Читать книгу "Лето любви - Максин Барри"

– Привет. Я – Эннис Уиттингтон. Вы раньше участвовали в чем-нибудь подобном? – с улыбкой спросила она. – Я – нет.

Джулия зевнула и взглянула на свои часы:

– Кажется, мы собирались начать в восемь? Часы Эннис показывали уже двадцать минут девятого. Она пожала плечами:

– Одного не хватает. Рива Моргана.

– Рив Морган? – резко спросила Джерри. – В самом деле? Я думала, что для него это слишком мелко.

– Да? – спросила Эннис, вопросительно приподняв темную бровь. – Кажется, я где-то слышала это имя…

– Он написал пьесу для радио, которую передавали не так давно.

– Правильно, – сказала Джулия. – Теперь вспоминаю, что слушала ее.

– Пьеса была хорошая, – согласилась Джерри, – думаю, поэтому режиссер и пригласил его на главную роль.

Эннис скривила губы:

– Очень умно. Спорим, что он недавно написал сценарий мистерии об убийстве? – Она посмотрела на Джерри, которая понимающе улыбнулась ей. – И наверняка на конференции будет кто-нибудь, кто приобретет пьесу для телевидения.

– Я тоже слышала кое-что о нем, – задумчиво сказала Джулия. – Кто-то мне говорил… А, вспомнила!. Это не его отец ужасно богат?

Эннис горько улыбнулась. Мысль о богатых, красивых молодых людях, скользящих по жизни, принимающих все блага как должное, по-настоящему злила ее.

Джерри закашлялась. Это был какой-то странный кашель, как будто она поперхнулась, и Эннис с удивлением посмотрела на нее.

– Я полагаю, что у его отца есть знакомые и на телевидении, – продолжала Эннис. – Без сомнения, он попросил старого школьного приятеля продвинуть сценарий, написанный его сыном…

Вдруг Джулия начала заливаться краской, при ее светлой коже это было особенно заметно. Эннис удивленно взглянула на нее. Потом она поняла, что все замолчали, и почувствовала, как лицо ее сначала побледнело, потом покраснело. В отчаянии Эннис взглянула на Джерри, которая сделала ей незаметный знак и отвела взгляд.

Эннис глубоко вздохнула и медленно обернулась.

Прямо за ней стоял самый красивый мужчина, какого Эннис когда-либо доводилось раньше видеть. Он был шести футов ростом, с вьющимися темно-каштановыми волосами. Все в нем отвечало представлениям о классической красоте – начиная от волевого подбородка до прямого, изящной формы, носа и полных, но четко очерченных губ. Его глаза были самого глубокого синего цвета, какой ей только приходилось видеть. Определенно в его жилах текла кровь потомка кельтов. Сейчас эти глаза, как лазерные лучи, пронизывали ее. Он выглядел очень успешным, обеспеченным. Так хорош – слов нет! И сердитый.

Это мог быть только Рив Морган.

У Эннис сердце упало, когда она поняла, что он, конечно, слышал каждое ее слово. Она вызывающе вздернула подбородок. Ее золотистые глаза вспыхнули. Будь она проклята, если начнет подлизываться или извиняться. Даже если и не права! Она протянула руку. Удивительно, рука совершенно не дрожала.

– Привет. Вы, наверное, Рив Морган? – самоуверенно спросила она звонким голосом.

Рив посмотрел на протянутую руку. И… пожал ее.

Войдя в комнату и услышав, как плохо о нем отзываются, он ожидал, что темноволосая женщина начнет смущенно извиняться перед ним. Но она выглядела такой же смущенной, как Снежная королева.

Рив заглянул в ее открытые, золотистые, необычайно милые глаза. От ее взгляда у него перехватило дыхание. Черт возьми, ей обязательно нужно выглядеть такой… насмешливой?

– Да. Я – Рив Морган, – холодно подтвердил он. – А вы?..

– Эннис Уиттингтон.

