Читать книгу "Выбрать волю - Мария Берестова"

Нет, гадать можно до бесконечности.

Мысль заслать в дом адмирала соглядатаев, чтобы выяснить потихоньку, что Эсна за человек, ему в голову не пришла. Он был слишком унижен уже самим тем обстоятельством, что не может получить желаемое по первому требованию, — прикладывать какие-то усилия в такой ситуации казалось ему тем паче унизительным.

Отложив меч, Грэхард уселся на утоптанную землю тренировочной площадки, поджав ноги. И ведь даже не выкрадешь её теперь! Если после его сватовства Эсна неожиданно пропадёт — Кьеринов нипочём не убедить, что он здесь не причём. Болван. Нужно было сразу красть, а не предаваться философским размышлениям и сомнениям.

Придётся работать с тем, что получилось, и разыгрывать те карты, какие есть на руках.

Так что на положенное ему по регламенту получасовое свидание в беседке — кусты жасмина и впрямь росли вокруг, но уже давно отцвели, — владыка Ньона явился при полном параде, в пышном и богатом придворном облачении, вымытый, гладко причёсанный, даже надушенный. Одним словом, вырядился так вырядился, словно первый столичный щёголь.

Эсна в нарядном одеянии, украшенном золотой вышивкой, тоже была более чем хороша — во всяком случае, впервые видевший её столь близко Грэхард взгляда от неё отвести не мог.

Он смотрел на неё в упор, но видел совсем иначе, нежели видят все люди; в его воображении она словно светилась внутренним светом. Ему казалось, что у неё удивительные глаза — огромные и глубокие, словно вмещающие в себя весь мир; сама же Эсна, по правде сказать, отметила бы, что глаза у неё, пожалуй, маленькие и со слишком узким разрезом, да и расставлены несколько широко. Черты её лица представлялись Грэхарду мягкими и нежными, словно выступающими волнами в ореоле солнечного света; а Эсна всегда полагала, что скулы у неё слишком широкие, и глаза, нос, рот кажутся слишком мелкими в сравнении с общей шириной лица. Прибавить сюда светлые ресницы и брови, почти бесцветные губы — Эсна приходила в отчаяние, когда глядела на себя в зеркало и наблюдала эту полную безвыразительность собственных черт. Грэхарду, напротив, казалось, что из глаз её льётся свет — так виделись ему её ресницы — и что свет этот отражается во всём, преломляясь в каждом волоске в бровях и наполняя изнутри губы, тёплые даже на взгляд.

Грэхард смотрел, и видел её такой, какой её никто и никогда не видел; Эсна не знала, о чём он думает и почему так жадно пожирает её глазами, и в страхе дышать, и то-то, старалась через раз.

Это, знаете, весьма волнительно, когда вы вдруг оказываетесь настолько вблизи с правителем вашей страны — которого раньше вы видели только издалека и в самых торжественных обстоятельствах. Конечно, без своего воинского доспеха — а чаще всего Эсна видала его именно в доспехе — Грэхард, во всяком случае, терял сходство с гранитной глыбой. Но и без кожаных и железных накладок он отличался могучим телосложением, а пышные ньонские одеяния делали его ещё больше на вид, поэтому Эсна, по чести сказать, чувствовала некоторый страх. Грэхард был для неё одновременно и врагом семьи, и повелителем, а перспективы провести с ним наедине полчаса и без того казались не самыми радужными — но уж с учётом этого пристального взгляда...

«Хотя нет, пусть уж лучше смотрит, чем говорит, — решила внутри себя Эсна. — По крайней мере, пока он молчит, и мне уместно молчать, и, быть может, мы так и разойдёмся?»

Эта мысль её приободрила, и она неосознанно улыбнулась, не зная, какое действие произведёт на него её нечаянная улыбка.

Необъяснимо, но факт: у смелого покорителя земель и сурового правителя сердце на секунду споткнулось, замерло, встрепенулось — чтобы тут же понестись вперёд с бешеной скоростью, как у влюблённого юнца, впервые попавшего в ловушку женских чар.

Грэхард удивлённо моргнул, почти неуловимо покраснел и отвёл взгляд, пытаясь совладать с собой. Ему казалось, что за эти годы он неплохо научился справляться со своей странной напастью, но он никак не ожидал, что близость объекта его воздыханий заденет его настолько глубоко за живое.

Размеренно дыша, он выкинул из головы все мысли и попытался привести сердцебиение в норму.

Хотя смятение его со стороны было почти незаметно, Эсна, тем не менее, успела сложить два и два. Картинка-то, в целом, и так была однозначной, и в любом другом случае первым же пришедшим на ум объяснением и оказалась констатация явного неравнодушия. Но уж слишком не вязалось неравнодушие такого рода — и массивная фигура ньонского владыки, человека с репутацией более чем суровой.

Мгновенно отметя мысль, что находящийся перед ней мужчин влюблён в неё, — в самом деле, Эсна была слишком неуверенна в себе, чтобы полагать, что в неё можно влюбиться с первого взгляда, — она пришла к выводу, что владыка зачем-то пытается эту самую влюблённость изобразить.

Тут же она осознала, зачем это может быть ему нужно: ну конечно! Он хочет расстроить план отца и заставить Эсну выбрать его, а что может так хорошо сбить с пути дочернего послушания, как не романтически неудержимая страсть, отметающая любые предрассудки и преграды!

Мысленно хмыкнув, Эсна похвалила саму себя за сообразительность и принялась выстраивать дальнейшую картину. Очевидно, захватив её в жёны, владыка получит тем рычаг влияния на отца. Конечно, у того в случае чего хватило бы возможностей настоять на разводе и вырвать дочь из рук врага; поэтому-то и нужна ему влюблённая Эсна, которая сама радостно предаст семью во имя своей великой любви.

Таким образом, разобрав внутри себя, что именно сейчас происходит, она успокоилась и улыбнулась даже с некоторой уверенностью в себе и своих силах. Такими дешёвыми интригами её не проведёшь!

Надо отметить, что к этому времени вполне овладевший собой Грэхард с большим удовольствием любовался её мимикой, которая в некоторой степени отражала ход её мыслей. Ему было крайне любопытно, чему она хмурилась и в чём теперь торжествует, и, наконец, он первым нарушил молчание:

—Дорого бы я отдал, солнечная госпожа, чтобы узнать, о чём ты сейчас думаешь.

Эсна чуть не вздрогнула от неожиданности — она уже всерьёз надеялась, что он не заговорит. Радуясь, что не дала себя провести, она поспешила в ответе обозначить, что игра его раскрыта:

—Я пытаюсь понять, повелитель небес и земли, зачем бы вам вздумалось изображать, будто бы вы в меня влюблены.

Грэхард бы, возможно, пришёл в смятение от этого обличения, но восхищение напрочь перебило в нём все другие чувства. Расслаблено облокотившись на борт беседки, он, подначивая, предложил ей развить мысль:

—И к каким выводам ты пришла, солнечная госпожа?

Эсна скромно опустила ресницы и озвучила очевидное:

—Рискну предположить, о грозный повелитель небес и земли, что вы рассчитываете очаровать меня и таким образом получить способ влиять на моего отца, не правда ли?

Признаться, как раз эта мысль в голову Грэхарда и не забредала; до этого он рассматривал сугубо нелегальные способы заполучения Эсны, а о выгодах честного брака с ней задуматься всерьёз попросту не успел.