Читать книгу "Пьянящий вкус жизни [= Сильнее времени ] - Айрис Джоансен"

Шестилетний Гастон, который стремглав несся мимо с пустой корзиной, на миг задержался рядом с ней. Его маленькое личико сияло от возбуждения.

– Кэтлин, нас забрали с уроков!

– Знаю, Гастон. Нам надо успеть собрать розы до дождя.

– Я соберу больше всех! Вот увидишь. – И он побежал дальше, к своей матери.

Склонившись над кустами, Кэтлин запретила себе то и дело поднимать голову и смотреть на темнеющий горизонт. Едва успев сорвать один бутон, она уже тянулась к другому.

Постепенно воздух стал более плотным и влажным.

Обычно сбор цветов сопровождался веселой болтовней, шутками. Сегодня даже дети работали молча и сосредоточенно.

Где же, черт побери, рабочие с фермы?

Жак шел по рядам, заменяя полные корзины пустыми.

– Кэтлин!

Кэтлин подняла голову и увидела мать, стоявшую рядом со смущенной улыбкой на губах.

– Кажется, я огорчила тебя сегодня утром. И пришла загладить свою вину. От меня, конечно, не так уж много пользы, но и мои руки могут пригодиться. Можно, я буду собирать в твою корзину?

Впервые с того момента, как Кэтлин увидела грозовую полоску на горизонте, на губах ее появилось нечто напоминающее улыбку.

Катрин стояла перед ней в своих белых брючках от Диора и в тонкой шелковой блузке. Волосы ее, как обычно, были тщательно уложены. Ногти покрывал лак модного оттенка. Самое правильное было бы отправить мать домой. Но у Кэтлин язык не повернулся отказать ей.

– В детстве я тоже собирала цветы, – добавила Катрин, и на лице ее появилось просительное выражение.

– Ну конечно, мама. Еще одна пара рук нам не помешает.

Катрин радостно улыбнулась и принялась неожиданно точными движениями срывать цветы и бросать их в корзину Кэтлин.

– Как тут хорошо, правда? Я помню, как отец сажал меня к себе на плечи и нес через поля. Жаль, что тебе не довелось видеть своего деда. Он был такой высокий. И очень веселый…

Порыв холодного ветра пробежал по полю. Кэтлин подняла голову, уже не слыша того, о чем говорила мать.

Темные тучи стремительно надвигались, готовые разразиться дождем.

Жак остановился рядом с Кэтлин и опорожнил ее корзину.

– Моне не отпустил своих рабочих. У них расцвела лаванда. Все заняты ее сбором.

– Черт подери!

Новый сильный порыв ветра качнул головки цветов.

– У нас есть минут пятнадцать? – спросила Кэтлин, прикусив нижнюю губу.

– Десять, – коротко ответил Жак и зашагал дальше. Десять минут. А они собрали лишь четверть урожая!

Слезы подступили к глазам, но, не давая отчаянию захлестнуть себя, она как автомат шагнула к следующему кусту. Секунды летели за секундами. И падающие в корзину бутоны, как песчинки в песочных часах, отмеряли время.

Порывы влажного ветра, насыщенного густым ароматом роз, становились все свирепее. Солнце скрылось за тучами. Только странное золотистое свечение, предвещавшее бурю, застыло над полем.

Первый тяжелый раскат грома прокатился по небу.

Кэтлин продолжала идти вперед. Крупные капли ударили ее по спине. Но она все срывала и срывала бутоны, не в силах остановиться.

Редкие удары капель перешли в непрерывную дробь.

– Кэтлин! – в голосе Жака слышалось участие. – Заканчивай! Давай мне свою корзину.

Кэтлин с немым протестом посмотрела на него.

Золотистая дымка над полем рассеялась. Все погрузилось во мрак. Ветер трепал тронутые проседью волосы Жака. Его рубашка липла к телу, отчетливо прорисовывая каждый мускул.

– Идем, Кэтлин. Ты же знаешь, никто не уйдет с поля, пока ты здесь.

Кэтлин оглядела сборщиков, стоявших у своих грядок. Если она останется здесь, они тоже будут работать, несмотря на дождь. А кому нужны побитые, поломанные ветром и пропитанные дождем розы? Ничего не поделаешь. Надо смириться с неизбежным. Кэтлин выпрямилась.

– Берите корзины! – скомандовала она, пытаясь перекричать раскаты грома. – Мы сделали все, что могли. Спасибо всем!

Мужчины, женщины и дети побежали по рядам, чтобы забросить в кузов то, что успели собрать в последние минуты. А потом они бегом припустились в сторону деревни, лежавшей за холмом.

– Как хорошо мы потрудились, правда? – спросила мать, глядя на пикап.

Наивный вопрос! Катрин и понятия не имела, сколько им не удалось добрать сегодня.

– Пожалуйста, Кэтлин, прибавь шагу! Я не догадалась взять зонт. Теперь придется завтра снова ехать к парикмахеру в Канны.

Кэтлин смотрела, как Жак закрепляет брезент над кузовом пикапа.

– Иди домой, мама. Я поеду с Жаком на склад.

– Ну как хочешь! – Катрин зябко передернула плечами. – Ненавижу слякоть и дождь. Если и в самом деле существует такая вещь, как второе рождение, то я хотела бы родиться персидской кошкой… Скажи, я хоть немного помогла тебе?

Кэтлин через силу улыбнулась:

– Ну конечно, мама. Ты даже не представляешь, как ты поддержала меня. Иди, переоденься побыстрее. Мне совсем не хочется, чтобы ты простудилась.

Катрин кивнула:

– Хорошо. И ты тоже не задерживайся. Я приготовлю чего-нибудь горячего. – И она заторопилась к дому, ступая по земле мягко и грациозно, как та самая персидская кошка, с которой она только что сравнила себя.

Жак, закончив натягивать брезент, спрыгнул с прицепа.

– Не так плохо, как могло быть.

Дождь бушевал уже вовсю. Кэтлин обернулась, чтобы в последний раз посмотреть на свои розы. Неистовые порывы ветра с корнем выворачивали кусты, прибивая к земле хрупкие головки цветов. Как ни крепилась Кэтлин, но она не могла подавить ощущения страшной потери. Нежная и беззащитная красота гибла у нее на глазах. Красота, которая вошла в ее плоть и кровь, стала частицей ее самой.

– Едем? – спросил Жак, забираясь в кабину.

– Ты управишься и без меня. Я спрячусь под навесом.

Его взгляд задержался на высокой тонкой фигуре девушки. Мокрая от дождя рубашка и джинсы прилипли к телу. Глаза Кэтлин переполняли боль и печаль.

И Жак не стал возражать, понимая, что это бесполезно. Как бесполезны были и слова утешения.

– Если удастся выпустить в продажу твои духи, то мы сумеем покрыть потери, – участливо улыбнулся он. Полоска неровных зубов на загорелом морщинистом лице казалась особенно белой. – Ну а на следующий год мы можем получить еще больший урожай.

Но они оба знали, что большинство кустов после бури погибнет безвозвратно. Придется сажать новые. Что же касается духов, то откуда она теперь возьмет деньги, чтобы протолкнуть их на рынок? Деньги, которые они выручат после продажи, все до последнего франка уйдут на восстановление потерянного. И все же Жак не хочет сдаваться. Не станет опускать руки и она. Им уже приходилось не раз за эти годы терпеть поражение и снова подниматься на ноги. Это всего лишь очередная из проигранных ими битв. Кэтлин кивнула ему в ответ: