Читать книгу "Прыжок тигра - Кирилл Казанцев"

За спиной раздался смех, вернее – не смех, а ржание, гогот и довольное хрюканье. Это резвилась одна из засевших под «плазмой» компаний, и в общем шуме Максим выхватил несколько слов на знакомом до тошноты языке. Сразу стало неуютно и даже холодно, и Максим едва заставил себя усидеть на месте. Поворачиваться спиной к малолетним бандитам было с его стороны непростительной глупостью, но и метаться вокруг стола он тоже не собирался. Поэтому сидел спокойно, жевал и, против воли, прислушивался к их разговору. Тема беседы оригинальностью не отличалась, «отдыхающие» обсуждали внешность девчонки-официантки. Они громко делились впечатлениями, цокали языками и стучали по столу тяжелыми пивными кружками. Время шло, с салатом Максим давно разделался, отодвинул пустую тарелку и посмотрел в сторону кухни. Там жизнь кипит, внутри кто-то носится туда-сюда и пахнет вкусно, скорей бы… А эти, за спиной, уже, похоже, основательно набрались и орут во все горло, словно они не в помещении находятся, а на пастбище. А что орут… Максим прислушался, скривился от злости, но оборачиваться все же не стал. Стая человекообразных бурно обсуждала, как они по очереди будут делать секс с девчонкой, и, кажется, устанавливали очередность. Есть уже не хотелось, аппетит исчезал стремительно, и Максим всерьез подумывал о том, чтобы встать и уйти. Черт с ним, с заказом, надо отдать официантке деньги и валить от греха подальше. А вот и она – тащит тяжелую тарелку с мясом и улыбается неловко.

– Извините, пожалуйста, что так долго, – проговорила девчонка и поставила тарелку на стол перед Максимом, – у нас повар сегодня только один…

– Ничего страшного, – буркнул Максим и взялся за вилку с ножом. Деваться некуда, надо быстренько прикончить все это и уходить. А порция оказалась немаленькой, да и приготовлено все было действительно вкусно.

– Подойди! – развязно рявкнули из угла, и официантка послушно двинулась на зов. Идти ей явно не хотелось. Максим покосился на девушку и не выдержал, обернулся. Компания невелика, их всего четверо, а шуму как от десяти. И сидят за огромным столом, за него шесть или восемь человек усадить можно. Один развалился, почти лежит на кожаном диване, второй скачет у стола, еще двое сидят в обнимку спиной к Максиму, один орет что-то в мобильник. На столе пред ними батарея высоких пустых кружек, множество тарелок, дымятся окурки в пепельнице. Максим снова уставился в свою тарелку, отрезал кусок стейка, отправил в рот. И не успел прожевать все толком, как снова пришлось обернуться.

– Сядь! – приказал тот, кто еще минуту назад трепался по телефону. – Сядь, кому говорю! – и хлопнул по кожаному сиденью рядом с собой.

– Я не могу, – попыталась отказаться девчонка, но ее спрашивать никто не собирался.

– Тебе говорят – сядь! – Грань, за которой сын гор из человека превращается в животное, тонка. Или она вообще отсутствует, а внутри у них что-то вроде встроенного переключателя «человек/не человек»? И приводится он в действие, когда количество гормонов в крови (или мочи под скальпом) превышает критический уровень. Девчонку дернули за руку, она взвизгнула тонко и выронила свой блокнот, и ее силой усадили на колени старшему из банды. Тот обнял официантку за плечи и небрежно, словно смотрел у собаки прикус, взял девчонку за подбородок, повернул ее лицом к себе.

– Тебе говорят, сядь, значит – сядь, – начал он, скалясь и рассматривая добычу вблизи, – ты слушаться должна и молчать…

У девчонки на этот счет был свое мнение. Она дернула головой, и хвост каштановых со светлыми прядками волос проехался по роже второго горца. Он уже тянул лапы к груди девчонки и от неожиданности шарахнулся назад, прошипел что-то злобно и обхватил официантку за талию.

