Читать книгу "Айн Рэнд. Эгоизм для победителей - Дженнифер Бернс"

Эти одинокие годы ей удалось пережить благодаря побегу в мир фантазии, где она воображала себя похожей на Екатерину Великую, постороннюю в русском дворце, которой приходилось пробираться к известности. Как и Екатерина, Алиса считала себя «ребёнком судьбы». «Они этого не знают, – думала она, – но докажу я это или нет, зависит от меня»[11]. Она убегала к страницам французских журналов для детей, которые давала ей мать, чтобы помочь в изучении языка. Там Алиса находила множество историй о прекрасных принцессах, храбрых авантюристах и смелых воинах. Погрузившись в самостоятельно созданную воображаемую вселенную, она начала сочинять свои собственные драматические истории, зачастую сидя на задних партах, погрузившись в вымысел вместо того, чтобы вникать в занятия.

Самой увлечённой аудиторией её ранних рассказов были две сестры. Нора, самая младшая, обладала теми же интровертными чертами и творческими наклонностями. Её коронным номером были карикатуры на членов семьи, которых она изображала как помесь человека со зверьми. Алиса и Нора были неразлучны, они называли себя Дакт 1 и Дакт 2 в честь крылатых динозавров из фантастического романа Артура Конан Дойла «Затерянный мир»[12]. Средняя сестра Наташа была хорошей пианисткой, общительной и компанейской. Нора и Наташа одинаково почитали талант своей старшей сестры, а перед сном Алиса читала им свои самые новые рассказы.

Но по мере того как смятение революции опускалось на семью Розенбаумов, им пришлось отказываться от роскоши, наполнявшей детство Алисы. Путешествия за границу и летние каникулы остались в далёком прошлом. Наблюдая за падением Санкт-Петербурга (теперь переименованного в Петроград), Анна убедила Зиновия в необходимости перебраться в Крым. Там, на царской территории, он смог открыть новый магазин и на короткое время стабилизировать ситуацию в семье. Алиса, будучи уже подростком, пошла в местную школу, где с помощью высококлассного образования ей удалось стать настоящей звездой.

Но Крым был недолговременным убежищем. Красноармейцы воевали с белогвардейцами за контроль над территорией, и Евпатория – город, в котором жила семья Розенбаумов, – была повержена в хаос. Солдаты коммунистов бесчинствовали в городе, снова ограбив Зиновия. Мало-помалу семья продала все драгоценности Анны. Как порядочной крестьянке, Алисе нужно было начать работать. Она занялась обучением солдат чтению.

В разгар этих мрачных лет Алиса неожиданно пробилась к своему отдалившемуся отцу. Благодаря политике. Несмотря на запрет читать газеты или говорить о политике, она с большим интересом следила за ходом революции. Когда однажды вечером Зиновий сказал, что уходит на одно политическое собрание, Алиса смело попросила взять её с собой. Удивлённый, но довольный, Зиновий согласился, и после у них впервые состоялся настоящий разговор. Он слушал Алису с уважением и предлагал озвучивать своё мнение.

Зиновий был антикоммунистом и, как говорила уже взрослая Рэнд, «проиндивидуалистом». Как и она. В её приключенческих рассказах героические борцы с советским режимом теперь заменяли рыцарей и принцесс. Свои дневники она наполнила поношением коммунистов, чему способствовала позиция отца. Для Алисы их связь была источником великой радости, позже она вспомнит, что «лишь после того, как мы стали политическими союзниками, я действительно почувствовала свою любовь к нему…». Она также осознала, что её отец «всецело признавал способности её ума», что впоследствии утвердит созревающее в ней самоощущение[13].

Как и в Петрограде, она не стала популярной среди одноклассников. Они просили у неё помощи в школьных делах, но не приглашали на вечеринки и не звали на свидания. Из-за отрешённости Алиса чувствовала негодование. Неужели одноклассники не любили её за то, что она была умнее? Они что, наказывали её за её достоинства? Это был первый отголосок идеи, которая позже всплывёт на поверхность в её творчестве. «Я думаю, поэтому у меня не клеятся отношения», – начала предполагать она, но в то же время переживала, что это объяснение было «слишком простым»[14].

Скорее всего, одноклассники считали Алису грубой и сварливой. Всем были известны её склонность провоцировать споры, неистовость взглядов и досадная неспособность избежать споров. Но по её мнению, их зависть вынудила её на одиночество. Алиса начала воспринимать себя героиней, несправедливо наказанной за лучшие свои качества. Позже она будет считать зависть и негодование основными социальными и политическими проблемами.

Обратившись к своему внутреннему миру, Алиса стала интересоваться не только тем, что она думает, но и тем, как она думает. До подросткового возраста её отношение к религии было несколько более радикальным, чем у всей семьи, и она считала себя атеисткой. Теперь она обнаружила две причины отсутствия в себе веры: логику и разум. Когда учитель рассказывал классу об Аристотеле и силлогизме, это было, «как если бы взорвалась лампочка». Последовательность была завладевшим её вниманием принципом, что неудивительно, учитывая её непредсказуемую жизнь, наполненную страхом. Последовательность, как понимала её Алиса, была дорогой к правде, способом победить в любимых ею жарких спорах, единственным методом определения истинности её мыслей[15].

В 1921 г., через три года после отъезда из Петрограда, семья Розенбаумов вернулась в город. Идти было некуда, потому что Крым, как и оставшаяся часть страны, отошёл под контроль коммунистов. Анна умоляла Зиновия уехать из России, бежать всей семьёй через Чёрное море, но он решительно ей возражал. Решение вернуться не было мудрым. Их квартиру и смежные владения отдали другим семьям, хотя Розенбаумы смогли выбить себе несколько комнат в здании, которым раньше по праву владел Зиновий.

Спустя годы Алиса в одном из рассказов опишет мрачное разочарование от возвращения семьи в Петроград: «В их новом доме не было парадного входа. Не было электричества; водопровод не работал; им приходилось носить воду в вёдрах с этажа ниже. Потолки покрывали жёлтые пятна, свидетельствовавшие о недавно прошедшем дожде». Все прелести роскоши и высокой культуры исчезли. Вместо серебряных ложек с монограммами – столовые приборы из тяжёлой жести. Не было хрусталя или серебра, а «в стенах торчали ржавые гвозди, указывавшие, где раньше висели картины»[16]. На приёмах хозяйки могли предложить гостям только сомнительные деликатесы в виде печенья из картофельных очисток и чай с таблетками сахарина вместо настоящего сахара.