Читать книгу "Забытый брак - Мелани Милберн"

Эмелия криво улыбнулась. Ее желудок скручивался узлом, стоило ей подумать о высоком, темноволосом, всегда мрачноватом незнакомце, который добросовестно навещал ее каждый день. Хавьер мало говорил, еще реже улыбался, прикасался к ней только в случае крайней необходимости, словно чувствуя, что Эмелия еще не готова вернуться к былой близости. Чтобы свести неловкий контакт к минимуму, во время его визитов она часто притворялась спящей. Но понимала, что, стоит ей перешагнуть порог их общего дома, бежать и прятаться от проблем будет некуда.

Сидя на краю кровати в ожидании Хавьера, который должен был с минуты на минуту забрать ее из сравнительной безопасности клиники в пугающую неизвестность, Эмелия гнала от себя мысль, что может никогда не вспомнить два года, которые так изменили ее жизнь. Если бы ей удалось восстановить в памяти хоть что-то — первую встречу с Хавьером, первый поцелуй… Он сказал, что Эмелия пришла в восторг от его виллы, но теперь она понятия не имела, как эта вилла выглядит. Ей предстояло уехать в чужую страну с мужчиной, которого она совсем не знала.

Рука Эмелии скользнула по ее загорелым бедрам. Глядя на себя в больничные зеркала, она удивлялась собственной худобе. Не могла же она потерять столько веса, пролежав в коме всего неделю? Эмелия сражалась с лишними килограммами всю жизнь, но никогда раньше ей не удавалось добиться такой модельной стройности. Тонкие руки и ноги покрывал загар, живот потерял припухлость, которая так ее раздражала, стал плоским и рельефным.

«Значит, такой Хавьер меня любил? — изумилась Эмелия. — И я не вылезала из спортивного зала, чтобы продолжать ему нравиться? Интересно, а как быстро он соблазнил меня? Я заставила его побегать за мной или упала в его постель, как только он проявил ко мне интерес? И что вообще он во мне нашел? Я, конечно, не уродина, но богатый красавец мужчина мог бы найти себе более гламурную и лощеную жену».

Незадолго до выписки Эмелию навестили полицейские, которые расспрашивали ее о катастрофе. Как она ни хотела помочь расследованию, этот фрагмент ее прошлого тоже представлял собой непроницаемую черную дыру. Констебль вернул молодой женщине ее сумочку, найденную в разбитой машине, но чем дольше Эмелия разглядывала ее содержимое, тем сильнее ей казалось, что все это принадлежало кому-то другому. Она нашла обычный дамский винегрет из косметики, ручек, салфеток и жвачки, флакончик безумно дорогих духов и сверхтонкий ультрасовременный мобильник с трещиной на дисплее, который не пережил удара и отказывался включаться.

Эмелия повертела в руках упаковку противозачаточных таблеток с надписью «Эмелия Мелендес». Внутри осталось две или три штуки. Она рассеянно поковыряла ногтем фольгу, затем, больше ни секунды не сомневаясь, бросила лекарство в мусорное ведро у кровати.

Воспоминания о Питере нахлынули с новой силой, и Эмелия прижала руку к груди в тщетной надежде успокоить прикосновением скорбящее сердце. Она больше никогда его не увидит, эта часть ее жизни закончена. Судьба даже не дала ей возможности сказать «Прощай».

Прежде чем войти в палату жены, Хавьер усилием воли придал лицу бесстрастное выражение.

— Милая, я вижу, ты уже собралась и готова ехать.

Он успел заметить неуверенность в ее серо-голубых глазах, потом Эмелия опустила взгляд.

— Мне и собирать было почти нечего. — Она осторожно поднялась с кровати.

Хавьер протянул руку, чтобы поддержать ее, но Эмелия отстранилась, словно сама мысль о его прикосновении была ей неприятна. Испанец сжал челюсти, сдерживая гнев. Раньше она не сторонилась его, раньше она была голодна до его ласк. Он вспомнил, как брал ее, когда хотел, иногда — быстро и страстно, иногда — медленно и нежно. Эмелия желала его, пока в ее жизни снова не объявился Питер Маршалл. Внутренности Хавьера свело судорогой, стоило ему подумать, чем жена и ее любовник занимались за его спиной. Какое удачное стечение обстоятельств — Эмелия потеряла память именно сейчас, когда ставки так неожиданно изменились! Реакция жены на сообщение о смерти Питера подтвердила глубину ее чувств к нему. Эмелия помнила любовника, но не узнавала законного мужа.

Хавьер сжал в кулаке ручку сумки с вещами Эмелии. Выкидной ножик вины легко, но ощутимо уколол его в сердце. Может быть, и хорошо, если она не вспомнит необдуманные слова, сказанные в пылу их последней ссоры. Хавьер тогда потерял самообладание, и его до сих пор мучил стыд. Он допускал, что именно его поведение во время той безобразной сцены толкнуло Эмелию в объятия любовника. Или она планировала сбежать от него с Маршаллом с самого начала?

А что, если Эмелия никогда его не вспомнит?

Нет! Хавьер даже допускать такую возможность не хотел. Он жил ради дня, когда Эмелия узнает его, улыбнется, подставит для поцелуя приоткрытые пухлые губы, отдаст ему свое гибкое, послушное его желаниям тело. В этот день они будут любить друг друга, подниматься и опускаться на волнах чувственных удовольствий, пока образ погибшего любовника не изгладится из ее памяти.

Только тогда настанет момент для мести.

— Машина ждет нас у подъезда, — сказал Хавьер. — Мы полетим на моем самолете.

— У тебя есть свой самолет? — Она посмотрела на него с изумлением.

— Si. Ты замужем за очень богатым человеком, mi amor, или ты забыла и об этом тоже?

Она прикусила нижнюю губу, отвела взгляд от идущего рядом мужчины.

— Психолог сказал, что мужьям трудно смириться с тем, что жены после травмы не могут их вспомнить. Должно быть, ты очень разочарован и зол на меня.

«Ты даже не представляешь, как я зол», — думал Хавьер Мелендес, машинально открывая перед женой больничные двери. Злость бушевала в нем, наполняла раскаленным ядом вены, казалось, он вот-вот начнет извергаться как вулкан, покрывая все вокруг пеплом и лавой. Сегодня утром история побега Эмелии снова была во всех газетах, как и на прошлой неделе. Заголовки кричали о ее романе с Маршаллом и его трагических последствиях. Хавьер понимал, что его ненависть к предательнице прорывается наружу, он обещал себе лучше контролировать эмоции. Какой смысл наказывать Эмелию сейчас, когда она ничего не помнит и не понимает, в чем виновата?

— Прости, querida. — Бережно взяв жену за плечо, он подтолкнул ее к лимузину. — Я еще не отошел от потрясения, которое испытал, едва не потеряв тебя. Впредь постараюсь быть более чутким.

— Это нормально, — тихо сказала она, когда они устроились бок о бок на заднем сиденье. — Мне тоже трудно. Кажется, что я живу чужой жизнью в чужом теле.

— Это твоя жизнь. — Он посмотрел в глаза Эмелии, испуганно сияющие в полумраке салона. — Ты сама ее выбрала.

Она рассеянно погладила мягкую кожаную обшивку сиденья.

— Мы долго встречались, прежде чем пожениться?

— Недолго.

— Сколько?

— Шесть недель.

Глаза Эмелии расширились, напомнив Хавьеру озера после весеннего паводка.

— Не могу поверить, что вышла замуж так скоро после знакомства…