– Отпусти! – взвизгнула девушка, дернулась изо всех сил и вырвалась из объятий «кавалера». Ей даже удалось вскочить на ноги, но сразу две пары рук дернули ее обратно на диван. И тут же в общем шуме и гуле Максим услышал звук удара – девчонке отвесили хорошую пощечину. Все затихло на мгновение, и тишина прервалась новым взрывом довольного ржания. Еще один короткий взгляд назад – девчонка сидит на корточках, тянется к улетевшему под соседний столик блокноту, волосы у нее растрепались. Плечи вздрагивают, а на щеке от нижней челюсти до скулы расползается красное пятно.

– Шлюха ты, и мать твоя шлюхой была, и дочь твоя проституткой будет. Пива нам принеси, и быстро, – Максим делая вид, что происходящее за спиной его не касается, пилил тупым ножом остатки стейка. Шум исчез, стало тихо, очень тихо и тишина эта была нехорошей, душной и совершенно ему сейчас ненужной. Словно после разрыва снаряда, если не успел зажать уши и свалиться за укрытие или просто упасть на землю.

– Да пошел ты! – отчетливо и звонко ответила девчонка, и Максим услышал стук каблуков ее туфель у себя за спиной. И грохот отодвигаемого тяжелого стола, звон упавшей на пол тарелки и поток ругани на корявом, диком языке. Официантка пролетела мимо, Максим успел только заметить край ее клетчатой короткой юбки, двинулся на скамье к краю и выставил в проход правую ногу. Бежавшая за девчонкой «шестерка» бандитов с грохотом растянулась во весь рост в проходе между столиками. Странно, что только один, это не в традициях честной горской схватки – десять на одного. Вернее, на одну.

Максим убрал ногу, привстал и посмотрел на горца. Тот извивался на полу, как глист, отклячив задницу и тянулся рукой к поясу светлых джинсов. Извернулся ужом, перевернулся на спину и вытащил из-за ремня прикрытую полой рубашки навыпуск «Осу». И замахал оружием над головой, почему-то зажмурив глаза. Максим не глядя, нашарил на столе солонку и перечницу, свинтил им «головы» и высыпал содержимое себе в ладонь. Выждал еще секунды три или четыре и швырнул смесь в рожу успевшего сесть и открыть глаза «воина». Тот отпрянул, попытался протереть глаза и жестоко за это поплатился – дуэт приправы и специи разъедал слизистую стремительно. Вояка ни черта не видел вокруг себя, размазывал по лицу слезы и сопли, орал что-то невнятно и пытался ползти назад. Но врезался спиной в ножку тяжелого стола, вздрогнул, шарахнулся в сторону и снова заорал, но уже в голос. Максим выбрался из-за стола и с силой, от души врезал бандиту носком ботинка в грудь. Тот рухнул навзничь, рыпнулся было подняться, но затих, только хлюпал носом и отплевывался. Двигаться он не мог – подошвой ботинка Максим придавил запястье его правой руки с зажатой в ней «Осой» к полу.

– Слушай, животное. Еще раз тебя тут увижу – убью. Живот распорю, кишки выпущу и за ноги подвешу, будешь ворон пугать. И не один, а вместе с мамой своей, с папой, с братиком, дядей, бабушкой и дедушкой. Слышишь, скотина? – Максим, прожевал, наконец, мясо, проглотил, и речь получилась почти внятной. Говорил он тихо, почти шепотом, но орать было и незачем – брошенное соплеменниками существо олицетворяло собой полную покорность. Оно было уже не опасно, и Максим рискнул – обернулся. За столиком под «плазмой» уже никого не было, на этот горцы действовали в лучших традициях своего племени. Бросить своего на растерзание врагу – этот отличительный признак доблести и геройства они продемонстрировали еще раз. А заодно и не заплатили, что тоже входило в реестр их добродетелей. Максим наклонился, обшарил карманы бандита, нашел деньги, бросил их на соседний столик. И что было сил, врезал носком ботинка по руке «вояки», его пальцы разжались и «Оса» улетела куда-то далеко, грохнулась о стену.