Читать книгу "Древний Рим. Имена удовольствий - Регина Грез"

— И как мне быть? Чтобы не умереть с голоду срочно подыскивать себе… э-э… спонсора, как вы выразились или выходить замуж?

— Одно из двух… ты верно поняла.

Вот же незадача, не собираюсь я обзаводиться мужем, годом выпуска до нашей эры, этого мне еще не хватало! И в публичные женщины я тоже записываться не буду. Хватит с меня и своей… второй древнейшей профессии журналистки.

— Дорогой Клодий, но вы же меня не прогоните, правда? Вы же добрый человек и не бросите девушку в беде? Я непременно вам все расходы компенсирую, вот только немножечко здесь осмотрюсь, и так вам буду в чем-нибудь помогать, переписывать какие-нибудь свитки, ну… и все остальное, в пределах разумного и приличного. А, может быть, мы уже перейдем на ты? Вы мне разрешите к вам запросто обращаться? Вы, конечно, человек почтенный, но еще далеко не старик.

Мужчина тихонько рассмеялся и тут же снова поморщился от боли, согнувшись к своей клюке.

— Пойдем-ка присядем, я не могу долго находиться на ногах. Конечно, можешь называть меня просто Клодием, впрочем, ты это уже делаешь. Мне недавно исполнилось тридцать два года, к твоему сведению. Но, если ты питаешь какие-то надежды на мой счет, я должен тебя сразу же предупредить… Наталия, я вижу — ты славная девушка, но у нас ничего не выйдет, ты не должна рассматривать меня в качестве возможного супруга. Я к этому не способен… Мне не прокормить жену и будущих детей, скоро у меня могут отобрать дом кредиторы и я переселюсь в какую-нибудь из этих вонючих инсул вместе со своими рабами. Какая уж тут жена…

Теперь поэт грустно щурился на солнце, что стояло в зените, а я сидела рядышком на какой-то удивительно теплой, хотя вроде бы и каменной скамейке возле ручейка и размышляла, как теперь жить дальше и с чего же начать покорение Рима.

Пришло время оглядеться и оценить обстановку вокруг. Так, что мы имеем… двор обширный, огорожен высоченным забором из каких-то неровных плиток, словно застывшая пузырчатая масса. Лава, что ли вулканическая, где-то я об этом читала… Неподалеку за деревьями находится дом, вроде даже большой, двухэтажный, буквой «г», терраса открытая на втором этаже… м-да… видно, что старенький и невзрачный домик, тоже из каких-то валунов да плиток. И мне предстоит здесь жить! Девушке из двадцать первого века!

— Элиав, принеси-ка нашей гостье вина и лепешек, она, верно, голодна с дороги!

Я умылась у бегущего по каменному желобу ручейка и с удовольствием закусила тем, что вскоре предложил мне расторопный юноша. Кроме маленькой амфоры со слабеньким вином на льняной тряпочке были разложены суховатые лепешки, мисочка с оливками и щедрый ломоть сыра.

Что и говорить, моя первая древнеримская трапеза удалась на славу. Клодий поглядывал в мою сторону с любопытством и даже улыбался, чем привел меня в отличное расположение духа. Замечательный парень, мы непременно поладим, и без всяких там спонсоров обойдусь, выдумали тоже! Замуж или в разврат… хорошенькие варианты для девушки из довольно эмансипированного времени. Нет уж, мы пойдем своим путем…

— Мир этому дому! Да вознаградят вас римские боги за ваше гостеприимство, дорогой мой поэт!

— Да… когда-то я считался вполне достойным поэтом и даже начал задирать нос. И даже осмелился посвящать свои оды прекрасной Валерии Сцилле, но вскоре за это же и пострадал. Жених божественной Валерии нанял бродяг и меня жестоко избили прямо перед ее паланкином, она смотрела сквозь занавески и и потешалась, даже давала советы… Я думал, что не переживу подобного унижения. Но, время все лечит, правда, с того дня я не могу быстро ходить и вдохновение покинуло меня.

— Какие тут у вас нравы царят! А женщины-то какие жестокосердные, вы же ей оду посвятили, могла бы и заступиться!

— …А потом эта тяжба с Флавием, долгое лечение… дурные привычки и скверные друзья, которые тут же исчезли, как только я растранжирил все мое состояние. Сначала я еще чего- то ждал, думал, поживу один, как аскет и от перенесенных страданий напишу величайшую поэму и мое имя еще услышат, обо мне еще будут говорит у входа в Ульпиеву базилику или на Форуме Цезаря, но этим мечтам не суждено было сбыться. Боги отняли у меня дар красноречия…

И сейчас же до меня кое-что дошло! Я от волнения поначалу не придала этому должного значения.

— Клодий! А на каком языке мы сейчас с тобой разговариваем?

Мужчина воззрился на меня с явным удивлением.

— Латынь, разумеется… Хотя, я прекрасно говорю также и по-гречески. Я удивляюсь твоим вопросам, Наталия, впрочем, как и твоему великолепному произношению. Ты из Этрурии, я верно тебя понял?

— Этрурия… да-да, точно, я же русская… из народа этруссков. Конечно! Этруски живут на северо-западе Аппенинского полуострова, и я как раз оттуда. Привет!

— Привет! А чему ты так радуешься, мне интересно?

Но я ликовала, поскольку, я наконец-то смогла сочинить внятную легенду о моем происхождении. Да здравствует неведомая Этрурия и ее древние жители, буду пока числиться среди них, надеюсь, паспорт с меня Клодий не спросит. Но, самое-то главное, оказывается, я теперь такая продвинутая дама, что свободно говорю на латыни. Вот это сюрприз!

— Дорогой Клодий, прости, что перебила тебя, продолжай, пожалуйста, свой печальный рассказ, вот ты остался один, покалеченный разбойниками и любовью, а также весь в долгах…

— Когда я осознал, что вдохновение исчезло, я даже хотел себя убить, а потом вдруг подумал, что всегда успею перерезать себе вены или принять яд, и мне стало гораздо легче. Так я и жил одним днем, а вдруг да случится что-то интересное, вдруг мои стихи вернутся ко мне и я снова смогу творить и удивлять… Но уже иначе, совсем не так, как на заре своей беспечной юности, а жить скромно, степенно, ожиданием чего- то лучшего, радоваться самым простым вещам и никому не завидовать…

— Учусь довольствоваться малым,

Всех понимать и всех прощать,

Мне кто-то голосом усталым

Готов спасенье обещат.

— Вот-вот, что-то такое и было со мной и ведь я же дождался… появилась ты и я чувствую, что наша встреча предопределена Богами.

— Ну, конечно, тебе о-очень повезло, ждал чуда, а случилась я! Какая-то непонятная чужестранка с бурным темпераментом. Берегись, поэт, вот влюблюсь в тебя и задушу своей любовью. Есть у меня слабость к поэтам… Бывший мой мужчина тоже кое-чего сочинял, правда, я от него быстренько сбежала…

— Мне это точно не грозит, я не твой типаж, тебе нравятся мужчины постарше, и поосновательней, кто-то вроде… — Клодий небрежно кивнул в сторону забора.

— А, кстати, что там такое у тебя за забором, вон в той части, где виноградные лозы все оплели, слышишь? Звяканья какие-то и крики, там что — драка? Непутевые соседи?

— О, что-ты, Наталия, с соседом мне точно повезло, по-крайней мере, вряд ли какой-то вор решит забраться… хотя у меня, конечно, нечего красть, но все-таки гораздо спокойнее жить, если ты под боком у самого Консула, чье имя Гай Марий Каррон!