение этой проблемы, любезно предоставил ей слово первой.

Ведущий для чистоты эксперимента даже уточнил вопросы:

– Прическа – гладкая или пышная? Цвет волос – блондинка, брюнетка или шатенка? Комплекция – полная или хрупкая? Высокая или «дюймовочка»?

Провокаторша покраснела и на все вопросы ответила неправильно, даже случайно не отгадала ни одного правильного ответа. После чего профессор, как на экзаменах, зачитал правильные ответы и сказал:

– Мадам, прошу вас немедленно покинуть аудиторию…

Женщину освистали, и больше я ее не видел.

Через 7 лет после этих событий, когда я уже работал Торгпредом России во Франции, на выставку в Бурже приехал директор крупнейшего закрытого оборонного предприятия Москвы. Это был мой главный конкурент на выборах народных депутатов СССР, с которым мы вышли во второй тур голосования.

Во время коктейля, посвященного закрытию салона, я, между делом, рассказал ему этот забавный эпизод и спросил:

– Дело прошлое, я не в обиде. Не ваших ли рук дело, коллега?

– Ну, что вы, Виктор Николаевич! Как вы могли подумать?! Это точно не я, впрочем, мои помощники и без моего ведома могли, конечно, что-нибудь отчебучить…

На том с миром и разошлись. Кстати, на предприятии прошла успешно проведенная моим оппонентом приватизация и он, проиграв на выборах, в итоге остался не внакладе во всем остальном. Многим из тех, кому не повезло в выборах, повезло в деньгах.

Но приключение с «курицей» было не единственным.

Однажды утром, собираясь ехать на работу, я вышел на улицу, и чуть не потерял дар речи – мои заслуженные «Жигули» третьей модели, которыми я гордился и на которые собирал деньги несколько лет, делая по ночам переводы с французского языка, оказались под кучей полузастывшего бетона.

Ночью некие «доброжелатели» подогнали к нашему дому самосвал с жидким бетоном и, очевидно, с огромным удовольствием разгрузили его на багажник моих «Жигулей». Этого злодеям показалось мало, и они, наверное, уже лопатами набросали бетон и на крышу моего несчастного автомобиля.

В тот день, лишившись на время автомобиля, я впервые искренне пожалел о своих демократических инициативах. Дело в том, что я, как заместитель генерального директора по экономике объединения НАТИ, в целях постепенного перехода к рыночным отношениям вводил систему материального поощрения тех руководителей, которые добровольно отказывались от льгот. В том числе речь шла о персональных автомобилях.

В объединении, включая 11 филиалов, работали более 4 тысяч человек. Поэтому, по существовавшим нормам, многим руководителям полагались персональные «Волги» с водителем. Я, среди прочего, предложил пересесть всем руководителям на личные автомобили с одновременной компенсацией их затрат на эксплуатацию и ремонт автомобилей. Тем же «боссам», у которых не было личных автомобилей, предлагалось выкупить «персоналки». Так более 30 лет тому назад мною была начата своеобразная монетизация льгот.

Но, в отличие от печально известной монетизации 2005 года, льготы я пытался отобрать не у пенсионеров, а у руководителей. Я первым подал пример и пересел на «Жигули». Вот почему в тот день, когда мои «Жигули» оказались погребены под бетоном, помощи мне было ждать не от кого, мой бывший водитель развозил сотрудников по удаленным филиалам.

Кстати, возвращаясь к сегодняшним временам, следует заметить, что во всех цивилизованных странах в налоговых декларациях существует обязательная для заполнения графа: «…получаемые бесплатно услуги и товары». Если чиновник, депутат, мэр, губернатор или топ-менеджер ездит на автомобиле, который он не покупал за счет своих доходов; если зарплату водителю он платит не из своего кармана; если он пользуется государственной дачей или квартирой, имеет «бесплатные» медицинские страховки и т. д., то счастливый обладатель всех этих радостей платит дополнительный ежегодный налог. И именно это как на Западе, так и на Востоке называется «социальная справедливость».

Но вернемся в избирательную кампанию 1989 года. Как самовыдвиженец, я мешал практически всем, против меня