Читать книгу "За всё заплачено - Анатолий Галкин"

Наташа стояла чуть наклонив голову. Лишь изредка она поднимала глаза, быстро оглядывала проходящих и опять утыкалась в асфальт.

Увидев его, Наташа почти не изменилась, не расплылась в улыбке, не бросилась навстречу. Она просто перестала опускать глаза. Но этого было достаточно. По этим глазам Роман понял, как она рада его приходу. Она просто вся светилась изнутри…

Потом они смотрели «Титаник» – Роман даже пожалел об этом. Заморскую мелодраму Наташа восприняла очень близко к сердцу. Она не рыдала, но после сеанса глаза ее были красными, а речь печальной и лиричной.

До Фрунзенской они дошли пешком. Сначала по бульварам до Храма Христа… Потом по набережной до Крымского моста. А за зданием Министерства обороны свернули в свои, знакомые переулки.

Дом их не из самых старых. И не их самых богатых – ни охраны, ни лишних лампочек в подъезде.

Почему-то Роман вспомнил именно об этом и порадовался, что на лестнице будет полумрак. Это важно именно сегодня. Он чувствовал, что сегодня Наташа не такая, как в прошлые их встречи. Она ближе, доступней…

Они не стали подниматься ни лифте, а пошли пешком, останавливаясь на каждой площадке.

Его квартира была первой, но он не решился предложить ей зайти. Они поднялись еще на один пролет и остановились у окна. Наташа всматривалась в огоньки ночного города и вдруг сказала то, что он и не ожидал от нее услышать:

– Ромик, а почему ты не предложил мне зайти? Всегда предлагал, а именно сегодня забыл.

– Забыл!? Да я просто боялся сказать. Ты же всегда отказываешься.

– Сегодня бы согласилась… Но, нет. Не будем возвращаться. Это плохая примета. Давай поднимемся ко мне. У меня хороший кофе есть. Я очень вкусно умею его варить… Ты только не подумай что-нибудь плохое.

– Плохое? Я только очень хорошее подумал.

Роману хотелось схватить ее и бежать на девятый этаж. Скорее… Но Наташа стояла неподвижно и смотрела не на него, а куда-то сквозь темное окно.

Свет еле проникал сюда сверху сквозь решетку старого лифта. Роман вглядывался в ее профиль и очень боялся пошевелиться и вообще сделать что-нибудь не так.

Когда Наташа закрыла глаза, было бы довольно глупо просто стоять столбом. Она явно что-то ждала от него. Слов или действий.

Нежные, любовные фразы на ум не приходили и Роман очень осторожно наклонился и приблизился к ее лицу… Это был даже не поцелуй. Так, легкое прикосновение губами к щеке. Но Наташа вздрогнула, на мгновение прижалась к Роману, а потом резко, не открывая глаз, повернулась к нему и опять замерла.

Теперь уже сомнений не было. Но Роман не торопился, не делал резких движений, боясь спугнуть ее нежность. Он обнял Наташу за плечи и медленно начал приближать свои губы к ее лицу. Он уже почувствовал ее прерывистое дыхание, когда кто-то положил ему руку на плечо…

Роман знал, что глухарь так и называется за полную потерю слуха и осторожности на току, во время любовных игр. Теперь и он попался, как та глупая птица. В пустом ночном подъезде не услышать поднимающегося по лестнице человека!

Правая рука соскользнула с Наташиного плеча и сжалась в кулак. Резко повернувшись, Роман заслонил собой свою спутницу и приготовился к самым решительным действиям.

И он бы ударил и спустил бы нахала с лестницы. Но перед ним стоял вполне приличный человек. Немолодой и очень даже интеллигентный – в очках и галстук. Голос его был тоже вполне приятный, хотя и взволнованный:

– Простите, что я вас, кажется, отвлекаю… Вы, очевидно, Роман Поспелов?

– Да.

– Очень приятно. Я вас уже два часа жду. Я понимаю, что не совсем вовремя, но вопрос идет о жизни и смерти.

– Не понял. Чьей смерти?

– Моей. Завтра меня должны убить… Я понимаю, Роман Васильевич, что говорю сумбурно, но это именно так… Вы ведете дело Ласкина, который, якобы, убил Виноградова. Так вот Ласкин никого не убивал. Ивана Виноградова убил кто-то другой. И этот другой завтра убьет меня… У меня есть доказательства.

Злость на испуганного мужика у Романа прошла. Как можно злиться на человека, если тот к смерти готовится. На таких не сердятся… Злость прошла, но обида осталась крепкая. Уж очень этот завтрашний покойник некстати вклинился в личную жизнь. И в самый важный момент! Сегодня у них с Наташей могла быть такая ночь! Яркая, уникальная… Теперь же разговора с этим типом не избежать. А это наверняка собьёт у Наташи нежный настрой, вызванный заокеанским любовным фильмом и романтической прогулкой по ночной Москве.

Так размышлял Роман, но Наташа, судя по ее словам, так не думала:

– Простите, что я вмешиваюсь, но такие важные вопросы не решаются на лестнице. Я прошу вас ко мне. У меня замечательный кофе.

Мужчины опешили. Но каждый по своей причине. Роман никак не ожидал от Наташи такой активности при ее скромности. А незнакомец… Он сам все объяснил:

– Роман Васильевич! Я думал, что разговор у нас будет конфиденциальный. Я готов сообщить вам некоторые секретные моменты. Не при посторонних.

– Где вы видите посторонних? Наташа Шумилина – мой секретарь-референт.

– Да, но мне придется говорить об определенных… интимных моментах. Неудобно при девушке.

– А где вы видите девушку? Она – секретарь адвоката. А мы, как и врачи, люди бесполые… В рабочее время, я имею ввиду.

Уже через десять минут в гостиной дипломата Шумилина, находящегося в благодатной Бельгии, на журнальном столике дымился кофейник, вокруг которого стояли три миниатюрные чашечки.

Рассказ Станислава Елизарова (так представился незнакомец) действительно был чрезвычайно важным. Ради такого сообщения можно было прервать любое свидание:

«Ласкин не убивал. Я это точно знаю. Но послушайте с самого начала…

Мне уже пятьдесят два года. Жена моя, Мария Семеновна, человек во всех отношениях замечательный. Но есть, понимаете, издержки патриархального воспитания. Любовь для нее понятия исключительно духовное. Она еще ни разу не произнесла слово секс. Это для нее грязно, постыдно. Не само слово, а то, что оно обозначает.

И так было всегда. И двадцать, тридцать лет назад… Спали мы в одной комнате, но на разных кроватях. Я ни разу не видел ее обнаженной. То есть – голой. Переодевается она за дверцей шкафа и сразу же выключает свет.

Детей у нас двое, но и они получились почти случайно. Периодически Мария в полной темноте разрешала мне это самое. Я думаю, что у нее было такое же чувство, как у меня когда я на дачу завожу навоз – хочешь иметь урожай – терпи.

Но это была присказка. Теперь главное…

Год назад я познакомился с молодой женщиной. Через месяц коротких случайных встреч мы с ней были готовы на все, но вырваться из-под контроля жены я не мог. И тут подвернулся Юра Ласкин. Он сделал мне липовую командировку на Урал, и мы эти десять дней жили на даче у его друга.