Читать книгу "Нервы - Лестер Дель Рей"

Это случилось на Первом Конвертере – том, с которого началось процветание Компании, позволившем ей взять под свой контроль все производство искусственных элементов – задолго до того, как Уэмрат в Калтехе нашел способ использовать некоторые сверхтяжелые изотопы для создания ультраэффективной радиационной защиты. У Первого Конвертера был лишь огромный старый бетонный щит, но конвертеры были дороги, и Компания не избавлялась от него, а продолжала использовать для сравнительно спокойных реакций. Если при работе с ним принимались все необходимые меры защиты, он не представлял никакой серьезной опасности.

Блейк насмешливо кашлянул:

– Док, вы стареете: раньше вы давали им повод попотеть! Ну, я, пожалуй, пойду и посмотрю за сотрудниками. Вдруг кто-нибудь опоздает на минуту. Что тогда с нами будет?

Феррел вышел за ним. По пути он заметил доктора Дженкинса: склонившись над какой-то книгой, тот сидел в своем кабинете. Молодой человек без улыбки кивнул ему в знак приветствия. Доктор также ответил поклоном и не стал отвлекать его расспросами о том, что тот читает. Дженкинс, по крайней мере, образован и любит трудиться. Неделя это слишком маленький срок, чтобы понять, достаточно ли он крепок, чтобы остаться и работать здесь, но, скорее всего, так и будет, если только у него выдержат нервы. Казалось, Дженкинс состоял из одних сухожилий, обернутых туго натянутой кожей, а из-под копны светлых волос на доктора смотрели глубоко посаженные глаза. Он больше походил на какого-нибудь прозябающего в мансардах полуголодного поэта, он всегда находился в каком-то нервном возбуждении, но его практическая подготовка была действительно отменно хороша.

На минуту доктор задумался, а не вернуться ли ему в кабинет и не вздремнуть ли в старом кресле. Со всей работой, которая была в лазарете, Блейк мог спокойно справиться сам. Все в конторе уже давно шло, как заведено, и устраивать какие бы то ни было проверки было незачем. У него еще оставалось несколько минут для сна до того, как Палмер позовет его. Он уже было повернул назад, но замешкался, увидев Дженкинса: при его теперешнем отношении к работе он мог и не понять сна на рабочем месте.

– Если я кому-то понадоблюсь, я в кабинете Палмера, – громко сказал он.

Дженкинс кивнул в ответ, и доктор вышел через боковую дверь и пошел по длинной дорожке по направлению к административному зданию. Над ним нависала уродливая громадина корпуса электрогенератора – старейшего строения на всей территории.

Все в кабинете Палмера, даже встроенный бар, было спроектировано так, чтобы обеспечить административному работнику все удобства, но при этом прямо посередине комнаты стоял старый чертежный стол, заменявший письменный. Он был весь завален схемами и таблицами, покрыт чернильными пятнами и захламлен какими-то настольными мелочами, стаканчиками для карандашей и скомканными листами бумаги. Один угол был сильно обструган: раньше Палмер отщипывал оттуда своеобразные зубочистки – до того, как перешел на комплексные обеды. Под стать кабинету был и его владелец: отлично выбритый и подстриженный, в дорогой безвкусной одежде, с умным выражением сурового лица; все говорило о том, что перед вами хороший администратор. Но сейчас он снял свой пиджак и бросил его на обитую кожей кушетку, сменив на старую потертую кожаную куртку. Его руки загрубели от тяжелой работы: вены выпирали из-под кожи, и костяшки пальцев распухли. Его хорошая физическая форма оставалась такой же хорошей, что и у простого инженера на стройке. Он кивком указал Феррелу на стул, но сам остался стоять.

– Спасибо, что пришел, док. Мы услышали об этом вчера поздно вечером. С ними едет даже инспектор АЕС, а он только и мечтает о том, как бы лишить нас лицензии, если мы не покажем себя пай-мальчиками. Но против него я ничего не имею: АЕС – единственные в правительстве, кто играет честно. Но вся остальная компания – репортеры Гильдена – им-то не нужно ничего, кроме сенсаций и неприятностей. Сегодня мне здесь понадобится каждый стоящий человек.

– Но ведь это бессмыслица! – запротестовал доктор. Они уже не смогут обходиться без заводов. Если мы прекратим производство, все больницы страны не смогут нормально работать, да и не они одни. Нельзя же переносить аакоть: туда, куда не доберется ни один рабочий.

– То же самое мы говорили о запрете, док: нельзя его вводить, но они это сделали, – устало вздохнул Палмер.

– Но ведь атомные станции совсем не так опасны!

– К сожалению, они могут стать очень опасными, – сказал Палмер. Он умирал от усталости, а его покрасневшие глаза свидетельствовали о том, что он, возможно, совсем не спал. Мы используем атомную энергию уже около четверти века. Это значит, что самые первые станции, которые мы строили, не до конца представляя себе, с чем именно имеем дело, – а я участвовал в строительстве некоторых из них, – возможно, находятся в очень плохом состоянии. Также это значит, что целое поколение рабочих и инженеров воспринимало атомную энергию как нечто само собой разумеющееся. Сейчас они потеряли бдительность. Проверки, которые проводились после происшествия в Кротоне, обнаружили, что местность вокруг полудюжины заводов загрязнена радиоактивными веществами. Их нужно специально охранять.

Он плюхнулся на кушетку, смахнул на пол стопки государственных бюллетеней и стал массировать виски.

– Я думаю, в этом мы чисты, док. Но ирония судьбы в том, что старик Гильден когда-то давно неправильно воспользовался одним из наших ранних препаратов и слегка отравился. Он объявил нам войну, и здесь направление его главного удара. Ну ладно, я вызвал тебя не для того, чтобы просто поплакаться. Я хочу, чтобы ты проверил возможного «звонаря».

На рассвете атомной промышленности многие компании буквально увязали в судебных тяжбах по заявлениям людей, будто бы пострадавших от радиоактивного облучения. Немногие из этих исков имели под собой реальную почву. Большинство из них было сфабриковано с целью выбить деньги под угрозой раздувания дела в суде. Тех, кто выставлял подобные иски, и называли звонарями.

– Кто-то с завода? – спросил доктор.

С ними было сложнее всего, так как за время работы на предприятии каждый получил какую-то дозу облучения.

– Служащая кондитерской в Кимберли. Я заезжал к ней вчера вечером. Мне показалось, она уверена в том, что сильно облучилась. Кто-то просто использует ее. У нее дорогой адвокат. Он ни за что не хотел говорить мне, кто ее лечащий врач. Но я заставил ее описать симптомы – она действительно выглядит больной.

Он передал доктору лист бумаги, исписанный его грубым угловатым почерком. Феррел внимательно вчитался в записи. Хоть и не без труда, он все же смог вычленить суть дела из нагромождения деталей, которые Палмер, как полный дилетант в медицине, считал важными фактами.

– Мне понадобится больше. Для начала как минимум побольше крови для анализа, – сказал он, отказываясь делать какие-нибудь выводы на месте.

– Я раздобыл и это. Под видом своей секретарши я взял с собой твою ассистентку Додд. Пока я отвлекал ее адвоката на улице, делая вид, что хочу все уладить по-тихому, она запугала женщину и заставила ее сдать кровь на анализ. Держи! – Он протянул пузырек, и доктор отметил про себя, что Додд постаралась на славу. Да и как могло быть иначе, если уж она умудрилась убедить женщину пойти на это.