Читать книгу "Это ты во всем виновата! - Пол Рудник"

— Мы имеем в виду тебя, — сказала мама, взяв меня за руку.

Внезапно мои ноги онемели и начали трястись. Я сильно сжала мамину руку и зажмурилась. Все мое тело захотело свернуться в маленький тугой шарик, чтобы избежать паники, будто бы оно могло таким образом укатиться от нее. Я должна что-то сказать, я должна что-то сделать, я должна сделать что-то, чтобы ситуация не стала еще более реальной.

— НЕТ! — закричала я. — Я… я… не могу! Я не буду этого делать! Пожалуйста, не просите меня об этом! Я… я… я не могу!

— Милая, Кейти, все нормально. — Мама тут же обняла меня. — Ты не обязана делать то, что не хочешь. Мы все прекрасно понимаем.

— Я… я… я. — Я делала глубокие вдохи и выдохи, пытаясь разжать онемевшие пальцы. Объятие мамы помогало, но страх не уходил.

— Кейти, я все понимаю, — произнесла тетушка Нэнси. — Мне не следовало сюда приходить.

Я сразу же мысленно вернулась в тот день, когда я последний раз видела Хеллер. День, когда я чуть не умерла. Люди, пережившие авто- или авиакатастрофу, не всегда могут вспомнить детали произошедшего, зачастую они помнят лишь то, как спустя несколько дней очнулись в больнице. Я помнила почти все, особенно страх. Терапевт посоветовал мне оценивать мои панические атаки по шкале от одного до десяти, но почему эта шкала оканчивается на десяти? Десять — ничто. Десять — это когда ты темной ночью остаешься дома одна и слышишь хлопок входной двери. Эта атака заслуживает оценку где-то около тысячи. Потому что это связано с Хеллер.

— Кейти, Кейти, я здесь, ничего плохого не случится, — уверяла мама, крепко обнимая меня, пока я раскачивалась туда-сюда и быстро хлопала глазами в попытке скрыться от всего мира.

— Просто… — начала тетушка Нэнси. — Нет. Все будет хорошо. Должно быть.

— Что? — спросила я, открыв глаза. — Что ты хотела сказать?

— Я знаю, ты ненавидишь Хеллер, — сказала тетушка Нэнси, — и у тебя для этого есть веские основания. Просто — хоть я и не имею права это говорить, но я постоянно об этом думаю — Хеллер в тебе нуждается.

Хеллер ЧТО? Хеллер никогда во мне не нуждалась. Хеллер вообще никто никогда не был нужен. Хеллер была самым независимым, самоуверенным и безрассудным человеком, которого я когда-либо встречала. Хеллер во всех смыслах была моей полной противоположностью. И сейчас она во мне нуждалась?

— Что… что вы имеете в виду? Почему Хеллер во мне нуждается?

— Ну, — заговорила мама, — ты такая милая, дисциплинированная и рассудительная. Мы с твоим отцом очень тобой гордимся. Ты образец для подражания и прекрасная молодая девушка. И ты одна из Синглберри — я просто обязана была это сказать. Ты могла бы подать пример. Просто, быть может, ты могла бы изменить жизнь Хеллер.

Боже мой. Серьезно. БОЖЕ МОЙ. Бог говорил со мной. Вот его слова: «Кейтлин, ты очень хорошая девочка, но этого недостаточно. Ты должна помогать другим. Ты должна протягивать руку помощи. Если ты воистину хороший человек, то должна помогать самым сложным, самым недостойным и самым злым людям на свете. Ты должна помочь Хеллер».

Как я могу ей помочь, когда смертельно ее ненавижу? Она же никогда меня не слушала. Она пьет, принимает наркотики, занимается сексом и бог весть что еще, что-то более ужасное, чем все это вместе взятое, что-то настолько гнилое, низменное и отвратительное, что мой невинный мозг не в силах даже вообразить.

Мама права. Есть только один способ помочь Хеллер. Я сделаю ее одной из Синглберри.

Я перестала раскачиваться, поправила юбку и задрала подбородок, потому что собиралась принять вызов Всевышнего. Прямо как Линнея из «Войн ангела», я собиралась спуститься в недра преисподней и спасти планету, ну, или хотя бы Хеллер Харриган. Может, я и не была ангелом, святой или Жанной д'Арк. А может, и была.

— Я согласна, — с гордостью объявила я, в то же время стараясь, чтобы мое заявление прозвучало самоотверженно и скромно, потому что в действительности я именно такая. — Я помогу Хеллер.

Глава 9

На пути к Хеллер[5]

Следующие полчаса, пока мама упаковывала в мой чемодан одежду на предстоящий уик-энд, тетушка Нэнси, пребывая в смятении, постоянно бормотала что-то вроде: «А нет ли у Кейтлин чего-нибудь с блестками?» и «Неужели ей правда нужно столько пар гольфов? Разве гольфы — это не пояс целомудрия для голеней?» Наконец мама заставила ее умолкнуть, сказав: «Нэнси, мы хотим, чтобы Кейтлин оставалась собой, а не уподоблялась этим голливудским созданиям с бушующими гормонами. Тем более Хеллер не лишне узнать, как выглядит нижнее белье».

К тому времени, как перед нашим домом остановился огромный черный лимузин, вокруг меня столпилась вся семья. Я путешествовала и раньше — в Брэнсон, штат Миссури, на концерты, — когда мы набивались как сельди в бочке в отремонтированный школьный автобус. Папа купил его много лет назад на местном аукционе, установил ремни безопасности и раскрасил снаружи в наши семейные цвета: бордовый и золотой. По обеим сторонам нарисовал нотный стан и записал имя каждого из нас в виде ноты, добавляя новые знаки по мере появления новых Синглберри. Мы называли автобус «Синглберри экспресс», иногда «Синглбас». Хеллер как-то заметила: «Эта штука выглядит так, будто везет умственно отсталых учеников в хоровой лагерь. И мне кажется, так оно и есть».

Конечно же, я никогда не ездила на лимузине, и мои братья и сестры тотчас окружили его, словно пиньяту со сладостями… или взрывчатку.

— Круто! — воскликнул семилетний Картер, любитель практически всего, что на колесах.

— Весь этот автомобиль для одной Кейтлин? — уточнила Коринн, сестра-близнец Картера. — В нем есть ванная?

— Дети, не прикасайтесь к машине, — велел папа, хотя ему самому с трудом удавалось сдерживать себя. Мой папа здорово разбирается во всяких механизмах, так что, будьте уверены, он умирал от желания заглянуть под капот лимузина, а также протестировать его на дороге, особенно на поворотах.

— Кейтлин поедет на этой машине только потому, что ей нужно выполнить одно задание, — разъяснила всем мама.

— О боже, лимузин… — со слезами на глазах пробормотала тетушка Нэнси. — Первый тройничок у меня случился как раз в лимузине.

— В смысле, тройничок? — спросил Картер.

— Тройная автомагистраль, — быстро ответила Калико, положив конец теме.

— Милая, — сказала мама, обнимая меня особенно крепко, — мы так гордимся тобой, но просим быть предельно осторожной. Мы хотим, чтобы ты каждый час звонила нам и сообщала последние новости.

Папа протянул мне сотовый, и тогда я впервые коснулась подобной вещицы. Я видела людей с сотовыми, и у моих родителей они тоже были, но на сей счет в семье Синглберри имелось правило. Папа всегда нарекал: «До восемнадцати лет человеку мобильник не нужен, если только он не хирург, наркоторговец или проститутка». Когда он в первый раз сказал мне об этом, Хеллер выдала: «Вот было бы круто быть всеми тремя сразу».