– Эннис, – мрачно повторил он. И изобразил улыбку – просто блеснули отличные белые зубы. – Похоже, что вам известно все о моей семье, включая и то, что мой отец очень богат. Между прочим, он разбогател на запчастях для автомобилей.

Эннис была хорошей актрисой, и только благодаря этому ей удалось не покраснеть от смущения.

– Рада за вас, – ласковым голосом ответила она.

– И он дал мне денег на мое обучение. Вы хотите еще что-нибудь узнать обо мне? – ехидно спросил Рив.

Эннис еще выше вздернула подбородок. Будучи ростом пять футов шесть дюймов, она считала, что от высоких мужчин одна головная боль. А от этого красавчика, как она поняла, стоит ждать головной боли в прямом и переносном смысле слова! Остальные члены труппы, затаив дыхание, ждали взрыва, а Рив гадал, как будут выглядеть эти сияющие золотистые глаза, пресыщенные после ночи страстной любви?

Эннис не обратила внимания на внутренний голос, подсказывавший ей, что она должна извиниться перед ним. Извиняться перед… ним? Никогда в жизни! Вместо этого она надменно сказала:

– Да. Вот еще что. У вас есть сценарий, который вы надеетесь продать в эти выходные?

Теперь наступила очередь Рива использовать все свои актерские способности. Нужно сделать так, чтобы его не выдало выражение крайнего удивления. Потому что, честно говоря, Эннис удивила его. Рив действительно надеялся продать во время конференции свой сценарий одному из литературных агентов. Но не собирался признаваться в этом. Лучше он перенесет все мучения ада, чем признается в чем-нибудь этой золотоглазой мегере! Рив позволил себе изобразить лишь надменную, насмешливую улыбку. Потом он повернулся и, оставив раздраженную Эннис, направился к Рею Верни. При этом он спиной чувствовал ее пронзительный взгляд.

Какая острая на язык, злобная… и какая красивая, умная, интересная женщина…

Глава 3

Студентка второго курса Фредерика Делакруа открыла тяжелую дубовую входную дверь школы Рескина и оказалась в небольшом помещении с гладкими голубыми стенами и еще двумя дверями, ведущими в холл, облицованный черно-белой плиткой. Она остановилась, мельком взглянув на новую экспозицию – работы какого-то фотографа. Затем по широкой лестнице Фредерика быстро поднялась на второй этаж и заглянула в студию, чтобы посмотреть, есть ли там кто-нибудь. Никого не было. Сейчас половина десятого, а большинство ее товарищей-художников встают поздно. Фредерика поднялась на третий, последний, этаж, где у нее было маленькое рабочее пространство, которое она делила еще с тремя коллегами.

Фредерика открыла свой мольберт. Она откинула с лица вьющиеся длинные каштановые волосы и стянула их лентой на затылке. Надевая рабочий халат, пахнущий льняным маслом, девушка внимательно рассматривала свою незаконченную картину. Фредерика казалась выше своих пяти футов восьми дюймов, вероятно, потому, что была очень тоненькой и стройной. Ей было всего двадцать лет, но держалась она уверенно, как взрослая женщина, хотя россыпь веснушек на переносице дерзко напоминала о ее юном возрасте. Мужчины находили такое сочетание неотразимым. Но Фредерика не замечала мужского внимания.

С пяти лет она увлекалась рисованием и мечтала стать известным художником. Повзрослев, Фредерика стала понимать, что ей придется пробиваться в мире искусства, где, как правило, известными становятся мужчины. Поэтому у нее не было времени на то, чтобы заниматься такими чисто женскими вещами, как стильные прически, модная одежда, косметика или мужчины. Многих женщин раздражало, как она носит старый рабочий халат – будто это модель от модного кутюрье. Ее кожа, нежная, чуть смугловатая, не нуждалась в косметике. Вьющиеся волосы золотисто-каштанового цвета могли бы сделать рекламу любому средству по уходу за волосами.