Читать книгу "Смерть в озере - Кэролайн Данфорд"

– А ты что сказала?

– Сказала, что чертовски этому рада и что я только занимала должность полуэкономки со всеобщего молчаливого согласия.

Я рассмеялась.

– И знаешь, что она ответила?

Я покачала головой.

– Она ответила, и я цитирую, – тут Мерри, приосанившись, произнесла с акцентом, присущим, как она считала, высшему обществу, но на самом деле напоминавшим насморк: – «В христианском доме, Мэри, а, как я думаю, это именно такой дом, иначе я бы не приняла это предложение, никто не должен ругаться. Однако я высоко ценю и твое чувство долга перед хозяевами, раз в подобных тяжелых обстоятельствах ты делала все возможное, и то, что ты не питаешь негодования из-за моего приезда. Чтобы отплатить за твою доброту, я приложу все усилия и займусь твоим обучением: однажды ты станешь великолепной экономкой».

– Очень мило с ее стороны, – заметила я.

– Мне и она сама кажется милой, – призналась Мерри. – Хотя ведет себя слишком церемонно, а еще она против замужних служанок. Я уже попросила Меррита молчать на эту тему. Пусть она официозна, зато справедлива. Думаю, я смогу многому у нее научиться.

– Отлично, – уже почти сквозь сон одобрила я. – Надо будет завтра с ней познакомиться.

– О нет, – вдруг возразила Мерри. – Я бы на твоем месте этого не делала, правда.

Так как я уже засыпала, то подумала, что неправильно ее расслышала.

Но следующее утро доказало, что услышала я все верно.

Привыкнув вставать раньше хозяев дома, я обычно спускалась на кухню, где готовившая завтрак миссис Дейтон угощала меня чашечкой чая с тостом. Там я могла поболтать со старыми друзьями и узнать последние новости – хорошие слуги замечают все, что происходит в доме.

Но этим утром стоило мне, как всегда, устроиться за кухонным столом, миссис Дейтон испуганно на меня взглянула и собиралась было что-то сказать, как прямо за моей спиной раздался голос:

– Мисс Сент-Джон! Что вам угодно?

Голос был властный, точно у гувернантки, и я тут же вскочила на ноги. Обернувшись, увидела высокую женщину средних лет, худощавую, в черном платье, с аккуратно уложенными седыми волосами. В целом совершенно неприметная, вот только лицо ее мне живо напомнило горгулий на церкви моего покойного отца. У меня открылся рот.

– П-п-рошу прощения, – заикаясь, пробормотала я. – Не слышала, как вы подошли.

Миссис Льюис слегка улыбнулась, давая понять, что оценила мою тактичность по поводу ее внешности, а также что видит она меня насквозь.

– Возможно, вы будете столь любезны и уделите мне несколько минут.

Я непонимающе смотрела на нее.

– В моем кабинете, – уточнила она.

– Но я еще не допила чай, – возразила я.

– Завтрак для всей семьи будет подан через полчаса.

Вот оно что. Есть на кухне – совершенно непозволительное поведение. Мы вошли в ее кабинет, который когда-то принадлежал мне, и я тут же пустилась в объяснения:

– Понимаете, моя ситуация несколько необычная…

– Я знаю, – прервала меня миссис Льюис. – Вы блистательно продвинулись по службе, – констатировала она без всякого негодования. – Но как бы ни сложно было продвигаться наверх, мисс Сент-Джон, куда сложнее вернуться обратно. Я понимаю, что вы бесспорно питаете к служащим теплые чувства и даже считаете некоторых старыми друзьями, но, боюсь, позволить этому продолжаться я не могу. Миссис Дейтон сегодня с утра мучает жестокий ревматизм, о чем, я уверена, вы совершенно не догадывались. Готовить столь обильный завтрак, что заказали господа, для нее весьма затруднительно, но она решительно настроена выполнить свою работу, что достойно восхищения.

– В самом деле, – тихонько пробормотала я.

