Читать книгу "Мать-одиночка для Темного Князя - Надежда Соколова"

Теперь осталось дождаться обещанных служанок и наконец-то поужинать.

Служанками оказались две девчонки моложе Лены, невысокие, плотные, кареглазые шатенки. Вряд ли кому-то из них исполнилось хотя бы двадцать лет.

— Чего изволит госпожа? — с низким оклоном спросила одна из девушек.

«Рабовладельческий строй», — проворчала про себя Лена: нашли госпожу.

— Принесите поужинать нам троим, — она указала глазами на выглядывавших в окно детей. — И где тут можно помыться?

— Все будет сделано госпожа, — очередной низкий поклон, и девчонки выскочили за дверь.

— Божечки, куда я попала, — пробормотала Лена. — Миша, Даша! Что вы там увидели?!

— Мам, там коняшка! С крыльями! — с восторгом сообщил сын.

Лена открыла было рот, чтобы прочитать очередную лекцию, вспомнила, где они оказались, подошла, выглянула поверх детских головок: пегас. Самый настоящий. Такой, как их рисовали в книжках с мифами: высокий белоснежный конь с широкими крыльями.

— Мам, а можно покататься?

— А ты умеешь? — Лена провела руками по лицу, попытавшись «стереть» усталость. — Нет? Ну вот тогда просто оба любуйтесь.

Пегас. Это ж надо. Сначала гоблины. Потом — пегас. Интересно, кем окажутся их провожатый и сам «жених»? Ну, Вика, ну, подружка, спасибо огромное! И ведь кому рассказать — сразу бригаду вызовут и в дом с мягкими стенами отвезут.

Дверь тихо скрипнула, впуская служанок.

— Ваш ужин, госпожа, — на столике посередине комнаты появились тарелки с едой и вилки с ложками. Отдельно, в стороне, поставили графин с чем-то желтым.

— Это сок, госпожа, — пояснили служанки.

Сок так сок. Волнения последнего часа заставили Лену изрядно проголодаться, а потому каша, сыр, колбаски и сок были сметены ею и детьми минут за десять. Лена даже вкуса съеденного не почувствовала.

Купались все трое в разных железных чанах, в одном помещении, так называемой купальне, опять же с помощью служанок. Лена тщетно пыталась спорить, прикрывала себя любимую, полностью голую, ладонями, но девчонки смотрели на нее жалостливыми глазами, умоляя позволить им вымыть «госпожу».

— Это наша работа, — твердили они.

И Лена, замученная всем произошедшим, плюнула на стыд, только изредка морщилась, когда девичьи руки мыли ей голову. Дети, плескавшиеся в соседних чанах, чужих рук не боялись.

— Нет, ну куда я попала, — страдальчески вздохнула Лена, вернувшись в спальню в длинном теплом халате, — какая дикость: чаны, пегасы… Даша! Прекрати его задирать! Миша, оставь сестру в покое!

— Как, говоришь? Порталом пришла? — Владыка демонов Асмортус, высокий рогатый смуглый красавец, любитель женщин и гроза всех дварфов, одетый в черный кожаный костюм, сидевший на нем, как собственная кожа, противно ухмыльнулся, взмахнув узким хвостом с кисточкой на конце и сделав очередной глоток из широкой железной кружки. — Не умеешь ты, Арчи, своих женщин строить.

Арчибальд, не скрываясь, поморщился: покровительственный тон Асмортуса его откровенно бесил, особенно после третьей кружки крепкого гномьего самогона «Слеза гномки» — как говорится, каковы гномки, таковы у них и слезы. Обращение же вообще выводило из себя. «Арчи». Его так мать называла, причем постоянно. «Что мне теперь, время тратить, выговаривая “Арчибальд" каждый раз», — ворчала она в ответ на выражаемое им недовольство.

— Зато ты умеешь, сам без баб уже вечность сидишь, — буркнул он, ощущая немедленную необходимость показать, кто в доме хозяин. Всем им показать. И матери, и Владыке, и этой, что порталом пришла.

— Да мне стоит пальцами щелкнуть, как любая моей будет, в том числе и эта… твоя… портальная…

— Что это моя…

— А к кому она пришла? Не ко мне же… Хочешь спор? За трое суток уломаю ее.

— А давай, — азартно вскочил Арчибальд, пошатнулся и снова упал в объятия широкого удобного кресла. — Что на что?

— На желание, на что ж еще, — хитро ухмыльнулся Асмортус, пытаясь подняться с тем же результатом. Махнув рукой, он разлил по кружкам очередную порцию самогона. — Выпьем?

С хорошим собеседником, пусть и занудливым, что ж не выпить?

Лена плавала в мягких пушистых облаках, принимавших форму ее тела, нежилась в них, наслаждаясь тишиной и покоем. Давно ей не было так хорошо.

— Миленькая, — облака раздвинулись, между ними показалось женское лицо. Красивая рыжая женщина с синими глазами и пухлым ртом улыбнулась покровительственно Лене. — Возьми колечко. Пригодится. И удачи тебе, детка. Постарайтесь не убить друг друга.

На этой явно позитивной ноте Лену резко выбросило из облаков. Несколько секунд она приходила в себя, затем осмотрелась: кровать под балдахином, рядом, на перине, сопят Миша и Даша. «Темный князь, — вспомнила Лена, — мы в той непонятной психушке». Ощутив зуд в левой руке, Лена подняла и поднесла к глазам ладонь.

— Где там моя крыша, — ошеломленно пробормотала она: на безымянном пальце оказался ободок колечка. Судя по цвету, золотого.

Золото Лена не покупала давно, с тех пор, как родила двойняшек. Тут найти бы деньги им на одежду и садик. Какое там золото. И все же. Все же. Колечко на пальце явно намекало на вероятную скорую помолвку. Осталось только понять, с кем. Замуж за предсказанного «жениха» Лена уже не хотела. Провожатый? Вряд ли. Не ее тип мужчины.

— Потом выберу, — решила она, поднялась, зевнула, потянулась и, как была, в длинной, до пят, ночной рубашке, направилась в комнатку по соседству — приводить себя в порядок после сна.

Глава 4

Я ждал страданья столько лет

Всей цельностью несознанного счастья.

И боль пришла, как тихий синий свет,

И обвилась вкруг сердца, как запястье.

Желанный луч с собой принес

Такие жгучие, мучительные ласки.

Сквозь влажную лучистость слез

По миру разлились невиданные краски.

Максимилиан Волошин. «Я ждал страданья столько лет»

Вернувшись через пятнадцать минут в спальню, Лена, умытая и не такая растрепанная, застала детей, переворачивавших несчастную комнату вверх тормашками. На полу валялись перья, простыни, подушки. Миша и Даша, сонные и всклокоченные, методично дрались двумя чудом выжившими наволочками, набитыми, судя по внешнему виду, сеном или соломой.

— Без сладкого три дня, — сообщила пространству Лена.

Драка мгновенно прекратилась.

— Мама, он первый!

— Мамочка, а что она…

— Сейчас завтракать, потом — домой, — не слушая детей, Лена подошла к деревянному, выкрашенному белой краской подоконнику, взяла стоявший там фарфоровый колокольчик с милой сценкой танца пастуха и пастушки и позвонила, как ее научила вчерашняя прислуга: «Понадобится что, госпожа, вы в колокольчик дерните, мы прибежим». Как именно работал местный звонок, Лена предпочла не задумываться — и без того голова была занята уймой других, более важных, на ее взгляд, вещей.