Читать книгу "Моя чужая. Книга 2 - Ольга Гринвэлл"

Быстро сбросив одежду, я вошла в ванную и открыла кран в душевой кабине. Вода, смешиваясь со слезами, смывала их, растворяла и приносила успокоение. Мне вдруг до боли захотелось, чтобы рядом оказался Никита, мой самый лучший и надежный друг. Друг? Сейчас мне не хотелось, чтобы он им был. Мне нужны были его ласковые руки на моем теле, его губы на моем лице, хотела чувствовать его разгоряченное дыхание.

Не совсем сознавая, что делаю, я быстро выскочила из ванной и, схватив телефон, набрала номер Никиты. Он ответил сразу, словно ждал, что позову. И понял, что нужен мне, едва я произнесла его имя.

Уже меньше чем через полминуты я открывала ему дверь. Стояли в тесной прихожей, напряжённо вглядываясь в лица друг друга, молчали. Надо было что-то сказать, и я усмехнувшись, спросила:

— Шампанское принёс? — Он кивнул и показал из-за спины руку с зажатой в ней бутылкой. — Проходи в комнату. — Он послушался, не отрывая от меня странного взгляда, и только оказавшись в комнате, я поняла, что стою перед парнем, завернутая лишь в махровое полотенце. Одной рукой Никита схватился за воротник рубашки, словно тот его душил. Я осторожно освободила его руку от бутылки, отставила ее на стол. — Никит, обними меня…

Он зажмурился, отступил на шаг, но было поздно. Руками скользнула вверх по его груди, нащупала пуговичку, расстегнула, затем вторую…

— Лёль, не надо… — голос хриплый.

— Никита, я хочу…

— Я не могу. Ты и Артём… вы…

— Перестань, о чем ты? Какой Артём? Он занят, — я рванула рубашку, обнажая его загорелую мускулистую грудь — о такой Тёмке даже и не мечтать. Острое желание чего-то неизведанного пронзило меня. — Я хочу, чтобы ты был у меня первым.

— Ты пожалеешь об этом… Мы не должны…

— Кит, я знаю, что ты хочешь меня. Ты всегда меня хотел. Да ты наверняка голодный после армии. Ну? Давай начнём с поцелуя. — Я нагло задрала лицо, подставляя губы. Никита с силой сжал мои плечи, словно пытаясь оторвать меня от себя. — Пожалуйста…

Он покачал головой, на миг я увидела огонь страсти, полыхнувший в глазах парня, а потом его губы накрыли мои — нетерпеливо, словно он сам боялся, что передумает. Все закружилось, завертелось, казалось, я распадаюсь на мелкие частички. Задыхалась от опьяняющего восторга.

— Чужая радость, что ты со мной творишь… — пробормотал, на миг отрываясь от меня, только для того, чтобы стянуть с меня полотенце. Со всей силой прижималась к его телу, немедля желая слиться воедино — невинная жалкая куртизанка с горящими глазами. Ладонь сама легла на его выпирающий орган. Он выдохнул, осоловело оглядел меня, обнаженную. — Мы не должны…

— Молчи… — Я уже расстегивала его брюки, юркнула в них рукой. Никогда не делала такого с Артемом, хотя он, безусловно, этого очень хотел. Мне было как-то стыдно. Но он не был Никитой, не был таким близким мне. Не с ним я целовалась впервые, и, видит бог, не он будет моим первым мужчиной. Брюки Никиты тяжело упали на пол, брякнув пряжкой ремня. Парень дернулся, простонал. Его член упирался мне в живот. — Не бойся, — шептали мои губы.

А я боялась. Боялась, что он оттолкнёт меня, скажет какую-нибудь глупость типа «нам нельзя», «у тебя есть жених». Я прижалась губами к его рту, только чтобы он, ничего не говорил….

Не помнила, как мы оказались на диване. Я, — судорожно оглаживая его мускулистое, такое красивое тело, сжимая ладонями крепкие ягодицы, и он — нависший надо мной.

— Ты уверена?

— Иди к черту! — обхватила его бёдра ногами.

— Тебе будет больно, — прошептал мне на ухо. Почувствовала как его орган коснулся меня там. — Господи, ты такая красивая, Лёль… — Его губы спустились по виску вниз, на шею, ещё ниже, затем втянули сосок, заставив меня вскрикнуть от сладостной истомы. — Я… я у меня это первый раз… Чёрт, я дурак, наверное…

Запустила пальцы в его волосы на затылке.

— Никит, посмотри на меня… И у меня первый раз… ты мой, а я твоя. Уже поздно… — Он простонал, попытался войти в меня и, увидев, как я скривилась от боли, затих. — Не останавливайся! — крикнула, подаваясь ему навстречу.

Он врезался в меня, я закричала от боли, невольно впившись в спину парня ногтями. Он застыл, во взгляде ужас, смешанный со страхом.

— Лёль… — Я застонала. Он заполнил меня, такой большой, горячий, желанный. Я двинулась навстречу, наверное, инстинктивно, уже мало что соображая. Боль начала затихать, уступая место острому, какому-то животному удовольствию. — Я люблю тебя, — услышала словно сквозь туман, прижалась губами к его груди, шепча в ответ:

— Я тоже… тоже люблю тебя…

Потом мы лежали, я уже сверху парня, распластавшись от неги, как морская звезда. Его руки гладили мое тело, грудь тяжело вздымалась, и я слышала гулкие удары его сердца…

* * *

Мы ещё долго не могли заснуть. Лежали уже рядом друг с другом в тесных объятиях. Никита укрыл нас одеялом. Было уютно и надежно, и так хорошо, словно я вернулась домой после долгой дороги. Тихо беседовали обо всем и ни о чем. Мне всегда было просто разговаривать с моим другом, а теперь ещё и любовником. Любовником…

Я судорожно вздохнула. Да, у меня есть официальный жених — Артём. Парень, которого я люблю. Или любила?

Внезапно у меня возникла острая необходимость побыть одной, хотя бы на десять минут. Запереться в ванной, поразмыслить, чтобы никто не отвлекал. Рядом с Никитой мой мозг переставал думать о ком-либо, кроме него.

Я откинула одеяло и спустила ноги с кровати. Никита удержал меня за руку.

— Ты куда, Лёль?

— Я в ванную.

Его лицо приняло озабоченное выражение.

— Чёрт, прости, я идиот. Совсем не подумал о средстве защиты.

Я прыснула от смеха.

— А, ты об этом? Не волнуйся — я принимаю таблетки, — окинула взглядом свои ноги, все ещё испачканные кровью. — Хотя душ мне и впрямь не помешает.

— Я с тобой, — парень сел в кровати.

— Нет, не надо… — возразила было я — ведь хотелось с самого начала побыть наедине со своими мыслями, но представив нас двоих в душевой кабине, кивнула: — Пойдем.

Я никогда не думала, что находиться в тесной душевой кабинке вдвоём — это такое наслаждение. Касаться мокрого и скользкого от мыла тела, проводить руками вниз по животу и вроде как нечаянно прикасаться к опять воспарявшему органу. И руки Никиты, сильные и одновременно нежные, исследующие всё мое тело…

— Чужая радость, — он ткнулся лицом в мое плечо, фыркнул от заливавшей лицо воды. — Я так тебя люблю. — Я его тоже любила. Все больше и больше, так, что не могла даже сказать — не было слов. Почему я раньше не обращала внимания на свои чувства к Никите, а вместо этого лелеяла свою, казалось, любовь к Артёму? Стиснула зубы от обиды, резко выдохнула. — Что? — Никита попытался отстраниться, заглянул мне в лицо.