– Горничную она бы выпроводила из кухни, чтобы спокойно работать, но не имеет права так поступить с компаньонкой.

– Но я бы все поняла! – воскликнула я.

– Она бы также побоялась сказать что-либо, чтобы вы не думали, что она отвергает вашу дружбу потому, что вы теперь занимаете должность гораздо выше по статусу. Как вам известно, у нее очень доброе сердце.

– Вы хотите сказать, что на нижнем этаже я только буду всем мешать, – медленно произнесла я.

– Боюсь, что так, мисс Сент-Джон. Я понимаю, что хотя вы и занимаете новое положение в доме, вам, может быть, слегка одиноко, и мне очень жаль вам об этом говорить, но я не допущу нарушений привычного распорядка работы. Мой долг и моя прямая обязанность – обеспечить слаженную работу всего дома.

– Разумеется, – согласилась я, с ужасом чувствуя подступающие слезы.

– Я знала, что вы благоразумная женщина и с вами можно говорить откровенно, – кивнула миссис Льюис. Видимо, в ее устах это было высочайшей похвалой, и я выдавила улыбку. – А теперь, – продолжила она, – до возвращения нашего дворецкого я планирую научить Арчи носить посуду, он потренируется на не очень ценном сервизе, и я даже попробую убедить его овладеть мастерством разрезания индейки.

– После первых нескольких попыток птица, скорее всего, будет в таком состоянии, что наверх подавать ее будет невозможно.

Лицо горгульи расплылось в широкой улыбке.

– Действительно, и ему в таком случае придется съесть результат самому. Разумное замечание. Хотя, сказать по правде, я очень надеюсь, что мистер Маклеод вернется к нам еще до Рождества.

Я же, в свою очередь, гадала, позволят ли Рори Маклеоду после его возвращения общаться со мной, и захочет ли он этого вообще.

Глава 3

Рождество

Я возражала, просила, даже умоляла, но Риченда все равно отправилась в Лондон за рождественскими покупками без меня. В ее отсутствие мы с Ричардом старательно избегали друг друга. Мерри, которой я объяснила суть распоряжения миссис Льюис, отмахнулась от него с присущим ей пренебрежением к распоряжениям вышестоящих. Она по-прежнему заглядывала ко мне время от времени поболтать, но я не могла не замечать, что эти визиты становятся все реже и реже. Погода ухудшилась настолько, что даже Бертрам перестал выходить поохотиться. Он решил научить меня игре в криббидж[3], чему меня, конечно же, уже научил отец. Каждый раз я уверенно выигрывала, и под конец Бертрам стал совсем угрюмым. Тогда по моему предложению мы перешли к шахматам. В них я тоже играла лучше, но, как и думала, его опрометчивые и непродуманные ходы было сложно предугадать, а, значит, и обыграть. Иногда решения оказывались ошибочными, иногда – гениальными. Наверное, в этот момент я острее, чем когда-либо, поняла, какие превосходные Бертраму достались мозги и как редко ему предоставлялась возможность их использовать.

Я также обнаружила, что отец Ричарда, похоже, поручил собрать библиотеку кому-то другому, потому что совершенно случайно там нашлись великолепные сочинения. С их помощью, а также благодаря ежедневным шахматным дуэлям и утренней газете мое душевное состояние улучшилось сильнее, чем когда-либо за последние годы. Я даже решилась слегка освежить свои знания греческого. Бертрам как-то застал меня за учебником, но, к счастью, ничего не понял. По моим представлениям, Бертрам в языках был не силен, ни в древних, ни в современных. Чтобы заниматься чем-то, ему должно было быть интересно – иначе он превращался в отъявленного лентяя. А языки требовали большого прилежания, что, как я теперь еще яснее понимала, было ему несвойственно. Я уже и не надеялась, что он будет по-настоящему счастлив в жизни – разве что найдет какую-нибудь цель, кроме реставрации «Белых садов».