Читать книгу "Дочь Генерала. Книга 1 - Марина Кистяева"

Лежат под кем-то. Это реалистичнее.

Качнув головой, Гриша направился к бару. Рюмка коньяка на сон грядущий не помешает.

Он не успел даже дойти до бара, как услышал шум и окрик Антона.

Усмехнулся не без злорадства. Добегалась.

Гриша всё же налил себе рюмку и сразу же выпил. За его спиной раздался какой-то шум, возня. Он даже не обернулся. Неинтересно разом стало.

– Григорий Максимович…

– Свободен, Антон.

Седой поставил рюмку на полку и лишь тогда обернулся.

В комнату, пятясь, возвращалась Снегурка. На неё надвигался Антон. Вот его парень, в отличие от него, уже был в одних домашних трениках и играл накаченной мускулатурой. Которая, кстати, тоже поблескивала от пота. Антон или из душа вышел, или из тренажерной. Если последнее – похвально.

Антон был из тех, кого природа-матушка наделила прекрасными данными. Широкий в плечах, высокий. Спортом парень увлекался с раннего возраста, к тридцати пяти годам приобрел отличную форму, при взгляде на которую сразу понимаешь, что если и завалишь такого бугая, то не без труда. А что подумает девушка, видя такой экземпляр?

Наверное, зависит от ситуации.

Если на пляже или в спальне, то только позитивное. Другое дело, когда на тебя надвигается такой товарищ, а ты про него ни слухом ни духом…

Антон остановился, посмотрел на хозяина и кивнул.

– Она к двери сиганула.

– Знаю. Иди.

Антон бросил недовольный взгляд на Снегурку, развернулся на босых пятках и вышел. Он тоже ждал элементарной благодарности.

– Садись на диван, – угрюмо бросил Седой, как только они остались с ней вдвоем. Видя, что девушка не спешит выполнять его распоряжение, рявкнул: – Сядь, я сказал!

Блондинка вздрогнула и довольно быстро обогнула столик, после чего опустилась на диван. Выбрала крайний от Григория угол.

Мужчина усмехнулся уголком губ.

Не так он представлял их первое общение.

– Куда побежала на ночь глядя, Даша?

Девушка снова вздрогнула, когда услышала собственное имя. Григорий всё равно не мог рассмотреть настоящий цвет её глаз, раздражение усиливалось. Какие-то пару минут, один неразумный поступок, и всё его благое расположение к Снегурке изменилось в корне. Обычно ему не свойственны подобного рода перепады, он довольно стабилен в общении. Вывести его из себя непросто.

Если же выводят… Лучше рядом не находиться. Тесно становится всем!

Дарья упорно продолжала молчать, только смотрела на него широко распахнутыми глазами. Дышала она прерывисто. Грудь, надежно спрятанная под пледом, поднималась и опускалась.

Гриша перевел взгляд на босые ноги. Сидит, красивая, пальчики поджала.

И сдались, мать вашу, ему её пальчики!

Разозлила, на ночь глядя, а теперь глазами хлопает!

– Я задал вопрос. Неправильно мы с тобой начали общение. Никто за тобой бегать по дому и по территории не собирается. Хочешь уйти – без проблем. Только учти, пожалуйста, что на улице по-прежнему метет. И ни я, ни Антон откапывать тебя в сугробе не будем. Иногда вот таким неразумным созданиям, как ты, судьба сама преподносит шанс распорядиться судьбой.

Девушка слушала внимательно. При этом она разглядывала его исподтишка. Вроде бы и открыто не изучала, но взгляда не отводила.

Его гневная тирада не прошла даром. Снегурка выпрямила спину и повела бровями.

– И что? Долго будем играть в молчанку? Знаешь ли, Даша, уже начинает раздражать.

Он сознательно не представлялся.

Много чести вот для таких зарвавшихся девочек, что умеют только хлопать ресничками. Спираль раздражения всё скручивалась. Какого черта он вообще с ней возится? Пусть что хочет, то и думает. Пугается ли. Страшится. Или в ночь выходит. Померзнет, потом сама в дверь постучится. Мозги блондинистые заодно проветрит и, может, что-то начнет соображать.

Он мог допустить, что она испугалась. Два незнакомых мужика в доме, конечно, не вызывают радужных мыслей. Но могла бы открыть рот и внятно поговорить.

Григорий готов был уже пройтись по ней вдоль и поперек, когда заметил, как она поднимает свободную руку (второй она удерживала плед) и дотрагивается до горла. Маникюр на пальчиках рук тоже был прозрачным. Красивым.

Она задержала ладонь на горле. Гриша нахмурился.

Да к черту…

– Ты немая? – с недоверием уточнил он.

Даша быстро-быстро замотала головой, отчего её и без того неприбранные волосы растрепались сильнее.

Ей шло. Она и без того выглядела беззащитной, а сейчас в ней появилось нечто иное. Ещё более ранимое. У Григория возникло странное желание защитить её. От кого? От себя?

Видимо, он точно переработал. Никогда ранее за собой не замечал подобного восприятия девушек. В последние пару месяцев он много летал. Частые перелеты тоже могли сказаться.

– Тогда что? Не можешь говорить? Почему? Болит горло?

На этот раз она кивнула и перевела взгляд с него на журнальный столик. На нем лежал журнал про бизнес и графический карандаш. Снегурка потянулась и взяла сначала журнал, потом карандаш. Подняла голову, снова посмотрев на Григория. Теперь в её взгляде он прочитал робость. Она словно спрашивала разрешение.

Он кивнул.

Она открыла первую страницу, сложила её и быстро начала что-то писать. Сотовая связь в этом районе работала с перебоями даже при хорошей погоде. Притом, что творилось за окнами, и через спутник связаться с кем-то будет проблематично. Телефона рядом не было. Воспользоваться журналом оказалось разумным.

Девушка, написав ему сообщение, и не делая резких движений, вернула журнал на столик, подтолкнув его в сторону Гриши. Мужчина иронично усмехнулся. Надо же, какая осторожная.

Почувствовал он её напряжение, когда выдвинулся к столику. Даша напряглась сильнее, выпрямив спину.

Гриша подошел, не глядя на гостью, взял журнал и прочел:

«Да. Горло. Осложнение. Говорить не смогу несколько дней».

Гриша поднял глаза на Дашу и не смог сдержаться:

– Не сможешь говорить несколько дней? Как интересно. Наверное, прозвучит цинично, но порой очень хочется, чтобы женщина некоторое время помолчала.

Девушка вспыхнула, её щеки порозовели.

Стоило признать, что смотреть на неё оказалось одним сплошным удовольствием. Даже продолжая злиться.

На первый взгляд милая девочка. Брошенная, попавшая в тяжелую жизненную ситуацию. Глядя на неё, у любого нормального мужика, в том числе и у него, сразу же срабатывал инстинкт защитника. Хотелось присесть на корточки, положить ладони ей на колени. Успокоить. Сказать пару ласковых слов, развеять её сомнения, что сейчас наверняка съедали её изнутри.